Ропщет мыслящий тростник что значит

Человек — всего лишь тростник, самый слабый в природе, но это мыслящий тростник. Блез Паскаль

«Человек — всего лишь тростник, самый слабый в природе, но это мыслящий тростник», — вероятно, что это самое знаменитое высказывание Блеза Паскаля, которое слышали многие люди.

О чем же эта фраза? Какой в ней смысл? Почему она обрела известность? Эти и многие другие вопросы неизменно возникают у тех людей, которым свойственны любознательность и стремление докопаться до сути, о чем бы не шла речь.

Кто такой Блез Паскаль?

В середине первого летнего месяца, а именно – 19 июня, в начале XVII столетия в ничем особом не примечательном французском городке Клермон-Ферран родился мальчик. Родители нарекли его достаточно странным именем – Блез.

Ребенок появился в семье руководителя местного филиала управления по сбору налогов, господина Паскаля. Его звали вполне обычно – Этьен. Матерью же будущего светила французской науки была Антуанетта Бегон, дочь и наследница сенешаля провинции Овернь. Единственным ребенком будущий ученый не был, в семье, кроме него, подрастала пара девочек.

В 1631 году все семейство сумело перебраться из тихого провинциального городишки в Париж, в котором ученый и скончался в августе 1662 года.

Чем занимался Паскаль?

Каждому человеку, учившемуся в средней школе, известно имя Паскаля. Именно из-за сведений, полученных о нем в рамках школьной программы, деятельность этого человека в большинстве случаев ассоциируется исключительно с математикой и другими точными науками.

Между тем, этот ученый занимался не только физикой, механикой, математикой, но еще и литературой, философией и многим другим. Образованием ученого занимался отец, который и сам являлся известным математиком, внесшим весомый вклад в развитие этой науки.

Ученый сделал немало открытий, имеющих значение для математики, механики, оптики, физики. Но помимо этого, Паскаль был увлечен литературой, а также многими религиозными и философскими вопросами, касающимися места человека в мире. Результатом изысканий в этих сферах стало немало работ, содержащих специфические понятия и представления, в том числе появился и знаменитый «мыслящий тростник» Паскаля.

В каком труде ученый сравнивает человека с тростником?

Этот вопрос – самый актуальный для всех, кто не знаком с работами Паскаля, но слышал выражение, сравнивающее человека с тростником, и хотел бы прочитать именно то произведение, из которого взята цитата.

Книга называется «Мысли о религии и некоторых других предметах». Оригинальное французское название – «Pensées sur la religion et sur quelques autres sujets». Но гораздо чаще это философское произведение издается под наименованием, звучащем просто – «Мысли».

Это произведение увидело свет лишь после смерти философа, литератора и ученого. Фактически книгой оно не является. Это издание представляет из себя сборник всех записей, черновиков, набросков, которые родные Паскалю люди обнаружили после его кончины.

О чем говорится в этом сравнении?

Эта философская метафора на самом деле не просто художественное сравнение, она фактически определяет то, что человек, как мыслящее существо, не должен считать себя чем-либо особенным. Он все же остается лишь крупинкой, частичкой Вселенной, такой же, как песок, камни или же тростник. Он не подобен Творцу, стоящему над всем сущим. Человек сам – часть сотворенного и только.

Разум, способность к мышлению – то, что является отличительной особенностью людей, но не дает им повода для возвышения. Пытаясь возвысить себя над Вселенной, человек противопоставляет себя всему сущему и, конечно же, ломается, подобно тростнику под ударами или же сильным порывом ветра. Мыслящий тростник – метафора, определяющая суть того, чем является человек. Но этим смысл выражения не ограничивается, он более глубок.

Что хотел сказать философ?

Давая человеку такое художественное и достаточно метафорическое определение, как «мыслящий тростник», ученый дополнил его размышлением об уничтожении. Уничтожение человека ученый рассматривал, как некий философский парадокс.

С одной стороны, человек – единственное создание Творца, обладающее разумом, способное к мышлению и познанию. Но с другой для его уничтожения достаточно сущей малости – капли, дуновения. Всем силам Вселенной вовсе нет нужды ополчаться на человека, чтобы он исчез. Это, вроде бы как свидетельствует о ничтожности людей, но все не так просто, как кажется.

