Лорелей — Генрих Гейне, с немецкого
Мой вольный перевод:
Мне грустно, когда вспоминаю
Сказание той старины.
Себя изгоняю из рая
За память седой головы.
Прохладно и быстро темнеет,
Над Рейном плывут облака.
И берег вдали пламенеет,
Гора золотится слегка.
Там дева о чём-то мечтает,
Сверкает наряд золотой.
Пшеничные пряди стекают,
Струятся над чистой рекой.
В свечении гребня искрится
Роскошное злато волос.
И песня взлетает, как птица,
Пронзая высокий утёс.
Но шкиперу в лодке нет дела
До скал, что сомнут впереди,
Он смотрит на высь оголтело,
Заходится песня в груди.
И волны лодчонку вжимают
В скалистые рифы плотней,
А музыка льёт, не стихая,
Коварную песнь Лорелей.
08. 11. 2021 20-22
Lorelei (Heinrich Heine)
Ich wei; nicht, was soll es bedeuten,
dass ich so traurig bin;
ein M;rchen aus alten Zeiten,
das kommt mir nicht aus dem Sinn.
Die Luft ist k;hl und es dunkelt,
und ruhig flie;t der Rhein;
der Gipfel des Berges funkelt
im Abendsonnenschein.
Die sch;nste Jungfrau sitzet
dort oben wunderbar,
ihr goldnes Geschmeide blitzet.
sie k;mmt ihr goldenes Haar.
Sie k;mmt es mit goldenem Kamme
und singt ein Lied dabei:
das hat eine wundersame,
gewaltige Melodei.
Den Schiffer im kleinen Schiffe
ergreift es mit wildem Weh,
er schaut nicht die Felsenriffe,
er schaut nur hinauf in die H;h`.
Ich glaube, die Wellen verschlingen
am Ende Schiffer und Kahn,
und das hat mit ihrem Singen
die Lorelei getan.
Я не знаю, что это должно означать
что мне так грустно;
сказка из старины,
Я не могу выбросить это из головы.
Воздух прохладный и темнеет
и Рейн течет спокойно;
Вершина горы сверкает
в вечернем солнечном свете.
Самая красивая дева сидит
замечательно там,
ее золотой наряд сияет.
Она расчесывает свои золотые волосы.
Она расчесывает золотой гребешком
и поет песню:
что есть чудо,
потрясающая мелодия.
Шкипер в маленьком корабле
схватывает его с диким горем,
он не смотрит на скалистые рифы,
он просто смотрит на высоту.
Я думаю, волны пожирают
в конце лодочника и лодку,
и это с ее пением
Лорелей готов.
Перевод С.Я. Маршака
Не знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких лет.
Дохнуло прохладой. Темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем ее золотым.
Проводит по золоту гребнем
И песню поет она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.
Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несется он к скалам гранитным,
Но видит ее одну.
А скалы кругом все отвесней,
А волны — круче и злей.
И, верно, погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.
Не знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущен;
Давно не дает покоя
Мне сказка старых времен.
Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор.
В вечерних лучах алеют
Вершины дальних гор.
Над страшной высотою
Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы,
Златым убирает гребнем.
И песню поет она:
В ее чудесном пенье
Тревога затаена.
Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.
Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.
Источник
Лорелея (Гейне; Блок)
| Точность | Выборочно проверено |
| ← «В этой жизни слишком тёмной…» | Лорелея автор Генрих Гейне (1797—1856) , пер. А. А. Блок (1880—1921) |
| Оригинал: нем. «Ich weiß nicht, was soll es bedeuten…» . — Из цикла « Возвращение домой », сб. « Книга песен ». Перевод созд.: январь 1909, опубл: 1911 [1] . Источник: Г. Гейне . Собрание сочинений в десяти томах / Под общей редакцией Н. Я. Берковского, В. М. Жирмунского, Я. M. Металлова — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. — Т. 1. — С. 84—85. |
| Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее. Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода. |
Общественное достояние Общественное достояние false false
Лорелея
Не знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущен;
Давно не дает покоя
Мне сказка старых времен.
5 Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор.
