Абсурдный рефрен
Музыкально-поэтический троп, разновидность зауми. Вся остальная песня — осмысленная и однозначно понятная, а вот рефрен или рефреноподобная вставка… просто набор звуков.
Обычно добавляет драйва, создаёт настроение. Возможный психологический механизм: временное освобождение от «оков ненавистного смысла». Может, впрочем, возникать и случайно — как «рыба», которую просто не стали заменять настоящим текстом.
Содержание
Примеры [ править ]
Фольклор [ править ]
- Русская культура: всевозможные «тритатушки-тритата», «чики-брики
и в дамки», «ай, люли» и тому подобное.- «Ой, дид-ладо» когда-то было обрядовой формулой, вполне значащей. Это потом значение забылось.
- «Ай, люли» с древнерусского тоже переводилось вполне конкретно — «ах, хорошо!». По другой версии (не исключающей первой) — происходит от «аллилуия».
- «Баю-баюшки-баю» некоторые считают за бессмыслицу, но вообще-то это просто глагол «баять» (ср. «байка»).
- В более поздние времена получила широкое распространение знаменитая «ламца-дрица гоп ца-ца». Частушки с этим рефреном восходят к старым (по крайней мере, явно к дореволюционным) временам. См., например, куплеты Русской армии в турецкой эмиграции (1921) — «Ламца-дрица-ха-цаца». То же — в известной песне «Шел трамвай десятый номер», и у группы НОМ, в одноименном треке с альбома «Брутто».
- И если верить героине пародии на «Финскую польку» (от DJ Slon) — она тоже «очень громко напевала: „Оп-ца-дрица-оп-ца-ца!“».
- Во французские средневековые потешные песни в качестве рефрена добавлялось бессмысленное «миронтон-миронтэн», а в длинные баллады — полуосмысленное «э лон аллэ, э лон аллэ» (буквально «и шли они, и шли они» — но песня обычно была совсем не об этом).
- Последнее использовано и в «Парнасе дыбом» (в пародии как раз на такую балладу), и Бушковым в своём «Свароге».
- Французский песенный фольклор с эпохи Возрождения до наших дней, в том числе и похабный (chansons paillardes). Например, в песне про проститутку: Tonton, tonton, tontaine et tonton! Или там же: tintin, tintin, tintaine et tintin!
- Внезапно, tonton — это на жаргоне «дядюшка» (почтенный зрелый мужчина); tintin — «пацан» (старший подросток), «юноша», изначально уменьшительное от мужского имени Martin. Типичные клиенты героини песни. Tintaine и tontaine — не значат уже ничего, но в контексте песни могут быть поняты как «сексуальная партнёрша всех этих дядюшек и юношей».
- А ещё tintin — это «пшик», то есть провал какой-то шумно разрекламированной затеи. А на очень грубом и редком жаргоне — звукоподражание… эякуляции (особенно — преждевременной)!
- Французская народная песня про кота, жадного кума и наивную куму (и похабная песня про хромую женщину, написанная на её мотив). Споёмте тра-ля-ля, споёмте тра-ля-ля, споёмте тон-дарИ-дэрА и тра-ля-ля!
- Грузины мастера на такие рефрены. Хоу дила, хоу дила ра-ни-на, дилаво, дила ра-ни-на! Хоу дила, хоу дила ра-ни-на, дилаво, дилао!
- Грузинский мультфильм, посвящённый народным песням, так и называется «Ра-ни-на» (что-то вроде «тра-ля-ля»).
- Песня про старика и смерть (наиболее известная в исполнении Владимира Канделаки): «Где в горах орлы да ветер, На ни на, на ни на. Жил в горах старик столетний, На ни на, на ни на. Смерть пришла порой ночною, На ни на ни на. Говорит „пойдём со мною“, Дэ ли во дэла».
- «Уа-райда» в песнях адыгов и абхазцев.
- Эрзяне (и мокшане тоже) не могут без этого. Ой, берёзка на лугу [1] , ой, берёзка на лугу, точк мочк кумандерь, на лугу, вишка кума-кумандерь, на лугу! («Вишка» значит «маленький», всё остальное не значит ничего.)
- Глазки Ванины горят, а головушка в кудрях [2] . Трай-ляй-лёли, трай-ляй-лёли…
- Узбекское «вахай бала!».
