Свое-родное. Интервью Sneaker Freaker Russia c ННХ
Что такое ННХ?
ННХ начиналось с BMX. Все пришло само: от идеи до названия. ННХ – это группа людей, человек 30, которые катаются на великах, пишут музыку, занимаются стрит-артом. И мы все вместе делаем продукт. Пока он, помимо всего остального творчества, выражается в одежде, которую мы выпускаем, прежде всего, для себя. Мы стараемся делать то, что нужно нам, конкретные вещи. Нужна куртка – делаем куртку. Каждый принимает участие в процессе. Основная нагрузка в создании одежды лежит на мне и Насте, но мнение всех остальных учитывается. Ребята озвучивают свои нужды, предлагают идеи, цвета, модели. Кукарача, например, находит вещи в секондах, почерпывает идеи оттуда. Все происходит по принципу: нравится – не нравится. Каждый из 30 участников ННХ – часть бренда.
Расскажите о названии, о том, как пришли к идее создания своего бренда?
Название родилось много лет назад, когда мы все вместе катались. Кукарача после каждого удачного трюка, который кто-либо приземлял, кричал: «На, на_уй!». Сначала он делал это один на протяжении одного, двух, трех дней. Но это оказалось заразным, и мы все стали так говорить. Бывало, нас человек восемь каталось, один кто-то что-нибудь приземлял, и мы на всю улицу орали… Все это стало попадать в наши видео. И по мере того, как выходили видео, все, кто их смотрел, так и начали нас называть: «Парни из «На, на_уй!». У нас ведь никогда не было команды. Просто тусовка, которая каталась и общалась, потому что вместе нам было весело. Мы подумали, что если называют , как команду – пускай. Сократили название до приличного ННХ, вот и закрепилось.Со временем решили сделать первые наклейки, майки. Просто для себя. И оказалось, что сделать 50 маек дешевле, чем 20. Сделали. Оставшиеся 30 отнесли в магазин, к знакомым. Предложили: «Может, сможете продать?». А через неделю нам позвонили: «Еще сделаете?». Тогда мы озадачились. Может, мы сможем делать не только майки, но и толстовки, джинсы, брюки и все это продавать, тем самым себя обеспечивая? Конечно, так как мы катаемся, у всех нас есть какие-то спонсоры по одежде, обуви. И мы подумали, зачем нам зарабатывать деньги другим, если делиться с нами они все равно не собираются.
Как вы позиционируете свой бренд?
Мы не собирались делать стритвир бренд. Вообще не представляли, что кто-то будет покупать наши вещи, не зная, кто это и что это. Изначально рассчитывали на BMXеров России и СНГ. Но сейчас мы не ограничиваем себя, не ставим рамок для бренда, понимая, что один BMX ничего не даст. В тоже время мы знаем, что BMX – наша аудитория. Мы для них не чужие люди, и они знают, что такое ННХ. А мы знаем, что если мы сделаем что-то хорошее, они будут первыми покупателями.
Каким образом планируете развиваться?
Бренд развивается, у нас нет границ и есть планы. На данный момент цель – полностью обеспечить себя одеждой. Так, чтобы парни могли одеваться в ННХ с ног до головы, тем самым больше рекламируя бренд. Но это сложно. Я не понимаю, как люди делают машины, самолеты, особенно в этой стране. То есть люди делают такие космические вещи, а футболку сделать не могут. Нам однажды сделали футболку, у которой один рукав был на пять сантиметров выше другого, и уверяли, что это нормально.
Как давно занимаетесь этим? Ощущаете ли сейчас повышенный интерес? Если да, то с чем это связано, на ваш взгляд?
Мы начали полтора года назад. В последнее время нас очень удивляет то, что к нам стали проявлять особое внимание. Мы шьем вещи малыми тиражами, мы не слишком публичны, да и связей у нас немного. Удивило то, что о ННХ знают не только дети, которые катаются на велосипедах в парках. Мы не задумываемся о том, что нужно сделать, чтобы нас заметили, какова наша аудитория, не занимаемся пиаром. Все это ограничивается катанием и расклеиванием Ярослава Вольного по городу. Все само собой. Мы не стараемся куда-то пролезать, пропихивать ННХ.