В вечерних лучах алеют
Вершины дальних гор.
Над страшной высотою
10 Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы,
Златым убирает гребнем.
И песню поет она:
15 В ее чудесном пенье
Тревога затаена.
Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
20 Он только наверх глядит.
Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.
Источник
Генрих Гейне. Лорелей
Понять не могу, отчего я
Печалью души угнетён;
Бывает, лишаюсь покоя
Преданием давних времён:
Воздух прохладен, темнеет
И в вечера хладности той
Вершина утёса над Рейном
Сияет в заре золотой.
Прекрасная юная дева
В наряде своём золотом
На фоне вечернего неба
Сидит на утёсе на том.
Локоны чешет златые
Гребнем златым и поёт.
Величия звуки простые
Разносятся далью широт.
В лодочке, полный печали,
Плывёт одинокий пловец.
Не смотрит на рифы и скалы:
Глядит устремлённо наверх.
Уверен я – воды поглотят
Лодку с пловцом. Лорелей
Пловца с этой маленькой лодки
Мелодией губит своей.
08.08.15г.
Борис Бериев — автор перевода
На снимке из Инета – поэт Генрих Гейне
ПРИМЕЧАНИЕ: немецкий поэт Христиан Иоганн Генрих Гейне
– родился 13 декабря 1797 года в Дюссельдорфе;
– умер на 59 году жизни 17 февраля 1856 года в Париже.
Гейне считается последним поэтом «романтической эпохи» и одновременно её главой. Он сделал разговорный язык способным к лирике, поднял фельетон и путевые заметки до художественной формы и придал ранее не знакомую элегантную лёгкость немецкому языку. На его стихи писали песни композиторы Франц Шуберт, Роберт Шуман, Рихард Вагнер, Иоганн Брамс, П. И. Чайковский и многие другие. (из Википедии)
Heinrich Heine. Die Lorelei
Ich weis nicht, was soll es bedeuten,
Das ich so traurig bin;
Ein Marchen aus alten Zeiten,
Das kommt mir nicht aus dem Sinn.
Die Luft ist kuhl, und es dunkelt,
Und ruhig fliest der Rhein;
Der Gipfel des Berges funkelt
Im Abendsonnenschein.
Die schonste Jungfrau sitzet
Dort oben wunderbar,
Ihr goldnes Geschmeide blitzet,
Sie kammt ihr goldenes Haar.
Sie kammt es mit goldenem Kamme,
Und singt ein Lied dabei;
Das hat eine wundersame,
Gewaltige Melodei.
Den Schiffer in kleinen Schiffe
Ergreift es mit wildem Weh;
Er schaut nicht die Felsenriffe,
Er schaut nur hinauf, in die Hoh’.
Ich glaube, die Wellen verschlingen
Am Ende Schiffer und Kahn;
Und das hat mit ihrem Singen
Die Lorelei getan.
Дословный перевод ( не мой)
Я не знаю, что это должно означать,
Что я так печален;
Сказка из старых времен,
Она не выходит у меня из ума.
Воздух прохладен, и темнеет,
И спокойно течет Рейн;
Вершина горы сверкает
В свете вечернего солнца.
Прекраснейшая юная женщина сидит
Там в чудесной вышине,
Ее золотые украшения блестят,
Она расчесывает свои золотые волосы.
Она расчесывает их золотым гребнем,
И при этом поет песню;
Это удивительная,
Величественная мелодия.
Пловца в маленькой лодке
Охватывает дикая тоска;
Не смотрит он на рифы,
Он смотрит только вверх, в высоту.
Я уверен, волны поглотят
В конце концов пловца и лодку;
И это своими песнями
Сделала Лорелея.
ПЕРЕВОДЫ ДРУГИХ ПОЭТОВ:
Не знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущён;
Давно не даёт покоя
Мне сказка старых времён.
Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор.
В вечерних лучах алеют
Вершины дальних гор.
Над страшной высотою
Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы.
Златым убирает гребнем.
И песню поёт она:
В её чудесном пенье
Тревога затаена.
Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.
Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.
Не знаю, о чем я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далеких лет.
Дохнуло прохладой. Темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем ее золотым.
