Некому березу заломати что это значит

Во саду ли, во поле берёзку заломати

Если взять, шорт-лист самых долговечных русских песенных хитов, то в топе непременно окажется песенка «Во поле берёза стояла…» и не «ландыши», не «жёлтые тюльпаны» вовсе. Это фольклор, а не попса.
Звучит берёзовый шедевр с незапамятных средних веков, хотя на бумаге первое его упоминание датируется 1790 годом в песенном печатном сборнике. Как сейчас представляю, что молодые и весёлые древнерусичанки клинописью на бересте при лучине списывали друг у дружки слова и ноты.

Есть, однако, более банальные версии происхождения этой песни, типо:
«Молодые славянские язычницы — девицы заводили, хороводили парней и пели весёлые песни. Плели венки и «кумились» с женихами. Как? Очень просто: они всего лишь целовались в дёсны с языком через венок и обменивались деревянными самодельными свистулями». Нечто подобное упоминается у А.Н.Радищева в его «Путешествии из П … в …у»: «Во поле берёза стояла, во поле кудрявая стояла, ой люли, люли, люли, люли…» Хоровод молодых баб и девок; пляшут; подойдем поближе можа, что обломится распущенным весёлым панам?»

Более поздние трактовки «глубинного» смысла незамысловатой песенки сводились, к тому что этот шедевр родился из придворного мюзикла времён Елизаветы: «Придворные актёрки изображали местных “пейсанток” (крестьянок), полуобнажённые хороводы водились среди берёз и стимулировали барчуков к размножению во имя могущества России». Бывало, что танцевалась это народная-хороводная эротика в дворцовых банях. Однако, как хит, эта песенка со временем вошла во все детские нотные тетрадки для начинающих музыкантов в России ещё в ХVIII веке. Поймут все, кто ходил в какую-нибудь музыкалку.

Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Люли, люли, стояла.

Всё-таки прекрасен пейзаж крестьянских полей. Во поле стоит берёзка кудрявая, чтобы в жаркий летний день было, где в тени укрыться.

Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати,
Люли, люли, заломати.

Некому заломати, не в плане отсутствия людей, а в смысле нахрена ломать деревья. И тут здрасьте, пожалте, появляется великий музыкант из народа. В голове у него замечательные мелодии звучат. Но видимо дома забыл нотную тетрадь и гусиное перо с чернилами. Пришлось самому на слух определять красоту новой мелодии.

Как пойду я в лес, погуляю,
Белую березу заломаю,
Люли, люли, заломаю.

Срежу с березы три пруточка,
Сделаю себе я три гудочка,
Люли, люли, три гудочка.

Молодец, взял и сделал из берёзы три флейты типо гудок и начал наяривать: ах, вы сени мои сени… Да, только всё это не так. Все традиционные народные инструменты имели на Руси статус мужских инструментов, игра на инструментах женщины осуждалась обществом, как социальная распущенность. Распространение музыкальных инструментов в Древней Руси было связано, с одной стороны, с традицией бродячих скоморохов и гусляров, осуждавшееся церковью как бесовство, поэтому народные музыкальные инструменты часто изымались властями и уничтожались. Один из древне-русских указов, направленных на искоренение скоморошества гласит: «…где объявятся домры, и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гудебные сосуды, и тебе бъ то все велеть выимать, и изломавъ те бесовскія игры велеть жечь на огне…». Всё-таки надеемся, что отношение в 16 веке к музицированию на берестяных гудках крестьян стало отношение более демократичным.

Четвертую балалайку,
Пойду на новые сени,
Люли, люли, на сени.

Музыкант-виртуоз, хоть консерваторий не оканчивал, тут же забубенил себе балалайку. Струны из волосяк сплёл, натянул и как заорал в миноре:

Стану в балалаечку играти,
Стану я милого будити,
Люли, люли, будити:

Ба, так це ж дивчина, а не парень. Голосище звонкое, коса ниже пояса, между сочных булок елозит, фэнтэзи всяки возбуждат.