На данный момент есть вопросы по ткани, производству, и мы не видим смысла сильно раскручивать бренд, открывать шоурум. Хочется для начала выпускать хорошие вещи, делать их больше и лучше. Когда мы будем уверены в своих поставщиках, производстве, ассортименте, который нас устраивает, тогда и можно задуматься о рекламе и тому подобном. Можно вложить в бренд кучу денег, но остаться говном. А можно начать в своей комнате, потом занять чердак и научиться делать вещи хорошо. И постепенно ты придешь к результату. Так, в общем-то, с нами и получается.
Кого вы видите в качестве конкурентов?
Любой бренд, который делает майки, толстовки, штаны – наш конкурент. Конкурентное преимущество? Его нет. Каждый выбирает сам. ННХ – это просто еще одна альтернатива.
Что интересного в новой коллекции? Чем вдохновлялись? Когда ее ждать?
В новой коллекции будут обновленные версии брюк, куртки, чиносы, новые футболки, принты, цвета. Помимо этого – алкашки, шорты, футболки 3/4, толстовки, худи-анорак. Не стоит ждать чего-то экстраординарного. Когда мы захотим что-то такое – сделаем. Но мы делаем одежду для себя и потребности в подобном пока не испытываем. Мы просто делаем вещи. Чем больше людей будут носить эти вещи, тем лучше. И если, купив вещь, человек решит узнать что-нибудь о ННХ, а после того, как узнает, эта вещь ему не станет противна, то все удалось!
Источник
«Нас здесь держат три буквы»: Интервью с создателями марки ННХ
Марка одежды ННХ, созданная первоначально для биэмиксеров, давным-давно известна за пределами немногочисленной тусовки райдеров и по праву занимает свое почетное место в ряду редких российских марок уличной одежды. Сайт команды периодически обновляется BMX-видео, рассказами про психоделического персонажа Аркадия и новыми коллекциями одежды — ее придумывает Гога, а рисует его девушка Настя.
«Все началось с желания заработать денег на туры. У нас были спонсоры — Zoo York и Dekline. Но никогда не доходило до серьезных туров — только на словах мы куда-то ездили. Мы думали так: если катаемся за Zoo York и вещи Zoo York от этого лучше продаются, то почему бы не начать делать свою одежду? И может быть, мы сможем таким образом заработать на поездку. Так что изначально проект был чисто коммерческим. Сейчас это уже идейно-параноидальное нечто, которое делать здесь очень сложно, и мы постоянно приходим к мысли о том, что пора бы со всем этим закончить, но все равно продолжаем», — рассказывает Гога.
Недавно ННХ опубликовали превью своей новой коллекции — FURFUR встретился с Гогой и Настей Кириенко и поговорил с ними о настоящих друзьях, идейных принципах и сложностях, с которыми сталкивается дизайнер уличной одежды в России.
Гога и Настя
Создатели марки уличной одежды ННХ
Гога с улыбкой поджидает меня и фотографа у лифта, здоровается, приглашает в дом. У порога квартиры встречает Настя, предлагает что-нибудь выпить и располагаться. По углам, на столе, подоконнике, за шкафом, под диваном и на полу комнаты с широким окном лежат наброски новой коллекции, фотографии старой, образцы принтов, камо-анорак, рулоны картона, ватмана. Гога занимается поиском материалов, договаривается с людьми, ищет места, работает курьером. Настя пишет рассказы про вымышленного персонажа Аркадия, отрисовывает коллекции, делает скетчи, картины и скульптуры с голубоглазым бородачом Ярославом Вольным, символом ННХ, изначально срисованным с легендарного райдера Васи Борисенко, который строил скейт-парки и жил под рампой.
Настя приносит мне воду, Гога выключает телевизор, за стеной звучит музыка. «Пианист вернулся», — хором комментируют Настя и Гога возвращение надоедливого соседа. Ребята живут здесь уже три года, с тех пор, когда марка одежды ННХ еще не приносила дохода. «Название “ННХ” появилось само по себе, его никто не придумывал. В нашу тусу биэмиксеров Кукарача (Митя Кукарача — BMX-райдер, участник хип-хоп-проекта KOVSH. — Прим. ред.) притащил это выражение: после каждого нормального трюка, который кто-либо сажал, все начинали щелкать пальцами и говорить “На-нахуй”», — Гога соединяет средний и большой пальцы, трясет рукой и демонстрирует знаменитый жест.
«После каждого нормального трюка, все начинали щелкать указательным пальцем об остальные и говорить
“На-нахуй”».