Проводит по золоту гребнем
И песню поет она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.
Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несется он к скалам гранитным,
Но видит ее одну.
А скалы кругом все отвесней,
А волны — круче и злей.
И, верно, погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.
Не знаю, что стало со мною —
Душа моя грустью полна.
Мне все не дает покою
Старинная сказка одна.
День меркнет. Свежеет в долине,
И Рейн дремотой объят.
Лишь на одной вершине
Еще пылает закат.
Там девушка, песнь распевая,
Сидит высоко над водой.
Одежка на ней золотая
И гребень в руке золотой.
И кос ее золото вьется,
И чешет их гребнем она,
И песня волшебная льется,
Так странно сильна и нежна.
И силой плененный могучей,
Гребец не глядит на волну.
Он рифов не видит под кручей,
Он смотрит туда, в вышину.
Я знаю, река, свирепея,
Навеки сомкнется над ним, —
И это все Лорелея
Сделала пеньем своим.
Источник
Генрих Гейне Лорелея, гренадёры
Das Gl;ck ist eine leichte Dirne,
Und weilt nicht gern am selben Ort;
Sie streicht das Haar dir von der Stirne
Und k;;t dich rasch und flattert fort.
Frau Ungl;ck hat im Gegentheile
Dich liebefest an’s Herz gedr;ckt;
Sie sagt, sie habe keine Eile,
Setzt sich zu dir an’s Bett und strickt.
Счастье — легкомысленная девица
И неохотно задерживается на одном и том же месте.
Она, потрепав тебя по волосам, откинет их с твоего лба,
Быстро тебя поцелует и упорхнет.
Госпожа Несчастье — напротив —
Любовно прижмет тебя к своей груди.
Она говорит, что спешить ей некуда,
Садится к тебе на кровать и вяжет.
Удача – девка вертихвостка,
На месте долго не сидит,
Зайдёт, погладит как подростка,
И, чмокнув в щёку, убежит.
Беда не падка на забавы,
Любя, обнимет, как жена,
Без спешки жить, имея право,
Зевая, вяжет у окна.
Счастье – резвая девица
Прядь тебе со лба смахнёт,
Скажет: что то не сидится,
Чмокнув в щёку, упорхнёт.
У несчастья нравы строже
В дверь войдя, прижмёт к груди,
Сядет, вяжет, беды множит,
Не спешит, жизнь впереди.
У счастья в голове — обновки,
На месте долго не сидит,
Зайдёт, потреплет по головке,
И, чмокнув в щёку, убежит.
Зато несчастье вас уважит,
Любя, прижмёт к своей груди,
Зевая, за вязаньем скажет:
«Куда спешить, жизнь впереди».
Уходит Счастье без оглядки.
Не любит ветреница ждать.
Рукой со лба откинет прядки,
Вас поцелует — и бежать.
А тетка Горе из объятий
Вас не отпустит, хоть стара.
Присядет ночью у кровати
И вяжет, вяжет до утра.
Перевод В. Ещина:
Удача — резвая плутовка —
Нигде подолгу не сидит.
Тебя погладит по головке
И, быстро чмокнув, прочь спешит.
Несчастье — дама много строже —
Тебя к груди, любя, прижмет,
Усядется к тебе на ложе
И не спеша вязать начнет.
Ich wei; nicht, was soll es bedeuten,
Da; ich so traurig bin;
Ein M;rchen aus alten Zeiten,
Das kommt mir nicht aus dem Sinn.
Die Luft ist k;hl und es dunkelt,
Und ruhig flie;t der Rhein;
Der Gipfel des Berges funkelt
Im Abendsonnenschein.
Die sch;nste Jungfrau sitzet
Dort oben wunderbar;
Ihr goldnes Geschmeide blitzet,
Sie k;mmt ihr goldenes Haar.
Sie k;mmt es mit goldenem Kamme
Und singt ein Lied dabei;
Das hat eine wundersame,
Gewaltige Melodei.
Den Schiffer im kleinen Schiffe
Ergreift es mit wildem Weh;
Er schaut nicht die Felsenriffe,
Er schaut nur hinauf in die H;h’.