«Мыслящий тростник» — фраза составленная не из случайных слов. Тростник легко сломать, то есть непосредственно уничтожить. Однако, философ добавляет слово «мыслящий». Это говорит о том, что уничтожение физической оболочки не обязательно влечет за собой гибель мысли. А бессмертие мысли – это не что иное, как возвышение.

Иными словами, человек одновременно является как частицей всего сущего, так и «венцом творения». Даже если на него обрушится вся мощь Вселенной, он сможет это осознать, понять и осмыслить. Об этом и пишет Паскаль.

Как выражение обрело известность в нашей стране?

«Певучесть есть в морских волнах…» — это не строчка из песни или поэмы. Так называется стихотворение Ф. И. Тютчева. Произведение балансирует на грани двух жанров – элегии и лирики. Оно наполнено философским размышлением о сущности человека, о том, где его место в окружающем мире и какова роль во всем, происходящем вокруг.

Тютчев написал этот стих в один из наиболее непростых периодов своей жизни. Поэт скорбел об утрате возлюбленной, а кроме этого, начал испытывать проблемы со здоровьем. В это же время, то есть в XIX столетии в России был велик интерес к философской мысли. Разумеется, среди творческих, интеллигентных и просто думающих людей востребованы были не только труды соотечественников. Большой интерес вызывали работы, размышления и исследования западных ученых, как современников, так и живших ранее. Конечно же, среди них были и труды Блеза Паскаля. Конечно же, без всякого сомнения, Федор Иванович Тютчев был с ними знаком.

Фактически произведение Тютчева очень созвучно размышлениям Паскаля. Речь в нем идет о драматизме, характерном для диссонанса самоощущения человека и его объективного физиологического места в окружающем мире. Поэт поднимает те же вопросы, что и французский философ. Однако, Тютчев не дает на них однозначного ответа. Произведение русского поэта заканчивается риторикой, вопросом.

Но разумеется, фраза «мыслящий тростник» прочно вошла в русскую лексику вовсе не благодаря созвучию изложенных в стихотворении мыслей и антитез с содержанием и сутью работы французского ученого. В произведении Тютчева просто употребляется именно это определение природы человека. Стихотворение завершает строка «И ропщет мыслящий тростник?».

Источник

Ропщет мыслящий тростник что значит

Несмотря на ничтожное и неустойчивое состояние падшей человеческой природы, у людей имеются несомненные признаки величия. Человек, отмечает Паскаль, – самый слабый в природе тростник: не надо целой вселенной ополчаться, чтобы погубить его; для этого достаточно капли жидкости или пара (для смерти могущественного Кромвеля, например, хватило простой песчинки в его мочеточнике). «Но этот тростник мыслит». И если бы вся вселенная обрушилась на него, человек «был бы достойнее своего убийцы, ибо он знал бы о своей смерти и о преимуществах вселенной перед ним; вселенная же об этом не знает ничего» (здесь «хромающий» разум через диалектические антиномии приобретает положительную силу). Слова Паскаля о «мыслящем тростнике», ставшие крылатыми и неизменно включаемые в различные сборники афоризмов, вдохновляли многих европейских и русских писателей. Примером тому может служить поэзия Тютчева, который вообще был весьма чуток к Паскалевым темам и настроениям. В стихотворении «Певучесть есть в морских волнах» Тютчев писал:

Откуда, как разлад возник?

И отчего же в общем хоре

Душа не то поет, что море,

И ропщет мыслящий тростник?

