Затуманила рассудок резеда что значит

Помнишь, девочка

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,
Я бессовестно нарвал букет из роз?
Дай бог памяти, в каком это году
Я не чувствовал ладонями заноз?

Надрывались от погони сторожа,
И собаки не жалели в беге сил.
Я бежал, твоим букетом дорожа,
И, запутавшись, в заборах колесил.

Кровь хлестала из разодранной щеки,
А рубаха развалилась пополам.
Оставались чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.

Ты сидела на скамейке далеко
И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко
И версту сменяла новая верста.

Убежал я. И собак перехитрил,
Завершая полуночный марафон.
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.

Хохотали до упаду фонари.
Я в окно твое погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках беспомощно редел.

Мы столкнулись — видно, есть на свете бог.
И шарахнулись, как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок?
Это были твои первые цветы.

Я неважный вид имел, как кавалер,
И язык во рту ворочался немой.
Надрывался в упоенье каждый нерв,
Но пора уже, пора было домой.

Но домой мы не добрались — вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня.
Затуманила рассудок резеда,
И букет ей вторил, запахом пьяня.

А потом качалась ночь на каблуках
И кувшинки глупо путались в пруду.
Помнишь, девочка, занозы на руках?
Дай бог памяти, в каком это году.
1983 год

Источник

Александр Новиков — Помнишь, девочка?

Слушать Александр Новиков — Помнишь, девочка?

Текст Александр Новиков — Помнишь, девочка?

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,
Я бессовестно нарвал букет из роз?
Дай бог памяти, в каком это году,
Я не чувствовал ладонями заноз.

Надрывались от погони сторожа,
И собаки не жалели в беге сил.
Я бежал, твоим букетом дорожа,
И, запутавшись, в заборах колесил.

Кровь хлестала из разодранной щеки,
А рубаха развалилась пополам.
Оставались чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.

Ты сидела на скамейке далеко
И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко,
И версту сменяла новая верста.

Убежал я. И собак перехитрил,
Завершая полуночный марафон.
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.

Хохотали до упаду фонари.
Я в окно твое погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках беспомощно редел.

Мы столкнулись – видно, есть на свете бог.
И шарахнулись, как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок?
Это были твои первые цветы.

Я неважный вид имел как кавалер,
И язык во рту ворочался немой.
Надрывался в упоенье каждый нерв,
Но пора уже, пора было домой.

Но домой мы не добрались – вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня.
Затуманила рассудок резеда,
И букет ей вторил, запахом пьяня.

А потом качалась ночь на каблуках,
И кувшинки глупо путались в пруду.
Помнишь, девочка, занозы на руках?
Дай бог памяти, в каком это году…

Источник

Александр Новиков — Помнишь, девочка Текст песни

Александр Новиков — Помнишь, девочка

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,
Я бессовестно нарвал букет из роз.
Дай бог памяти, в каком это году,
Я не чувствовал ладонями заноз.

Надрывались от погони сторожа,
И собаки не жалели в беге сил.
Я бежал, твоим букетом дорожа,
И, запутавшись, в заборах колесил.

Кровь хлестала из разодранной щеки,
А рубаха развалилась пополам.
Оставались чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.

Ты сидела на скамейке далеко
И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко,
И версту сменяла новая верста.

Убежал я. И собак перехитрил,
Завершая полуночный марафон.
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.

Хохотали до упаду фонари.
Я в окно твое погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках беспомощно редел.

Мы столкнулись — видно, есть на свете бог.
И шарахнулись, как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок?
Это были твои первые цветы.

Я неважный вид имел как кавалер,
И язык во рту ворочался немой.
Надрывался в упоенье каждый нерв,
Но пора уже, пора было домой.

Но домой мы не добрались — вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня.
Затуманила рассудок резеда,
И букет ей вторил, запахом пьяня.

А потом качалась ночь на каблуках,
И кувшинки глупо путались в пруду.
Помнишь, девочка, занозы на руках?
Дай бог памяти, в каком это году.

Источник

Текст песни Александр Новиков — Затуманила рассудок Резеда

Кто круче?

Помнишь девочка, гуляли мы в саду.
Я бессовестно нарвал букет из роз,
Дай Бог памяти, в каком это году,
Я не чувствовал ладонями заноз,

Надрывались от погони сторожа,
И собаки не жалели в беге сил,
Я бежал, твоим букетом дорожа,
И запутавшись в заборах, колесил.

Кровь хлестала из разодранной щеки,
А рубаха развалилась пополам,
Оставались, чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.

Ты сидела на скамейке далеко,
И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко,
И версту сменяла новая верста.

Убежал, я и собак перехитрил,
Завершая полуночный марафон,
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.

Хохотали до упаду фонари,
Я в окно твоё погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках бесспомошно рядел.

Мы столкнулись, видно есть на свете Бог.
И шарахнулись как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок?
Это были твои первые цветы.

Я неважный вид имел как кавалер,
И язык во рту ворочился немой,
Надрывался в упоенье каждый нерв,
Но пора уже, пора было домой.