Первые футболки появилась в 2008 году, и поначалу все казалось очень простым: «Были Настины принты, и мы заказывали футболки, надеясь на то, что придет футболка нужного размера, принт будет цвета, которого нужно. Никто не думал, что нужно оговаривать, какой футболка должна быть от плеча до плеча, какой длины и ширины должны быть рукава. Это было из разряда позвонить по телефону и сказать: “Я вам сейчас скину на e-mail дизайн, сделайте мне 100 хороших футболок”. И тебя спрашивают, вам какую ткань? И ты говоришь: “Белую”. “А качество какое?” Ты говоришь: “Самое лучшее! И принт самый большой”». Было сделано 150 футболок трех дизайнов, из них 30–40 ушло своим ребятам из ННХ. «Изначально команда ННХ — это человек пять-восемь, с чего вообще все начиналось. А сейчас — это за 40. Те, кто катается за ННХ, рисует за ННХ, даже те, кто пьет пивчик на районе за ННХ, но когда-то катался — он все равно наш», — говорит Гога. Двое райдеров из команды недавно вышли, потому что поставили на первое место деньги и личную славу. Это идет вразрез с принципами команды, где все делится на всех. Часть дохода от продаж марки идет на жизнь Гоги и Насти, большая часть идет в бизнес, остальное — на поездки райдеров по разным городам, как того изначально хотели ребята, когда задумали дело.
Двое райдеров из ННХ вышли, потому что поставили на первое место деньги и личную славу. Это идет вразрез с принципами команды, где все делится
на всех.
«Мы хотели коммерчески заработать на поездки и все прочее, но все оказалось гораздо сложнее, чем мы думали, по той причине, что мы не ожидали, что сделать футболки — это, мягко говоря, неебически сложно. Чтобы она не была одноразовой, чтобы после носки и стирок все было хорошо. Иногда едешь, выбираешь ткань, и вроде все хорошо, можно даже отшить и постирать. Потом делаешь принты, и, когда после шелкухи (шелкография, метод нанесения рисунка на ткань. — Прим. ред.) отправляешь это в печь просушиться, она может разъехаться или вообще начать гореть», — говорит Гога, отхлебывая чай. Настя продолжает мысль: «У нас каждая поставка — это новое открытие. Очень тяжело именно по той причине, что мы вдвоем делаем очень разностороннюю работу, крайне разную. Гога — супердизайнер, мозг, все придумывает. При этом он же выбирает ткань, он же курьер, он же должен заниматься продажами. Он же должен выслушивать какие-то недовольства и интересные коллабы искать, чтобы это все продвигать, он же снимает видео. И это все очень разное. У меня то же самое. Я должна делать лекала, ездить в промзоны выбирать ткань, я же должна ездить на производство, делать дизайн, я же веду бухгалтерию. Это суперразносторонние умения и занятия, которые нужно сделать в один день. Ты должен утром быть художником, днем — быть жестким, чтобы объяснить на производстве, что не так, вечером — вести счета, и при этом ты должен приготовить себе поесть, чтоб не подохнуть. И при этом отдохнуть как-то. И из-за этого ты просто перекипаешь, и все по закону подлости в один день. А тут еще этот пианист», — с нижнего этажа продолжают доноситься печальные аккорды. Ребята переглядываются и усмехаются.
«Вот взять Code Red — это те ребята, кого мы реально уважаем, они делают приличные вещи и держат нормальный ценовой диапазон, плюс у них есть история — огромная граффити-сцена. Так вот, когда я встречаюсь с Поэтом, проблема всегда одна и та же: где взять», — объясняет Гога. Настя добавляет: «Здесь тяжело делать, нет сырья». «Цеха, где были большие производства, в основном загнулись. А те, которые остались, переориентированы на промопродукцию. Вот она, проблема: промокачество. В основном вещи для уличных брендов шьют те же люди, которые шьют спецодежду. Те, кто шьет спецодежду, думают, что они работают для людей низшего сорта. Типа, зачем стараться сшить спецовку для дворника? Да это ж вообще не люди, давайте сошьем похуй как, зато больше и быстрее. И потом с таким же отношением начинают шить для нас. И это ужасно, потому что мы хотим, чтобы вещи были приятные. Мы сами их носим», — я замечаю, что на обоих ребятах вещи с нашивками ННХ, выясняется, что они уже больше трех лет ничего другого не носят, потому что теперь могут отличить плохо сделанную вещь от хорошей.
