Грех осуждения
“Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего”
В замечательной молитве святого Ефрема Сирина “Господи и Владыко живота моего” есть следующее прошение: “Даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего”, что значит – даруй мне Твою благодать, дабы узреть мне и судить мои собственные ошибки, а не осуждать брата моего. С одной стороны, святой просит Бога дать ему дар самопорицания, а с другой – умоляет Его помочь не осуждать ближних.
Что такое осуждение? Осуждение и порицание есть плод ненависти. Осуждение, по словам Иоанна Лествичника, болезнь тонкая, это состояние, устраняющее любовь, это нечистота сердца, утрата целомудрия. Осуждение поистине страшная вещь. Выскажем некоторые мысли по этому поводу.
Господь сказал: “Ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься”. Всякое слово будет свидетельствовать или за нас, или против нас. Чего греха таить, осуждение ближнего доставляет нам большое удовольствие. Когда люди получают благосклонность некоего сильного мира сего или душа их полна ненависти, они с легкостью начинают порицать и осуждать других.
Древний церковный писатель Ерма, написавший книгу “Пастырь”, говорил, что не следует осуждать кого-либо, а также не надо слушать тех, кто осуждает других. Если мы с удовольствием слушаем тех, кто клевещет или обвиняет других, мы уже виновны в грехе осуждения.
Осуждение является демоническим состоянием. Первый, кто впал в этот грех, был сам дьявол. Дьявол осудил и оклеветал Бога перед прародителями, а затем стал учить осуждению людей.
Обычно мы злословим о ком-то, когда тот не присутствует при разговоре. “И воссели владыки и хулят против меня…” – говорит Давид. И действительно, в Ветхом Завете мы читаем, что Саул, Авенир и Ахитофел насмехались над Давидом. Стих этот имеет отношение и ко Христу. Первосвященники Анна и Каиафа тайно встречались и, в конце концов, обвинили и решили убить Его. Иисус в то время находился в Саду и говорил о Боге, а те тайно оговаривали Его. Вот почему псалмопевец восклицает: “Воздай им по делам их, по злым поступкам их; по делам рук их воздай им, отдай им заслуженное ими”.
Этот грех происходит от недостатка любви к ближним. Если бы мы любили своего ближнего, мы бы заступились за него. “Любовь все покрывает”, – говорит апостол Павел. Осуждение заставляет нас видеть грехи других, в то время как сами мы делаем вид, что непогрешимы. Мы всегда оправдываем самих себя, и, как правило, видим недостатки в других. Лучше бы кто-то вкушал плоть и пил кровь, чем “порицал братьев во плоти”, то есть вкушал бы плоть своего брата и изъедал его душу осуждением, как говорит Иоанн Дамаскин.
Наблюдается следующее явление: люди, не имея на это ни власти, ни компетенции, осуждают грешников как словами, так и мысленно. В то время как только Бог может осудить, вынести приговор и осуществить его. Когда мы осуждаем человека, мы узурпируем права Бога. “А ты кто, который судишь другого?” – говорит апостол Павел. Один Господь может оправдать или осудить кого-то. Мы, люди, должны научиться “видеть свои прегрешения и не осуждать брата своего”.
Осуждение является препятствием для нашей духовной жизни. Зачастую, когда в течение дня мы осудили или оклеветали кого-то несправедливо, вечером мы не в состоянии молиться. Все это: насмешки, осуждение, злословие, плохие мысли, злость, – вспоминается во время молитвы и загрязняет нашу душу. Дьявол, зная, что творение молитвы идет на пользу человеку, пытается воспрепятствовать этому. Таким образом, осуждение является грандиозным оружием дьявола. Оно насмерть поражает душу.
Исаак Сирин объяснял, что Бог допускает искушения тому, кто подвержен греху осуждения. Например, плотские искушения, поражающие человека, есть результат его осуждения ближних. Ибо тем, кто возгордился перед братьями своими, Бог попускает плотские искушения, чтобы мы смирились, увидели свою ничтожность, и, таким образом, перестали осуждать своих ближних.
Что однако должно делать нам, когда нас осуждают другие?