Но домой мы не добрались, вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня,
Затуманила рассудок резеда,
И букет ей вторил запахом пьяня.

А потом качалась ночь на каблуках,
И кувшинки глупо путались в пруду,
Помнишь девочка занозы на руках…
Дай Бог памяти, в каком это году. Remember the girl we were walking in the garden.
I shamelessly picked a bouquet of roses,
May God bless the memory in which this year,
I did not feel the palms of splinters,

Screamed the chase guard
And dogs are not spared in the race forces
I ran your bouquet more expensive
And entangled in fences wheel.

Blood gushed from a torn cheek,
A shirt broke in half,
Remained miraculously intact petals
A pants crept shamelessly at the seams.

You’re sitting on a bench far
And believes in the mind slowly to one hundred,
Well I fences peremahival easy
And far off are replaced by new Milestone.

Escaped, I outsmarted and dogs,
Completing the midnight marathon
And then again I ran as I could,
For you on a dark street in pursuit.

To laugh till you drop lights,
I have gone out the window is your staring.
Mosquitoes stabbed me blisters
A bouquet in hands besspomoshno ryadel.

We faced the world has seen God.
And shied like gray cats.
Remember, girl, I dragged a broom?
It was your first flowers.

I had not a very good view of how the gentleman,
And the tongue in the mouth tossing dumb
I screamed in ecstasy every nerve,
But it’s time, it was time to go home.

But we got home, that’s the trouble,
Together torn shirt blame
Clouded mind mignonette,
And a bouquet to her echoed the smell drunk.

And then the night rocked on his heels,
And silly confused lilies in the pond,
Do you remember the girl at the hands of a splinter .
May God bless the memory in which it was.

Источник

Иная поэзия наводит на размышления

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,
Я бессовестно нарвал букет из роз?
Дай, Бог памяти в каком это году
Я не чувствовал ладонями заноз.
Надрывались от погони сторожа
И собаки не жалели в беге сил.
Я бежал твоим букетом дорожа,
И, запутавшись, в заборах колесил.

Кровь хлестала из разодранной щеки,
А рубаха развалилась пополам.
Оставались чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.
Ты сидела на скамейке далеко
И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко
И версту сменяла новая верста.

Убежал я. И собак перехитрил.
Завершая полуночный марафон.
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.
Хохотали до упаду фонари.
Я в окно твое погасшее глазел.
Комары в меня вонзали волдыри,
А букет в руках беспомощно редел.

Мы столкнулись, видно есть на свете Бог.
И шарахнулись как серые коты.
Помнишь, девочка, я веник приволок? —
Это были твои первые цветы.
Я неважный вид имел, как кавалер
И язык во рту ворочался немой.
Надрывался в упоеньи каждый нерв,
Но пора уже, пора было домой.

Но домой мы не добрались — вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня.
Затуманила рассудок резеда
И букет ей вторил, запахом пьяня.
А потом качалась ночь на каблуках
И кувшинки глупо путались в пруду.

Помнишь, девочка, занозы на руках?
Дай, Бог памяти, в каком это году.

Автор:Пересвет
mail:
Время:01.11.06 18:01
Ну и стихи, блин! Так не бывает

Помнишь, девочка, гуляли мы в саду,
Я бессовестно нарвал букет из роз?

Долго же он искал сад с розами в благословенной стране шестимесячной зимы и победившего социализма!

Дай, Бог памяти в каком это году
Я не чувствовал ладонями заноз.

Неважно, в каком. В том не чувствовал, а через два года — чувствовал. И от роз разве занозы бывают? ОНи у него на неструганных стеблях растут? И рифма какая свежая: «роз» — «заноз»! А как занозы ладонями чувствуют, интересно?

Надрывались от погони сторожа
И собаки не жалели в беге сил.

Собаки — да, они такие. Надрываться от погони — это тоже смело!

Я бежал твоим букетом дорожа,
И, запутавшись, в заборах колесил.

Так бежал или колесил? Или он, бежа, колесом пускался? А как бегают, дорожа? Иначе, чем иначе?

Кровь хлестала из разодранной щеки,

Да, щека на редкость увитый венами и артериями орган!

А рубаха развалилась пополам.
Оставались чудом целы лепестки,
А штаны ползли бессовестно по швам.

А штаны-то — отчего? Именно по швам? Он их специально, что ли надрывал, чтобы перед девушкой предстать в неглиже?

Ты сидела на скамейке далеко
И считала в мыслях медленно до ста,
Я ж заборы перемахивал легко
И версту сменяла новая верста.

Охренеть, какие большие парки в стране Советов были! А девка — изверг какой-то! Одну версту пробежать — это около 3 минут, а она ему на несколько верст с заборами всего полторы минутки отмерила! Тренер по бегу она, что ли? Не, ну их в баню, таких девок с их розами!

Убежал я. И собак перехитрил.
Завершая полуночный марафон.
А потом опять бежал, что было сил,
За тобой по темной улице вдогон.