«Встань ты, мой милый, проснися.
Ты, душа моя, пробудися,
Люли, люли, пробудися.

Вот, так ухарь-ухажёр, дрыхнет и никакие гудки-балалайки ему ни почём.

Вот тебе водица, умойся,
Вот те полотенце, утрися,
Люли, люли, утрися.

Вот тебе башмачки, обуйся,
Вот тебе кафтанчик, оденься,
Люли, люли, оденься. «

Откуда в поле полотенце, и башмачки, кафтанчик. Почему в следующем куплете действо переносится уже в «во саду ли, в огороде. » Нас учили, что у российских крестьян кроме драного исподнего белья, да лаптей из лыко – не было ничего. Запрячь полудохлую клячу – верх российского благополучия. Не крестьянин, целый боярин, аки птица заморска павлин.

Во саду ли, в огороде
Девица гуляла,
Невеличка, круглоличка,
Румяное личко.

Не бледный овал жёлтого черепа, обтянутого кожей с синяками под впавшими пустыми глазницами, а розовая, как поросёнок круглоличка в сарафанчике бабёнка. Бёдрами крутит, грудями потрясывает… Кто может устоять перед такой красотой? И заснуть!
Может ли кто-то ныне сочинить песнь такого раздолья на современных дачных шести сотках? Гулять и в саду и в огороде… Не пахать кверху попом, просто гулять сначала по саду со сладким яблочком в руке, потом пойти гулять в огород за сочной морковкой.

За ней ходит, за ней бродит
Удалой молодчик.
За ней ходит, за ней носит
Дороги подарки.

Подарки дороги носит. Исторически достоверно установлено, что на Руси деревянный гребешки и атласные ленты к дорогим подаркам никак не относились. Шуба соболья, чернобуркино манто, сребро-злато, яхонты-рубины – как-то были в цене. Это Вам не боярская дочь в тереме, а простая крестьянская крепостная девица во саду ли, в огороде с берёзовой балалайкой. На киселях со сливками, да блинами со сметаной другие не взращиваются. Воздух свежий. Кузнечики сверчат: давай, давай красавица, не зевай кругломордая!

Дорогие-то подарки:
Кумач да китайки.
«Кумачу я не хочу,
Китайки не надо!

Кто не знает: кумач – красный сатин, а китайка – шёлк из Китая. Такая крепостная Маня, что-то не вписывается в российский исторический персонаж, «замученной» барями крестьянки.

Я пойду ли, молоденька,
Во торг торговати,
Что во торг ли торговати,
На pынок гуляти.

Я куплю ли, молоденька,
Пахучия мяты;
Посажу я эту мяту
А у своей хаты.

Откуда у бедных крепостных крестьян деньги на ипотеку? Если в семьях по 8-10 детей, где ж каждому хату напастись?! Как жить, когда ещё 200 лет до Великой Октябрьской Революции? Из чего произошла Великая Российская империя, из полудохлых замордованных крепостных крестьян, да из боярских мажориков? Обычно империи начинаются с военных и экономических успехов в международной жизни племени.

У своей хаты. Что-то
«Не топчи, бел-кудреватый,
Пахучия мяты,-
Я не для тебя сажала,
А и поливала,

Я не великий садовник, но в средней русской полосе мята росла очень неплохо и без полива. Особо её до 20 века никто не сажал, разве только для красного словца для песенного хита 17 века.

Я не для тебя сажала,
А и поливала,
Для кого я поливала,
Того и обнимала».