Ich glaube, die Wellen verschlingen
Am Ende Schiffer und Kahn;
Und das hat mit ihrem Singen
Die Lorelei getan.
Мой перевод
Что стало со мною, не знаю,
Печалью покоя лишён,
Услышав, не забываю
Предание прошлых времён.
Прохладно, ночь сумрак сгущает,
Рейн тих, волны плавно скользят,
Вершины на скалах сверкают,
В снегах, отражая закат.
С них в бездну летят водопады,
Над бездною ведьма сидит,
На ней золотые наряды
И золотом волос горит.
Червонного золота гребнем,
Расчешет и песню поёт,
Забвенье проклятием древним
Мелодия людям несёт.
Гребец на ладье обветшалой
Красавицей заворожён,
Стремнина бросает на скалы,
Но с ведьмы не сводит глаз он.
Я знаю, помочь не умея,
Погибнут и чёлн, и пловец,
Всем, песней своей Лорелея,
Печальный готовит конец.
Александр Блок в своем переводе стремился достичь максимальной ритмической близости к немецкому тексту. Каждая строка его перевода в точности равна соответствующей строке оригинала.
Не знаю, что значит такое,
Что скорбью я смущён;
Давно не даёт покою
Мне сказка старых времён.
Прохладой сумерки веют,
И Рейна тих простор;
В вечерних лучах алеют
Вершины дальних гор.
Над страшной высотою
Девушка дивной красы
Одеждой горит золотою,
Играет златом косы.
Золотым убирает гребнем
И песню поёт она:
В её чудесном пеньи
Тревога затаена.
Пловца на лодочке малой
Дикой тоской полонит;
Забывая подводные скалы,
Он только наверх глядит.
Пловец и лодочка, знаю,
Погибнут среди зыбей;
И всякий так погибает
От песен Лорелей.
перевод Самуила Маршака:
Не знаю, о чём я тоскую.
Покоя душе моей нет.
Забыть ни на миг не могу я
Преданье далёких лет.
Дохнуло прохладой, темнеет.
Струится река в тишине.
Вершина горы пламенеет
Над Рейном в закатном огне.
Девушка в светлом наряде
Сидит над обрывом крутым,
И блещут, как золото, пряди
Под гребнем её золотым.
Проводит по золоту гребнем
И песню поёт она.
И власти и силы волшебной
Зовущая песня полна.
Пловец в челноке беззащитном
С тоскою глядит в вышину.
Несётся он к скалам гранитным,
Но видит её одну.
А скалы кругом всё отвесней,
А волны- круче и злей.
И верно погубит песней
Пловца и челнок Лорелей.
Блок в точности следует за авторам. Маршак допускает вольности, особенно последнем четверостишии. Но в обоих переводах неясно почему такое впечатление на героя производит старая сказка. У русского сказка не вызывает ассоциаций с чем то ужасным. У нас и Баба Яга сначала накормит, напоит, потом спрашивает. Поэтому я перевёл «Ein M;rchen aus alten Zeiten», как предание прошлых времён . Пр, пр, вр звучанием подводят черту под предисловием, подготавливают читателя к чтению предания. Фразу «Die sch;nste Jungfrau sitzet» перевёл — над бездною ведьма сидит. Думаю Jungfrau не просто юная женщина, девушка. В этом бы не было бы ничего страшного, волнующего, для европейца. Ведьма другое дело. Ведьмы внушали ужас, их жгли на кострах инквизиции. Чтобы усилить впечатление, объяснить, поведение гребца «Gewaltige Melodei» перевожу:
Забвенье проклятием древним
Мелодия людям несёт.
Забвение причина печального конца лодок и их хозяев.
Я пришёл к выводу, что при переводе нужно учитывать и особенности нашего менталитета, наш фольклор. Не нужно бояться несущественных преувеличений, усиления акцентов для того, чтобы добиться адекватности ощущений читателей, читающих на разных языках. Для этого перевод должен быть самостоятельным произведением по художественным достоинствам, как минимум, не уступающим оригиналу. Учитывая магию великого имени, создающего у читателя повышенные ожидания, превосходить его. Поэтому, считаю художественный перевод делом более трудным и ответственным, чем оригинальное творчество. Приходится нести ответственность и перед читателем, и перед автором. Удалась ли мне поставленная задача, судить читателям.