А, я понял: девка — сама олимпийская чемпионка по бегу. Сказала: маханешь 42 километра за полторы минуты — так и быть, отдамся. Не сумеешь — догоняй меня бесплатно, безнадежно, то робостью, то ревностью томими. Она, видно, в советский кинематограф про любовь хотела поиграть, там, где парень за девкой меж берез все время гоняется, а та от него шмыгает и радуется, змея, — раз хорошо бегает, значит, и стоять будет хорошо.

Хохотали до упаду фонари.
Я в окно твое погасшее глазел.

Глазел — да, подходящее слово. А уж окно темное — крайне завораживающее зрелище.

Комары в меня вонзали волдыри,

Ага! А еще они в него вонзали синяки, шишки, ссадины, легкие телесные повреждения и тяжелые побои.

А букет в руках беспомощно редел.

А с букетом-то что он делал, урод? Сорок два километра сто девяносто пять метров волок его, вонзаясь волдырями, кусаясь собаками и расползаясь по швам, а донес до окна любимой и начал — что? Выдирать по цветку и в ярости топтать ногами?

Мы столкнулись, видно есть на свете Бог.

Это девка после своего марафона тоже прибежала. Но один вопрос: а кто же тогда в ее комнате свет-то гасил? Какой-нибудь ухарь из энтих, городских, кто вместо ворованного букета коньяк с шоклодкой приносит?

И шарахнулись как серые коты.

Да, по всей земле серые коты славятся своими шараханиями. Больше никакие. А которые в полосочку — те просто подонки: сталкиваются, но тут же ложатся друг напротив друга и лижутся.

Помнишь, девочка, я веник приволок? —
Это были твои первые цветы.
Я неважный вид имел, как кавалер

Да на хрен ты вообще нужен, такой кавалер? Жадный — на букетик не раскошелился, мелкоуголовный — букет-то своровал; эгоистичный и антиобщественный — он же цветы эти у людей украл, у посетителей парка. К тому же — бегает медленно и плохо, обладает эксгибиционистскими наклонностями, явный гипертоник, раз у него даже из щеки так сильно кровь хлещет,

И язык во рту ворочался немой.

— во-во, мало что больной, быстро утомляемый, еще и тупой, как валенок — с девушкой вежественно поговорить не умеет. К тому же, верно, псих —

Надрывался в упоеньи каждый нерв,

или паралитик. Да к тому же маменькин сынок:

Но пора уже, пора было домой.

или женатый ловелас, что к семье своей торопится, пока баба его за скалку не взялась.

Но домой мы не добрались — вот беда,
Дружно рваную рубаху обвиня.

Тут мой мозг отказывается что-либо понимать. С какого лысого девка должна была вместе с ним к его дому переться? Они же столкнулись около ее окна, которое кто-то заботливо погасил! И рубаха, рубаха-то тут при чем? Типа, в рваной рубахе домой нельзя идти? А без штанов, значит — можно?

Затуманила рассудок резеда

— ну точно — псих! РАссудок, правда, явно и раньше затуманен был. Еще когда он по стенкам прыгал. И где он резеду взял? Тоже откуда-то попер, пока ждал девку свою с вечернего марафона?

И букет ей вторил, запахом пьяня.

Ты ж его уже оборвал, ухарь! Пока девку ждал! Так что вонять он мог только твоими волдырями.

А потом качалась ночь на каблуках
И кувшинки глупо путались в пруду.

Да, это верно. Совершенно непристойное поведение для в целом таких умных растений.
Наблюдательный, однако, парень! — другие в такой обстановке девушками любуются, а он средь ночную тьму движение кувшинок фиксировал. Юный натуралист, наверное. Потому и букет обрывал, дамы своей дожидаючись, — явно исследовал пестики и тычинки у роз.

Помнишь, девочка, занозы на руках?
Дай, Бог памяти, в каком это году.

Ну, конечно, я ж говорю: слабоумный! Чтобы не запомнить такое приключение, да с вонзающими волдыри комарами, надо быть либо слабоумным имбецилом — либо повторять подобные забеги ежегодно и потерять им, таким образом, счет. Что, впрочем, тоже говорит о слабоумии. Представляю как он осточертел за это время сторожам с собаками! «Опять, блин, за этим олигофреном бежать, — должно быть говорили они. — Может, ну его на хрен, Семеныч, один черт он этот букет оборвет? Добежит до окна девки своей, скажет: «Ой, цветочки! А как тут у нас тычинки с пестиками устроены?» — и пойдет его прореживать, отбиваясь от волдырей с комарами. Да и Шарик наш с Тузиком уже его запаха выносить не могут, вон, вишь, Семеныч, в будку забились, выходить не хотят. «
А врачи в травмпункте точно на пальцах выкидывали, кому в ту собачью смену выходить, когда этот имбецил с порванной щекой и волдырями к ним снова завалится. «Кончал бы ты это дело, а? — в очередной раз безнадежно предложит дежурный хирург, накладывая очередные швы. — Ты посмотри, у тебя уж на щеке живого места нет, нитки уже не держатся, зубы видны — а ты все бегаешь. «
И кувшинки с содроганием ждут, когда их вместо мирного цветения в пруду будут снова заставлять переплетаться и перепутываться ради совершенно кретинских наблюдений юного имбецила-натуралиста, который к тому же все равно все забудет уже к зиме.

Источник