«Я могу хорошо представить себе человека без рук, ног, головы, – развивает Блез тему «мыслящего тростника», – но я не могу представить человека без мысли: это был бы камень или животное». Не в пространстве и времени, которые он не может наполнить, следует искать человеку свое достоинство, а в мысли: «Через пространство вселенная меня обнимает и поглощает, как точку; через мысль я ее обнимаю и понимаю» (и здесь космические бесконечности уже смягчаются в своем устрашающем значении). Казалось бы, в рассуждениях о силе и величии мышления Паскаль своеобразно солидаризуется с тенденциями века, в частности с Декартовым постулатом «Мыслю, следовательно, существую», но вдруг эти рассуждения приобретают иной поворот, и, не оставляя хвалы мысли, Блез восклицает: «Но что такое эта мысль? Как она глупа!». Глупа не по своей несравненной и восхитительной природе, а по целям, которые ставит перед собой, по идеалам, которые стремится осуществить. У Декарта величие мысли, направленной на познание природы и господство над ней, на заполнение времени и пространства, так сказать, безапелляционно и самозабвенно. И девизом великого рационалиста, воспевшего «чистое» мышление, можно было бы предположить такие слова: будем учиться строго мыслить. Не то у Паскаля: «Будем же учиться хорошо мыслить (разрядка автора): вот принцип морали». Хорошо мыслить – это не значит осуществлять безвольные умственные операции, подобно арифметической машине, или стремиться к набору безлично-механических слепков с действительности, подобно ученому-естествоиспытателю. Человек – не просто мысль, он – волящая мысль. Поэтому «хорошее» или «дурное» мышление человека определяется характером его воления, и высшее достоинство человека Паскаль видит не в «чистой» мысли, а в ее правильном регулировании и направленности.

В чем же состоит высшее достоинство человека, или, что то же, правильная направленность его мысли? Ответ Паскаля звучит полемически и довольно парадоксально в контексте его собственной научной деятельности и в контексте мощных тенденций, вытекавших из переоценки человеческого величия в эпоху Возрождения: «Полное величие человека заключается в том, что он знает о своей нищете. Дерево не сознает себя ничтожным. Сознавать себя ничтожным, значит быть ничтожным; но с другой стороны, сознавать, что я ничтожен, значит быть великим. Сознание этого самого ничтожества и доказывает величие».

Глубинное осознание собственной нищеты, по мнению Паскаля, позволяет человеку лучше понять смысл своего величия, которое и выводится из самой этой нищеты. Дом не страдает от предстоящего разрушения, животное не осознает значения своей смертности, ибо природа дома и природа животного непротиворечивы и равны сами себе. Только человек неизмеримо несчастен оттого, что он смертен, страдает от схожей с животными природы, из чего можно заключить, что когда-то человек обладал лучшей природой, из которой он «выпал». Чем острее чувство собственной нищеты, тем явнее проступает мысль о потерянном подлинном благе – страдает больше всего тот, кто когда-то не испытывал никаких страданий: «Ведь кто несчастен оттого, что он не король, как не потерявший владения король?». Беды человека, замечает Паскаль, – это «невзгоды великого сеньора», но сеньор этот «обанкротился». И чем недостижимее для обанкротившегося сеньора в земной истории истина, справедливость и благо, тем явственнее проступает в его душе след, оставленный былым величием, тем яростнее он стремится к новым поискам, находя, как всегда, нищету и смерть. И несмотря на все несчастья, которые держат его за горло, «всемогущий и возвышающий инстинкт» заставляет человека вновь и вновь стремиться к истине, справедливости и благу, и стремления эти так же неистребимы из его души, как укоренены в ней «обманывающие силы». Все это создает всегда двоящиеся картины мира, где добро и зло многообразными переплетениями событий и поступков слиты в тесный неразрубаемый узел, где человек, постоянно взлетающий на большую духовную высоту, с таким же постоянством шлепается в грязь. «Человек не знает, в какой ряд встать. Он явно заблудился, упал со своего места и не может его найти. Он его ищет везде, беспокойно и безуспешно, в непроницаемых сумерках».

Один из этапов «правильного мышления», по Паскалю, состоит в осознании неизбежной и неустранимой двойственности человека, в сопряжении крайностей при невозможности перехода ни в одну из них. Не так поступают философы, которые снимают напряжение между величием и нищетой человеческого существования (они считают себя способными одной только силой своего разума дать объяснение человеческой природы и указать пути ее совершенствования), разъединяют их и разводят по разным полюсам. Большинство людей, пишет Паскаль, ищет благо в развлечении, богатстве и внешних вещах, а философы, показав суету всего этого, поместили его куда только можно: в добродетели и пороки, в знание и неведение, в апатию и деятельность и т. д. И все философы утверждают, что они следуют природе и истине. Живущие в распутстве, замечает Блез по этому поводу, обвиняют тех, кто ведет противоположный образ жизни, в отступлении от природы, подобно тому, как люди, находящиеся на корабле, думают, что те, кто остался на берегу, бегут. «Нужно иметь устойчивую точку, чтобы рассудить все это. Порт судит о тех, кто находится на корабле; но где нам взять порт в морали?».