О, нравы вековые! Гуляет этакая сочная круглолицая особа, с удалым парнищем кровь-с молоком. Топчут сад, топчут огород, как графья белорукие. Парняга какие-то дорогущие подарки преподносит, чтобы заполучить какое-то расположение. Не пристаёт, не лапает, не засовывает руки под сарафан… А в это время круглоликая Агашка, пляшет, скачет, играет на балалайке и в три гудка гудит! Вот когда терпение красного молодца уже вот-вот дзинькнет, эта с..ка белобрысая орёт ему в ухо: не для тебя сажала и поливала, а для кого поливала тому и давала…

На этом русский песенный шедевр семнадцатого века должен был закончиться. Добрый молодец насупился, жилы на шее вздулись, морда покраснела аки свёкла доморощенная. Намотал бы на руку свою он косу русую певунье, плясунье, балалаечнице и тряхнул бы хорощенько, чтоб коса в руке на добрую память для краеведческого мьюзима осталась.
Тут и вышел бы песне конец:

Во саду ли, в огороде
Стоит холмик со крестом,
Со крестом и оградкой плятёную,
А в оградке той, покоИтся
Круглолица девица красавИца,
Которая музицировать мастерица…

Источник

Некому березу заломати что это значит

Поминовение усопших и другие обряды

Во время Зелёных Святок принято поминать мёртвых (в некоторых деревнях считалось даже, что Бог выпускает души с Того Света в начале Русалий). По свидетельству Сахарова (одного из известнейших русских фольклористов), на могилах родителей старые люди со всем семейством встречали Семик (четверг русальной недели), устраивая там ритуальную трапезу (одним из основных блюд в которой была, опять же, яичница).
Показать полностью. В древности русальское поминовение Предков совершалось с большим размахом – в Стоглаве сказано: «В Троицкую субботу по селам и по погостам сходятся мужи и жены на жальниках и плачутся по гробом с великим причитаньем. И егда начнут играти скоморохи, и гудцы и перегудники, они же, от плача переставите, начнут скакати и плясати и в долони бити и песни сатанинские пети; на тех же жальниках обманщики и мошенники».

Кажущийся по меньшей мере странным многим нашим современникам обычай не только горевать, но и веселиться на поминках – наследие тех далёких времён, когда Предки наши жили в ладу с Миром, и оттого по-другому воспринимали смерть. Она была для них просто переходом в Иной Мир, находясь в котором умерший, по вере Пращуров, мог продолжать общаться с родными и близкими людьми, помогать им в трудный час и даже вернуться обратно – вновь родившись на Земле. К слову сказать, известны случаи, когда человек заранее знал срок своей смерти и готовился к переходу… Веселье же на поминках – знак торжества Жизни над Смертью; кроме того, есть мнение, что игры, пляски и состязания были предназначены для того, чтобы умерший, увидев красоту земной жизни, захотел вновь вернуться в свой род.

Особое место на Зелёных Святках занимает поминовение заложных покойников. В народной Традиции так называют людей, умерших до срока: убитых, самоубийц, погибших от несчастного случая, а также – ушедших из жизни в молодом возрасте, проклятых родителями и общавшихся с нечистой силой (колдунов и ведьм). «Заложные» считаются склонными вредить людям, в том числе – насылать разного рода стихийные бедствия (заморозки, засуху и т.д.). Кстати говоря, во время русалий (а также – при засухе) было принято лить воду на могилы утопленников и опойцев – считалось, что это помогает предотвратить (или же – прекратить) бедствие. «Заложных» поминают отдельно от умерших своей смертью, в срок, «чистых» покойников. Обряд этот может проводиться в любое время, но специальным днём для поминовения этого разряда умерших является Семик.

Хождение в жито.

Этот обряд совершался в начале либо в конце Святок: девушки и женщины отправлялись в поля, смотреть посевы. После обхода они разводили костёр и устраивали пирушку около него. После еды ложки (и яичную скорлупу) подбрасывали вверх со словами: «Пусть рожь такая высокая уродится, как высоко ложка поднимется»; а затем кувыркались по земле с криками: «Рожь к овину, а трава к лесу!».