- Встречается и у британцев. Иппи-дол, ли-дол…
- В кельтских песнях что-то вроде этого — то и дело. Heetum peetum penny pie, pop a lorie, jinkie jye… На очень-очень древнем кельтском это была осмысленная строчка.
- Знаменитая в 17-18 веках песенка «Лиллибуллеро», высмеивавшая династию Стюартов, традиционно считается тропом — «Леро леро лиллибуллеро» воспринимается на слух как псевдоирландская бессмыслица; но не исключено, что здесь аверсия, и ирландский там хоть и корявый, но осмысленный.
- В другой знаменитой песне Whiskey in the jar, в припеве первой строчкой поется загадочное «Mush-a ring dum-a do dum-a da».
- И болгары отметились: «Би-би-я, би-би-я…», «Ой гиди-види, ой дыр-дыр…»
- А уж цыгане без этого вообще немыслимы.
- Они происходят из Индии, а там это и поныне водится, особенно в народных песнях.
- Еврейские «чирибим-чирибом», «бим-бам», «я-ба-бай» и т. д., причем хасидские нигуним могут состоять исключительно из подобных рефренов.
- Русинская народная песня «Степан» для женского голоса: девушка просит свою мать, чтобы та выдала её именно за молодого Степана, и ни за кого другого. (Аналоги песни есть также у сербов, черногорцев, хорватов.) Рефрен: «Гея, гоя, гея, гея, гоя!» («г», конечно, мягкое). По смыслу и этимологически — разумеется, здесь ни при чём геи и гои. Перед нами просто междометия, близко родственные, например, англоязычным «hey!» и «a-hoy!».
- В песнях американских ковбоев XIX века вполне возможны были вот такие (никак не переводящиеся) рефрены: «Кама та йяй иппи, иппи йей, иппи йей…», «Хей-о, хей-о»… [3]
- «Old McDonald had a farm, e-i-e-i-o…»
- «With your drums and guns and drums and guns — haroo, haroo!»
- Немецкие старые солдатские песни же !
- Ein Heller und ein Batzen — «Heidi, heido, heida…»
- Wenn die Soldaten durch die Stadt marschieren — «Schingderassa, Bumderassa, Schingdara!»
- Schwarz-braun ist die Haselnuss — «Holderi, juvi juvi di, ha ha ha.//»
- Немецкая шуточная песня: «Ich ging einmal spazieren, bums, vallera!», построенная на джедайской правде.
- Юлий Ким написал своего «Рыжего Шванке» именно на её основе.
- Столь популярное у финнов и карелов «Руллати-руллати-руллати-рулла, руллати-руллати-рулла-ла-ла!»
- И рефрен финской народной шуточной песни про «красивую» соседку — «Хэй, ду-ли-а иль-ля-ля!».
- Норвежская «Песня о вороне» («Kråkevisa») — «Hey fara, faltu riltu raltura».
Литература и театр [ править ]
- Деконструкция от Беранже и супругов Тхоржевских:
| « | Протест скрыт в слове «говори», | » |
| — «Злонамеренные песни» | ||
Во французском оригинале Беранже взял за основу известную песенку «La faridondaine», где в каждой строфе повторяются рефрены: «La faridondaine, la faridondon», «Biribi» (оба — наш случай) и «À la façon de Barbari, mon ami», то есть, «как делают варвары, мой друг» [4] . Ясно же (цензуре!), что «бириби» — это парень с острова Святой Елены (1820 год), «варвары» — это англичане, «друг» — уж всяко не король, а «фаридондон». ну, это что-нибудь против веры!
- «Отверженные» — «тималумизен, тимуламизон», «мирлябаби, сюрлабабо» и другие песни каторги как неотъемлемая часть исследования по арго, встроенного в роман.
- Доктор Чебутыкин в «Трёх сёстрах» всё время припевает вполголоса кафешантанный шлягер тех времён: «Та-ра-ра-бумбия, сижу на тумбе я, [и нос повесил я, и ножки свесил я]…»
- Корней Чуковский (пародируя Э. Р. Берроуза?) придумал для прозаического цикла о докторе Айболите «звериный язык». Звери у него временами распевают куплеты частично на этом языке, частично же на общепонятном. Тита рита, чита дрита, шивандаза, шиванда! Мы родного Айболита не покинем никогда! Шивандары, шивандары, фундуклей и дундуклей! Хорошо, что нет Варвары, без Варвары веселей!