Гренадёры
Во Францию два гренадёра
Плелись из России домой,
Услышав в пути разговоры
Поникли они головой.
Империи слава забыта,
Не слышно великих имён.
Отважное войско разбито,
А сам император пленён.
Сломили печальные вести.
Мне больно – один говорит –
Домой не вернуться нам вместе,
Жгут раны и сердце болит.
Хотел умереть бы с тобою —
Ему отвечает другой —
Но дома детишки с женою
Погибнут, случись, что со мной.
Неважно, что будет с семьёю
Я думаю думу одну:
Пока дети ходят с сумою —
В плену император, в плену!
Клянись мне бессмертной душою:
Глаза после смерти закрыть,
Забрав моё тело с собою,
Во Франции похоронить.
На ленточке крест — за отвагу
На сердце положишь моё,
В одну руку острую шпагу,
В другую, дай это ружьё.
В могиле, я как в карауле
Начну с нетерпением ждать,
Когда в диком пушечном гуле
Поднимется новая рать.
Услышав пальбу над могилой,
И песню трубы боевой,
Стряхну сон и с новою силой
Пойду с императором в бой.
А это чисто моё.
От непогоды выцвели зарницы,
Бродяжат с ветром листья и дожди,
Сбиваясь в стаи, улетают птицы,
Ведут на юг их смелые вожди.
Придётся много каждой потрудиться,
Лететь сквозь бурю, дождик проливной.
Не каждая к нам снова возвратиться
Чтоб петь и гнёзда обживать весной.
Как стойкие солдаты в отступленье,
Летят, грустят, но крепок в каждой дух,
Поэтому споют при возвращенье
И за себя, и не вернувшихся подруг.
Как и для нас, для них простая глина
Дороже всего золота чужбины.
Мы были с мудрецом непримиримы:
Мир симметричен уверял он, ось —
Любовь и красота неразделимы!
В ответ смеюсь: Он весь наперекос,
Тому свидетель! Видеть довелось
Любовь и красоту живущих врозь.
И это хорошо – так все любимы.
Я умываю руки
Сказал толпе Пилат,
Отдав Христа на муки,
Не буду виноват.
Весь грех на вас евреи,
Был избранный народ,
Теперь вы, лишь, злодеи,
Вся кровь на вас падёт.
Есенину
Любуясь простором весенним,
И гулких небес синевой,
На листике пишет Есенин
Стихи торопливой рукой.
Как в проруби, в небе полощет
Берёза зелёный наряд…
А может, всё было попроще,
Как сплетни о том говорят:
Проснулся, болея с похмелья,
И пишет строку невзначай…
Какое имеет значенье –
Страницы листай и читай.
Любовь
О любви каждый многое знает,
О себе, как могу, скажу:
Когда, плюнув мне в душу, бросают
Себе места не нахожу.
Нету сна, аппетита, желаний.
Не тревожь и не прекословь –
Моё сердце, как поле брани,
Заливает кровью любовь.
Есть в женщинах таинственная сила…
Сильнее притяжения планет
Влечёт мужчин их страстный шёпот: Милый!
И нежностью зрачков пролитый свет.
Из тех, кого удача позабыла,
И в угол загоняла свора бед,
Спаслись лишь те, кого они любили
И вдохновляли к жизни для побед.
Осенний сонет
От непогоды выцвели зарницы,
Бродяжат с ветром листья и дожди,
Сбиваясь в стаи, улетают птицы,
Ведут на юг их смелые вожди.
Придётся много каждой потрудиться
Лететь сквозь бурю, дождик проливной.
Не каждой к нам удастся возвратиться
И вновь вить гнёзда на земле родной.
Как стойкие солдаты в отступленье,
Летят, грустят, но крепок в каждой дух,
Поэтому споют при возвращенье
И за себя, и не вернувшихся подруг.
Как и для нас, для них простая глина
Дороже всего золота чужбины.
Источник