Здесь я хотел бы вспомнить слова Иоанна Златоуста. Святой говорит, что, когда мы живем в грехе, даже если нас никто не осуждает или не обвиняет, мы являемся самыми ничтожными среди людей. Напротив, когда мы пребываем в прилежной добродетели, “даже если против нас целая вселенная”, т.е. даже тогда, когда весь мир осуждает нас, тогда мы “ревнители всего”, т.е. достойнейшие из всех.
Поэтому нам должно прислушиваться не к тем, кто нас осуждает, а к добродетели жизни нашей.
Митрополит Эдесский, Пельский и Aльмопийский, Иоиль. Жертва вечерняя, стр.161 -166
Перевод с новогреческого: редакция интернет-издания “Пемптусия”
Источник
Что допускается помышлять, а что — грех осуждения?
Приблизительное время чтения: 4 мин.
Вопрос читателя:
Что допускается помышлять о других, а что — грех осуждения?
Из поучения аввы Дорофея знаем, что категорически нельзя говорить другим в беседах плохо о других, например, такой-то (такая-то) блудник, или гневлив, гордый, или злой или лукавый и подобное — это клевета, осуждение. Но распространяется ли это и на помыслы? Мне кажется, что во время обдумывания своих мыслей можно, как бы констатируя факт подумать о ком-то, что он (она) гордый, гневливый, или ругатель, или блудник и т.п., не для того чтобы злорадно осуждать, а для рассуждения, как относиться к кому, как вести себя с кем.
Например, в молитве св. равноап. Нине есть — «посрами противников благочестия» — наверно, допускается кого-то конкретного при этом иметь в уме?
В Св. Писании много указаний остерегаться некоторых людей: «не обличай злых», «блюдитеся от псов, или от лжепророков», «приобщаяйся гордому уподобится ему». Для того чтобы всё это исполнять, надо в уме «Ага, вот этот, кажется, злой — не надо его». Или кого-то посчитать псом или гордым — очень многие в поведении своем и словах проявляют признаки явной гордости и презрения — наверно, и считать их гордыми вполне допускается?
Или как исполнить указание св. ап. Павла: «Аще брат некий будет блудник, или лихоимец . с таковым ниже ясти». Или как он говорил: «Да избавимся от безместных и лукавых человек?» Значит, можно кого-то считать безместными и лукавыми?
Проблема в том, что, когда проскочит такой помысел с чувством, что кажется мне грешным и недопустимым, очень не хочется признавать это и смириться с этим и каяться. Хочется закрыть на это глаза и верить, что это ничего, потому что мне кажется, что это недопустимо, я уже каялся в таком, и теперь больше нельзя. А если проскакивают, начинаются мучительные сомнения, сильно расстраиваюсь, места не нахожу. Очень не хочется быть повинным этому тяжкому греху.
Не знаю, совесть ли меня мучает или это пустая мнительность? Что в таком случае делать? Как определить, повинен ли я? Может, я понапрасну себя казню, мучаю? Может, ничего страшного и нет?
Думается: а бывало ли такое у святых? Если у меня будут такие грешные помыслы, то я уже не смогу стать святым, я уже не на пути святых?
Но неужели каждый день могут быть такие грешные помыслы? Допустимо ли, если и каждый день будут проскакивать грешные помыслы и чувства осуждения — спокойно каяться в этом, как в других простительных грехах? Насколько это большая беда и тяжкий грех?
Отвечает протоиерей Андрей Ефанов:
Уважаемый Константин, да, греховные помыслы могут быть каждый день и много раз на дню, потому что лукавый атакует, буквально забрасывает ими человека. Помыслов очень много, чтобы человек за какой-то мог зацепиться. Например, 99 он откинет, а на сотом сломается, тут-то его лукавый и ухватил. Борьба с помыслами — это целая наука, что делать конкретно Вам лучше подскажет священник, которому Вы исповедуетесь. Универсальный способ — это не принимать помыслы и читать молитву «Господи, помилуй» много-много раз, пока помыслы не отступят. Читать молитву и заниматься каким-то делом, например, усердно делать свою работу или какую-то работу по дому, которая от Вас требуется, чтобы быть занятым и так пережить моменты атаки помыслами.