- В. М. Шукшин, «До третьих петухов». Иван-дурак со своим припевом к значащим частушкам: «Оп, тирдарпупия!».
- А в рассказе Шукшина «Верую!» герои в конце впадают в какой-то странный экстаз и принимаются импровизировать песню, состоящую целиком из сабжа, перемежаемого словом «Верую». С примесью тропа Заумь. Ту-ды, ту-ды, ту-ды, раз! Верую, верую! Ым-па, ым-па, ым-па, два! Верую, верую! У-тя, у-тя, у-тя, три! Верую, верую! Е-тя, е-тя — все четыре! Верую, верую! Ты-на, ты-на, ты-на, пять! Верую, верую! Все оглобельки — «на ять»! Верую, верую! А где шесть, там и шерсть! Верую, верую.
- Ю. Герман, «Россия молодая» — припев «фифаллералла-лералла» в мрачной пиратской песне шведских моряков.
- А. Бушков, «Летающие острова». Пьяный (и заколдованный, но к делу это не относится) солдат орёт охальную песню: «Ой, лай-ди, да-да, ду-ду, шла девица по воду, а за девкой юной мчали два драгуна…»
- В Вестеросе такая традиция тоже есть. Хей-нонни, хей-нонни, хо!
- Астрид Линдгрен, первая повесть о Карлсоне — припев в песне про тыщу булочек. Разумеется, прямая опора на шведский — и общескандинавский — фольклор.
- «Крестоносцы» Сенкевича. Песня немецкого отряда с рефреном Тан-тара-дай.
- Немцы действительно так поют в реальной жизни (по наши дни включительно): tan-tara-dei, tan-dara-dei! Опять же, Анджей Сапковский не даст соврать: у него есть фантастический рассказ именно с таким названием.
Источник
Кинопесни Максима Дунаевского. Как Миледи поэта с режиссёром рассорила?
Советский кинофильм «Д’Артаньян и три мушкетёра» был в свое время буквально культовым. Прошлый раз мы разбирались, откуда растут ноги у этой экранизации и кто за кого в фильме поёт. Настало время перейти собственно к музыке Максима Дунаевского.
Дунаевский не раз упоминал о том неизгладимом впечатлении, которое произвёл на него саундтрек к м-ф «Бременские музыканты», насыщенный современными ритмами и аранжировками. И если Геннадий Гладков совершил маленькую революцию в мультипликации, то Максим Исаакович решил проделать то же самое в сфере художественного кино.
Во-первых, он отверг предложение дирекции киностудии — стилизовать песни под XVII век. Во-вторых, отказался записывать их с традиционным оркестром, выбрав на эту роль провинциальный вокально-инструментальный ансамбль КРАЯНЫ.
М. Дунаевский:
«Представьте себе: с 1924 года всю музыку для кино исполнял только этот оркестр, а тут Дунаевский встает в позу: пойду другим путем.
Я был молодой такой, максималист, сказал: вот, мне нравится этот ансамбль, я буду его записывать в фильме „Три мушкетёра“. „Но он живёт в Полтаве!“ Я говорю: „Хорошо, я поеду в Полтаву!“ И я поехал, и я там жил месяцами — писал эту музыку и записывал сразу на местном радио полтавском».
Именно тогда родилась ударная тема фильма — разухабистая и сибаритская «Песенка мушкетёров». По словам Дунаевского, творческое воодушевление было так велико, что мелодию он сочинил всего за 15 минут и как-то сразу понял, что это — стопроцентный хит.
Заказ на такой хит композитор получил лично от Юнгвальда-Хилькевича. Режиссёр предложил взять за образец песенку из американской комедии «Три мушкетёра», написанную ещё в 1930-е годы Самуилом Покрассом. Там был некий напев «А вари-вари-вари-вари-вари», который в руках Ряшенцева преобразится в знаменитое «Пора-пора-порадуемся». 
Фото: кадр из к-ф «Д
Фото: кадр из к-ф «Д’Артаньян и три мушкетёра»
Г. Юнгвальд-Хилькевич:
«…я напел, вернее, наговорил ритм и привёл музыкальный пример… Ритм должен был определять стук копыт. И сказал, что эта песня должна нравиться всем, чтобы её было легко спеть. Чтобы все, начиная от пьяниц, заканчивая детьми, смогли это спеть».