Ни у пирронистов и догматиков по вопросам истины, ни у эпикурейцев и стоиков по вопросам высшего блага (на эти секты Паскаль делит всех философов) такого порта обрести нельзя. Человек не может сомневаться, подобно пирронистам, в своем существовании, когда его сжимают тисками или сжигают на костре. Но не может он и сказать с очевидностью, как догматик, что обладает полнотой достоверной истины. Догматичная природа вечно смущает сомневающихся пирронистов, а скептичный разум нарушает покой уверенных в себе догматиков.

Что касается эпикурейцев и стоиков, то первые, подчиняясь страсти и чувственным удовольствиям, преуменьшают возможности человека, считая его способным лишь к животной жизни, а вторые, опираясь на разум и бесстрастие, преувеличивают роль человека и приравнивают его к Богу. Но, замечает Паскаль, нельзя избавиться полностью от страстей и стать богами, как нельзя, наоборот, стать грубыми животными: разум пребывает всегда и нарушает покой находящихся в низости и неправедности страстей; страсти же живы в тех, кто от них отказывается. Философы делают «вытяжку» из человеческой целостности в зависимости от того, где они сами находятся (на «берегу» или на «корабле») и на какую «устойчивую точку» опираются (на нищету или величие человека). Поэтому, по его мнению, все их – пирронистов, догматиков, стоиков, эпикурейцев и т. д. – принципы истинны, а заключения ложны, ибо противоположные принципы так же верны. Например, пишет Паскаль, Миттон видит хорошо, что люди испорчены, но он не знает, почему они «не могут летать выше». Человек, как бы подытоживает часть своих размышлений Паскаль, не ангел и не животное, кто его делает ангелом, делает животным. Человек представляет собой сосуществование ангела и животного, середину между этими двумя крайностями, выйти из которой не дано: «выйти из середины – значит выйти из сферы человеческого». Дурно показывать человеку, как он схож с животными, не показывая ему его величия. Еще вреднее завышать это величие. «Больше всего меня поражает то, что никто не удивляется своей слабости. Все действуют серьезно и следуют своему положению, как будто каждый знает достоверно, где разум и справедливость». И как бы ни возвышался гордый человек и каким бы великим в глазах людей он ни был, ему надо твердо помнить, что он не отделен от остальных и лишь его голова находится чуточку выше окружающих голов, а его ноги, как и у всех, как у детей, как у животных, опираются на одну грешную землю. «Если мы не видим себя тщеславными, слабыми, похотливыми, несправедливыми, мы слепы. Если же, зная это, не желаем освободиться, то что сказать о человеке?».

Не нужно, еще раз подчеркивает Паскаль, человеку верить, будто он равен ангелам или животным, а необходимо и полезно ему знать и того и другого в себе. «Я порицаю и тех, кто хвалит человека, и тех, кто бранит его, и тех, кто развлекает его… Если он хвалится, я его унижаю, если унижается – хвалю, я ему противоречу всегда, пока он не поймет, что является непонятным чудовищем».

«Что за химера этот человек? Какое новшество, какой монстр, какой хаос, какой узел противоречий, какое чудо! Судья всех вещей, слабоумный земной червь; носитель истины, клоака недостоверности и ошибок; слава и хлам вселенной.

Кто разберет эту путаницу? Природа смущает пирронистов, а разум приводит в замешательство догматиков. Кем вы станете, о люди, ищущие своего подлинного положения с помощью собственного естественного разума? Вы не можете ни избежать этих сект, ни оставаться в одной из них.

Узнай же, гордец, каким парадоксом ты являешься для себя. Смирись, бессильный разум, замолчи, глупая природа; узнайте, что человек бесконечно превосходит человека. Услышь от твоего владыки о твоем подлинном положении, которого ты не знаешь». Человек, предоставленный самому себе, не способен выйти из глубиннейших коренных противоречий расколотого и раздробленного мира и не находит твердой точки опоры ни в чем. Но бездонная глубина и принципиальная неустранимость этих противоречий ни социальными переустройствами, ни философскими доктринами свидетельствуют, по мнению Паскаля, о наличии стоящей за ними тайны, без которой нет никакого смысла в человеческом существовании. Так сами границы антропологии подводят Блеза к теологии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Источник