В помыслах нужно каяться. Особенно если какие-то помыслы к Вам приходят регулярно: это значит, что определенный вид греха начал в Вас укореняться или есть какая-то слабость, к которой грех может прицепиться внутри Вас. Чтобы этому противостать, нужно убрать из души крючок, на который помыслы цепляются. и лучшее средство для этого — регулярная исповедь. Из раза в раз исповедуйтесь в том, в чем грешите. Со временем, с советом священника поймете, почему не получается справиться, только будьте честны с собой. И начать, наверное, можно даже с этого: «Проблема в том, что, когда проскочит такой помысел с чувством, что кажется мне грешным и недопустимым, очень не хочется признавать это и смириться с этим и каяться. Хочется закрыть на это глаза и верить, что это ничего». Это чего, и еще как чего! И нужно все своими именами назвать, и называть столько раз, столько месяцев подряд, сколько это будет Вас мучить. Вы же рану промываете, до тех пор, пока не пройдет? И швы обрабатывают, пока не срастутся. И пол моют, пока не очистится. Так и с душой — омывать ее в таинстве исповеди до тех пор, пока не станет чистой от греха.
И не ищите себе оправдания, что и у святых помыслы были. Всех людей лукавый одолевает помыслами, вопрос в том, принимает их в себя человек или противостоит, лукавит ли, называя грех не грехом, или говорит открыто и честно: «Прости, Отче, я согрешил», — и кается и старается менять свое мировоззрение так, чтобы греху не было в нем места.
Что касается грехов других, думаю, очевидно, что называть грех грехом можно, чтобы определить, как себя вести. Осуждение — в том, что себя ставишь выше другого, а это разница между простой констатацией. Это поставление себя выше называется гордыня, отсюда и возникает такая страсть к осуждению: думаешь, будто имеешь право о другом судить. И я думаю, что, чтобы справиться с грехом, нужно обратить внимание на эту его причину.
Подробнее об этом мы писали в материалах
Архив всех вопросов можно найти здесь. Если вы не нашли интересующего вас вопроса, его всегда можно задать на нашем сайте.
Источник
Осуждение: как с ним бороться
О том, почему так привычно и естественно осуждать, как и зачем с этим бороться, почему Христос никого не судит и как же быть с понятием Страшного суда, рассуждает настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы в Крылатском, окормляющий священнослужителей Западного викариатства Москвы, протоиерей Георгий Бреев.
Протоиерей Георгий Бреев
—>Если всматриваться в себя и стараться увидеть свои склонности, то мы легко заметим, что в нас есть уже наработанная привычка осуждать.
Священнослужители, исповедуя людей, очень редко встречают человека, который бы мог сказать: «А я никого не осуждаю». Это приятно услышать, но такое состояние — скорее исключение.
Осуждение есть проявление нашей гордыни, которой мы присваиваем себе возможность судить о другом человеке. Самопревозношение свойственно каждому человеку, оно всем нам глубоко привито. Чувство самодовольства, самоценности всегда нас изнутри греет: «Он такой красивый, хороший, а я еще красивее и лучше!» — и сразу нам тепло на душе. Все приятное, что мы слышим в свой адрес, нас радует, а чуть скажи что-то вопреки нашему мнению о себе. о, брат ты мой! Некоторые даже приходят в ярость от такого: «Что ты мне сказал?!» Ощущение самоценности может быть сильным стимулом для достижения многих высот, это мощный двигатель! Но все-таки, мы знаем, он работает на энергиях плотских, земных. И знаем, что Писание говорит: «Бог гордым противится».
Чувство самолюбия не преодолеешь, оно очень сильно. И если человек не борется с ним, не отвергает его от себя, то естественным образом у него возникает потребность с высоты своего самомнения судить других: «Я так высок и совершенен, а кругом-то я не вижу совершенства, поэтому имею право рассуждать и навешивать „ярлыки“ на окружающих». И вот уже люди стремятся собраться, поговорить, обсудить, как тот живет, как этот. И сами не замечают, как начинают осуждать, при этом оправдываются: «Я не осуждаю, я рассуждаю». Но в таком рассуждении всегда присутствует склонность к тому, чтобы обрисовать человека мрачными, темными красками.