Сам Ряшенцев вспоминал создание песни по-своему:
«Это получилось на пари с Марком Розовским. Мы сидели на берегу Чёрного моря, о чём-то говорили, балагурили. „Когда твой друг в крови“ — песня замечательная, — сказал Марк, — но это всё для интеллигенции. А слабо тебе написать такую песню, чтобы её в кабаке запели?» После этого, по словам Марка, «Ряшенцев уплыл на матрасе, через пять минут вернулся и сказал, что сочинил „Пора-пора-порадуемся…“. Я, правда, никогда в жизни не плавал на матрасе…».
Надо сказать, что к концу съёмок отношения режиссёра со сценаристом и поэтом сильно испортились. Разногласия были вызваны разными взглядами на концепцию фильма.
Розовского коробили самовольные правки, которые Хилькевич внёс в сценарий 3-й серии. А Ряшенцева возмутило то, что его ироничную «Босанову Миледи» («Я с самого детства обожаю злодейства») не только заменили другой песней, но ещё и текст попросили сочинить не его, а Вениамина Смехова.
Юрий Ряшенцев:
«Там были жуткие слова: „Я провинилась чистотой, я провинилась красотой“. Я сказал: „Воля ваша, вы режиссёр и можете включить её в фильм, но будьте любезны в титрах написать, что эта песня принадлежит перу не Ряшенцева, а того, кто написал“. Они этого не сделали, потому что если бы была упомянута фамилия автора этой песни, пришлось бы и ему платить.
…Если угодно, в фильме мне не хватало именно юмора, русского представления о французах и современного восприятия послесредневековья. Я представлял себе, как могла сыграть своё антрэ такая тонкая и ироничная актриса, как Маргарита Терехова, обладающая помимо прочего ещё и редкими эксцентрическими возможностями, о которых мало кто знает. Но режиссёр фильма иначе представлял себе графиню де ла Фер, и ему комически-зловещая песенка Миледи только мешала».
Режиссёр, в свою очередь, выражал ответное недовольство:
«Там были песни, которые для меня и мелодически, и по текстам отвратительны. Я вообще не люблю такие вещи, как „Лилон-лила, лилон-лила…“, мне это очень не нравится. Так же, как все эти французские вкрапления… Мне по сей день не нравится это „Пуркуа па“ (фр. „Почему бы и нет?“ — С.К.). Вся страна, не знающая французский язык, на тысячах встреч, где я был, спрашивала меня, мол, что такое „Полклопа“? (а вот мы с другом слышали в этом месте ещё более странное „Куклапа“ -С.К.)».
Сюда можно добавить и строчку «Красавице и кубку», которая в песне превращалась в невнятное «Красавицы икуку».
В итоге ссора зашла так далеко, что сценарист и поэт подали на режиссёра в суд. Дело они выиграли, но из-за судебной тяжбы премьера фильма задержалась на целый год.
Зато когда 25 декабря 1979 года картина всё же вышла, успех был необычайный. Дети во всех дворах стали отчаянно фехтовать на палках, и автор этой статьи не был исключением. До сих пор помню забавный факт, что из всех четырёх мушкетёров самой большой популярностью пользовался молчаливый и благородный Атос, а не Д’Артаньян (последнего мы считали немного «придурковатым»).
О песнях и говорить нечего. Говорят, что звучащая со всех сторон «Пора-пора-порадуемся» так набила оскомину Алле Пугачёвой, что певица в сердцах воскликнула: «Одно из двух: или пусть эта песня умрёт, или сам Дунаевский!»
В 1981 году песни из «Трёх мушкетёров» были специально перезаписаны для пластинки — при этом нередко с иным вокалом, чем в киноверсии (за Арамиса пел Леонид Серебренников, за королеву — Жанна Рождественская, за Кэт и Миледи — Людмила Гурченко).
Кроме того, мы могли услышать песни, написанные ещё для спектакля, но в фильм не попавшие. Например, упомянутую выше «Босанову Миледи» или арию Людовика XIII (за него пел сам композитор) с забавными словами:
«Государство»! «Государство»! Вечно «государство»!
Экий вздор! Галиматья!
Жаль не я… Эх, жаль не я — потомок догадался:
«Государство — это я!»
(фраза принадлежит Людовику XIV — С.К.).
Особенно сильно популярность «Мушкетёров» сказалась на творческой карьере трёх человек — Боярского, Хилькевича и Дунаевского. Недаром дальнейшие судьбы этой троицы будут ещё не раз пересекаться. Но об этом — в следующей статье.
Источник