Изготовленную из соломы (или из других материалов: прутьев, травы) куклу «Костромы» после исполнения особой обрядовой песни (иногда – связанной с процессом обработки льна и ткачества) сжигали, топили или же разрывали в клочья и размётывали по полю. Делалось это в конце Зелёных Святок. Большинство исследователей считает Кострому сезонной (исчезающей и возвращающейся, а иначе – умирающей и воскресающей) Богиней растительности, плодородия, весны. Имя её происходит от слова «костра», обозначающего «остатки культурных растений после их обработки», «жёсткие части растений», «непригодные для употребления растения и их части» — прямое указание на материалы, из которых изготовляют куклу. В обряде похорон «Костромы» видят также и отголосок человеческого жертвоприношения (скорее всего – этой же Богине). Следует отметить, что в Саратовской области зафиксирован случай исполнения обрядовой песни о Костроме во время «проводов русалки», также «Костромушкой» иногда называли чучело «коня-русалки». Предположительно, это – следствие слияния двух разных ритуалов, произошедшего после того, как был забыт смысл обряда «похорон Костромы».

В ночь на Троицу девицы и женщины опахивали деревню, создавая таким образом обережный круг для защиты от нечисти. В этот же день на западе Руси творили «венчание скота»: пастух приносил в дом два венка, один из которых вешал на рога корове, а второй – надевал на хозяйку, совершая при этом магические действия.

Брачно-эротические обряды и игры.

Очень важное место в обрядах и играх Зелёных Святок занимали темы любви и брака. В это время девушки гадали о замужестве, для приближения сватовства совершали различные магические действия (например – проводили борозду от своего дома к дому юноши). Молодёжь обоего полу много времени проводила вместе: устраивали совместные пирушки и ночёвки в лесу, пели песни эротического содержания, били друг друга крапивой, вместе купались (что в другое время считалось неприличным). Играли в «свадьбу», совершая шуточный свадебный обряд над выбранными «женихом» и «невестой» (иногда их роль выполняли чучела, именовавшиеся «Семик» и «Семичиха», «Русалка» и «Русалим», «Кукушка» и «Кукун»). Своей высшей точки такие увеселения достигали в купальскую ночь.

Источник

«Во поле береза стояла». Но что значит «заломати»?

Сегодня выполнял с ребенком домашку на дистанционном обучении, пели народную песню «Во поле береза стояла». Мелодия и текст, известные всем с детского сада! Но тут дочь спросила, а что такое «заломати»? Зачем ломать березку? Ведь жалко! Не знал, что и ответить. Пришлось лезть в источники!

Как оказалось, корни песни уходят во тьму веков. Первые упоминания датируются концом XVIII века. Первое издание — 1790 год. В этом же году Александр Радищев пишет в «Путешествии из Петербурга в Москву» :

«Во поле береза стояла, во поле кудрявая стояла, ой люли, люли, люли, люди…» Хоровод молодых баб и девок; пляшут; подойдем поближе, — говорил я сам себе, развертывая найденные бумаги моего приятеля».

Это все прекрасно, но почему «заломати»?

Это вовсе не призыв ломать березы! Выражение описывает древний языческий обряд, во время которого девушки накануне Троицыного дня нагибали ствол молодой березки к земле и переплетали ветви с травой. А также надламывали вершинку и украшали ее венком, в чем видны отголоски традиции Майского дерева — дерева или столба, который устанавливается ежегодно на Троицу или Иванов день во многих европейских странах.

Девушки водили вокруг дерева с венцом хороводы и, видимо, пели эту самую песню! Береза — символ девичества. Ее можно «заплетать» (отсюда и «кудрявая»), спрашивая о судьбе и будущем суженом.

Народная мелодия цитируется в произведениях П. И. Чайковского и М. И. Глинки. В процессе поиска информации нашел дивную цитату Альфреда Шнитке , который назвал тихую крестьянскую песенку «жестокой драмой абсурда, разворачивающейся перед глазами со всем своим нецензурным блеском» и «картиной сатанинского разгула зла, вечного по природе» .

А вот тот самый «сатанинский разгул зла» в исполнении Александра Пушного и оркестра:

Источник