Так мы начинаем брать на себя то, что нам не принадлежит, — суд. Причем чаще всего делаем это не открыто. Например, посмотрим на кого-то и думаем про себя: «Ага, этот человек — такого-то сорта, так настроен». Это скользкий путь и ошибочное мнение!
В Священном Писании есть очень глубокое выражение: Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? (1 Кор 2:11). И еще: Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1 Кор 2:12). Этим Господь сразу определяет глубину, которая свойственна личности. Ты не можешь до конца знать человека! Даже если досконально исследуешь его биографию, все равно в нем остается очень много сокровенного, что только он сам способен пережить и прочувствовать.
Если этой глубины в подходе к человеку нет, тогда все наши суждения довольно поверхностны. Поэтому Господь прямо говорит: Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из своего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего (Лк 6:41–42).
Со стороны мы можем в любом свете представить человека, но подлинно, глубоко знать его дано только ему самому — если он, конечно, сам себя испытует, если хочет познать себя, причем не просто как одного из миллионов, а себя пред лицем Божиим. Потому что, когда мы оцениваем себя иначе — перед лицом других людей или исходя из нашего собственного мнения — нам кажется: да, мы действительно какие-то особенные, достойные, и уж, конечно, не преступники. Как фарисей говорил: «Я не такой, как прочие человецы. Закон Божий выполняю, пощусь, десятину даю». Это естественно «выплескивается» из нас. И свидетельствует о том, что у нас нет глубокого знания о себе.
Ведение, знание человека о себе самом и о Боге — мне кажется, и есть источник неосуждения. Оно дается или по благодати, или в результате подвига, внутреннего делания. А осуждение происходит оттого, что мы, с одной стороны, не склонны к глубокому познанию себя, а с другой — не вышли на уровень покаяния.
Заглядывать в себя — это начало процесса духовного. Совесть подает человеку знание о самом себе, и видя себя, он иногда даже доходит до ненависти: «Ненавижу себя такого! Не люблю себя такого!» Да, ты подошел к познанию себя, оно горькое, но это познание — может быть, самое важное, самое существенное в жизни. Потому что здесь — отправная точка покаяния, возможность для перерождения своего ума, качественного изменения отношения к себе и всему миру, а прежде всего, к своему Творцу и Создателю.
Почему сказано, что об одном кающемся грешнике на небесах бóльшая радость, чем о ста праведниках, не имеющих нужды в покаянии? Потому что трудно, но необходимо прийти к этому пониманию: «Оказывается, я по своему естеству ничем не отличаюсь от других, мое естество — от ветхого Адама, я такой же по природе, как и мой брат».
Но мы не хотим себя познавать, исследовать себя испытующим оком, потому что это потребует следующего шага — поиска ответа на вопрос: «А отчего это так во мне?» Плотское противится духовному, это закон внутренней брани. Поэтому люди избирают более естественный и простой, казалось бы, путь — смотреть по сторонам, судить о других, а не о себе. Они не осознают, что это наносит им большой ущерб.
Прозревая, человек начинает понимать, что Бог-то никого не осуждает. В Евангелии от Иоанна об этом прямо говорится: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, чтобы всякий, верующий в него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин 3:16–17). С Мессией связано представление, что Он будет облечен царской властью и придет рассудить народы, как имеющий суд подлинно Божественный. Но тут вдруг оказывается, что Бог пришел не судить нас, а спасти! Тайна эта действительно поражает, она для нас удивительна! А если Бог нас не судит, то кто может судить?
Поэтому осуждение — это ошибочная установка нашего сознания, ошибочное представление, будто мы имеем власть. А если Сам Бог отказывается от этой власти? В Писании сказано, что Отец отдал суд Сыну, а Сын говорит: «Я не пришел вас судить».