«Ты должен утром быть художником, днем — жестким, чтобы объяснить на производстве, что не так, вечером ты ведешь счета, и при этом нужно приготовить себе поесть, чтоб не подохнуть».
Гога: Вот, например, Huf. За что мы платим? Это же обычные скейт-шмотки. SSUR — а это вообще за что? Это же ну вообще ужасно сделано. Я недавно видел кореша своего, у него был свитшот Comme des Fuckdown. Если бы мы такого качества вещи случайно сделали, тихонечко собрали бы их в кучу, вывезли и сожгли — мы примерно так часто и поступаем, кстати.
Настя: Сейчас Масленица будет, я собираюсь уже жечь.
Гога: Там можно несколько огромных чудищ собрать из одежды, которая так ужасна, что никогда не дойдет до покупателя.
Вообще-то и Гога, и Настя по образованию радийные журналисты, закончили ГИТР, работали на спортивных каналах. Параллельно с этим начали шить одежду, в 2011 году вовсе стали жить за счет дизайна. «Раньше я для родителей был раздолбай. Теперь все хорошо; я достойный член общества», — смеется Гога.
Настя: Может, они чувствуют потенциал. Когда ты монтажером работаешь, у тебя есть потолок — ты можешь получать от 50 до 150 тысяч. А у бизнеса какая штука? Если вдруг все сложится удачно, ты, в принципе, можешь пойти в гору.
Гога: Был момент на первой коллекции, когда мы вложили больше денег, чем нужно, коллекция оказалась убыточная, и убытки были большие, они сильно ударили по желанию что-либо делать. Я перестал работать, меня работа задолбала. И ни у кого не было денег. Кто-то из ННХ спалил, что мы в таком положении, привез поесть. Было такое дело.
«Если бы мы сделали вещи такого качества, как у SSUR,
мы бы это тихонечко собрали
в кучу, вывезли и сожгли».
Гога: Я офигеваю, конечно, от того, что у всех людей сейчас что не шмотка, то «аутентичная».
Настя: И «ручная работа» еще.
Гога: Да, это самое любимое! «Наши вещи сделаны вручную» — да найдите мне вещь, которая сделана не вручную! Нет роботов, которые шьют футболки. Ну, может быть они где-то есть, в какой-то секретной разработке у японцев, но вообще такого нет. Все вещи сделаны вручную. И мы об этом даже не пишем. Вот чел приходит один на новых шмотках дорогих. Я говорю: «Чувак, ты столько бабок за это отдал». Он говорит: «Но эта футболка сделана вручную!»
Настя: «И очень многие люди поражаются этому факту. Думают, что как на заводе консервы делаются: упало, сварилось, запечаталось само. Любая вещь делается вручную, по большому счету. Другое дело, можно понтоваться — типа, звезды шьют одежду, можно шоу сделать: «Моя толстовка сшита Киркоровым или Медведевым».
Гога: Да, за такое реально можно и заплатить. Я бы шубу, сшитую Киркоровым, носил. Всем рассказывал бы, как он все пальцы исколол, пока ее шил.
Настя: И такая еще чтобы кровь аутентичная была.
Гога много говорит о том, как важно, чтобы парни из команды держались вместе: «ННХ — это желание сделать что-то вопреки, как мы и с катанием пытались сделать: то, что не делали до нас, то, что после нас никто не сделает. Сделать некий бренд, который всем нам, во-первых, позволит заниматься чем-то, что мы любим. И еще при этом при всем он будет отражать то, что мы всегда пытались делать. Не так, как у всех — это может быть похоже, но всегда лучше: лучше ткань, лучше отношение, чтобы были хорошие закрытые швы, чтобы это просто было приятно». Музыкант за стеной давно не играет, мы с фотографом стоим на пороге, но не уходим, и разговор перемещается в подъезд — сложно уместить дело жизни в один разговор. Я спрашиваю ребят, почему они не уедут, если все здесь только усложняют и без того непростой процесс производства. «Я вот не знаю, если честно. Каждый раз, когда мы начинаем ныть, не могу найти ответа на этот вопрос», — отвечает Настя, а Гога утвердительно кивает и произносит: «Нас здесь держат три буквы: ННХ».
«Нет роботов, которые шьют футболки. Любая вещь
делается вручную».
Источник