Но в то же время Господь не скрывает, что будет Суд праведный, который, как Лермонтов писал, «не доступен звону злата». Бог явит себя, и в этом явлении все творение увидит себя таким, какое оно есть. Сейчас Господь Себя скрывает из-за наших немощей, несовершенства нашего, а когда придет полное откровение Божие, тогда нечего будет скрывать. Книги совести развернутся, все тайное откроется, и человек за каждое свое слово даст ответ. И то Господь говорит: Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день (Ин 12:48). Он показывает, что наше представление о суде как о некоем чрезвычайном, сверхличностном, авторитетном разбирательстве — как в наших земных судах, когда собирается целая коллегия судей, рассматривает по делу огромнейшие тома и выносит решение — не вполне верно. Бог не выносит решения. Он дает свободу, всегда дает возможность человеку исправиться: отступи от нездоровых норм, которые ни тебе, ни людям не приносят радости. Таким образом, человек до конца волен выбирать.
Говорят, тяжело попасть под суд человеческий, потому что люди в своих суждениях могут быть очень жестоки, принципиально жестоки: вынесли тебе приговор — всё, и попробуй измени себя в глазах общественности! Но Божий суд — милосерд, потому что Господь хочет оправдать человека:Не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был (Иез 33:11).
Грань между осуждением личности и осуждением поступка нам трудно не перейти! А ведь сказано: личность человека не суди, не суди его как образ и подобие Божие. Дух Святой не приемлет, когда мы присваиваем себе власть давать резкую оценку другому. Да, пусть его дурной, безобразный поступок достоин осуждения, но самого человека как личность ты не суди! Он может завтра исправиться, пойти путем покаяния, стать другим — такая возможность до последнего издыхания у человека не отнимается. Мы не знаем до конца ни Промысла Божьего о нем, ни того, как он дорог для Бога, — ведь Христос же за всех Свою кровь пролил, всех искупил и не осудил никого. Поэтому судить сами мы просто не имеем права!
Да, Христос разогнал бичом торговцев у храма, но это не осуждение, а волевое действие, направленное против беззакония. Сказано в Писании: Ревность по доме Твоем снедает меня (Ин2:17). Подобные примеры и в нашей жизни встречаются. Когда мы видим, что чьи-то действия выходят из духовно-нравственных рамок, что кто-то много зла сообщает людям, то, конечно, можно реагировать, призвать к порядку, одернуть человека: «Что вы делаете? Опомнитесь! Посмотрите, что это само по себе значит».
Но такова наша искаженная грехом природа, что негативные эмоции сразу просятся наружу в любой ситуации, без всякого повода: только посмотрел на человека, а уже его измеряешь, оцениваешь его внешние достоинства — но надо себя останавливать. Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом сýдите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф 7:1–2) — эти слова Господни в любое время, на всяком месте должны быть нам напоминанием. Здесь нужна очень большая трезвенность. И принципиальность: «Нет, Господи, Ты — Единый Судия, Ты — Единый Человеколюбец, никому Ты не хочешь погибели и не произнес даже над самыми страшными грешниками слов осуждения. Даже распинаемый, Ты молился: „Отче, прости им, не ведают, что творят“».
Я помню, была у меня такая прихожанка, из простонародья, которая говорила: «Батюшка, а Бог всех помилует, всех простит, я верю, что все спасутся!» Она по доброте своего сердца никого не хотела судить и верила, что у всех людей есть что-то доброе, чему можно поучиться. Такой настрой достигается трезвением ума, когда душа напитана истинными примерами, Евангелием. Да и у всякого, кто каждый день молится, читает Писание — особое мироощущение, особое настроение! Ощутившие благодать чувствуют любовь Божию ко всем, поэтому не хотят принимать каких-то злобных выпадов или язвительных чувств в отношении других.
У нас, христиан, в этом отношении есть жесткий пример людей высокой духовности. Они всех любили, жалели, никого не осуждали, и даже наоборот: чем человек немощней, чем больше у него видимых недостатков, тем больше внимания и любви святые проявляли к таким людям; очень ценили их, потому что видели, что истина до них дойдет, ведь они самой своей тяжелой жизнью подготовлены к этому. А гордость, напротив, всегда найдет страшные суждения, которые готовы обезличить любого человека.
«Все плохие и все плохо!» — это дух гордыни, демонский дух, это сужение нашего сердца. Оно приводит в действие такую механику, от которой люди сами же и страдают. Всякое осуждение есть внедрение в себя какой-то тьмы. В Евангелии Иоанна Богослова есть такие слова: Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден, потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия. Суд же состоит в том, что свет пришел в мир, но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Ин 3:18–19). Осуждая, человек нарушает духовный закон жизни в Боге и тут же получает извещение, что он тяжко согрешил. Сколько раз такое бывало: кто-то молился, просил у Бога милости, прощения, и Господь давал ему — и человек шел со службы обновленным! А вот встретился ему кто-то на пути из храма, и пошло осуждение: а ты такой-сякой, а он — разэдакий. Все. Он потерял все, что только что приобрел! И многие святые отцы говорят: только косо посмотрел на кого-то, принял дурной помысл о человеке — тут же благодать оставляет тебя. Она не терпит осуждения, которое совершенно противоположно духу евангельскому.
Как бороться с осуждением? Во-первых, у Иоанна Златоуста есть такой совет: если ты согрешил мыслью, тут же мысленно и кайся. Подумал о своем родственнике, о друге своем что-то дурное, поймал себя на этом: «Что ж за мысли? Зачем я так? Господи, прости меня за это мгновенное проявление! Я не хочу этого».
Во-вторых: когда внутреннее чувство побуждает тебя дать отрицательную оценку кому-либо, ты тут же обращайся к себе самому: а ты свободен от этого недостатка? Или ты за собой ничего не знаешь, за что можно было бы тебя упрекнуть? И — почувствуешь, что ты такой же, как тот, кого ты готов осудить!
В древности было еще такое «золотое» правило. Когда борешься с чувством негодования и никак не можешь понять, почему этот человек так поступил, тогда поставь себя в его положение, на его место, а этого человека — на свое. И сразу тебе станет многое ясно! Это очень отрезвляюще действует. Вот я встал в положение другого: «Боже мой, сколько у него трудностей в жизни! В семье — сложности, с женой понимания нет, с детьми. Действительно, как ему, бедному, трудно!»
Другое правило есть у святых отцов. Хочется тебе кого-то осудить? А ты на свое место поставь Христа. Господь осудит? А ведь даже когда Его распинали, Христос никого не осудил, наоборот, за всех пострадал. Так почему я вдруг возомнил себя выше Бога, поставил себя судией?
Осуждения избежать можно в любом случае. Потому что человек устроен так, что он всегда может защитить личность другого, не ставить на него клеймо, а сразу идти путем рассуждения: «Я знаю, какой он прекрасный, сколько у него трудностей было, и он все вынес».
Осуждение — это сердце, неправильно настроенное. Вот я встречаю человека, и вместо радости у меня мысли: «Ага, опять он с папироской идет» или «Опять он навеселе, такой-сякой». Здесь нет добрых мотиваций, которые должны быть. На пути стоит соблазн осудить — никуда не денешься! Но прежде чем выльется поток осуждающих мыслей, я должен сначала поставить себя на место и дать место рассудительности.
Мне нравится высказывание современного греческого подвижника, монаха Паисия Святогорца: «Современный человек должен быть „фабрикой добрых мыслей“». Надо быть готовым личность человека принять и понять: да, ему тяжело, он попал в непростые обстоятельства, жизнь его поломала, но все-таки есть что-то доброе, цельное в нем, что-то, что дает возможность не исключать его из числа людей порядочных, хороших. Внутренняя наработка таких добрых помышлений, приятия любого человека, в любом его качестве, как бы он ни выглядел и себя ни вел, — как защитная среда, она не даст принять сердцем злую, разрушающую область человека. А ведь ты своего ближнего разрушаешь в душе, когда даешь ему нехорошую характеристику.
Сам по себе человек — прекрасен! Как говорил один подвижник, если бы мы знали, как красива душа человеческая, мы бы пришли в удивление и никого б не стали осуждать. Потому что душа человеческая действительно, великолепна. Но она раскроется — как во всех наших сказках всегда бывает — в последний момент.
Источник
