Для поцелуя нужны обе руки что значит

Как узнать отношение мужчины к вам: значение прикосновений к разным частям тела

Хотите лучше понять истинное отношение мужчины к вам?

Большинство девушек и женщин сосредоточены на значении того, что говорит мужчина в своих сообщениях или при личном общении, но часто упускают очевидные признаки, а именно прикосновения.

Мы привыкли считать, что общение происходит словесно, но не стоит забывать, что язык тела бывает красноречивее всяких слов.

• Любое прикосновение имеет значение

В целом, если мужчина к вам прикасается, это хороший знак того, что вы его привлекаете. Сложно сказать, насколько сильное это влечение, но можно с уверенностью сказать, что он считает вас привлекательной. Будет ли он действовать дальше — это другой вопрос.

Если он ищет повода как можно чаще к вам прикасаться, то вы ему определенно нравитесь. Он может регулярно обнимать вас, находить повод, чтобы коснуться лица, спины или рук.

Иногда люди прикасаются к нам без какого-либо намека, например, чтобы сдвинуть или привлечь ваше внимание.

Но, если вы хотите узнать, есть ли у мужчины к вам чувства, понаблюдайте над тем, как долго длятся его прикосновения. Если это быстрое касание, оно может ничего не значить. Но, если его прикосновения длятся дольше обычного, это может означать наличие определенных чувств у мужчины.

Значение прикосновений мужчины к женщине

Что означают прикосновения мужчины к разным частям тела?

1. Волосы

Волосы являются особенной частью тела женщины. Мужчины обожают длинные, красивые локоны у женщин. Это то, чего нет у большинства из них, и они знают, что волосы — это что-то личное. Также к волосам можно прикоснуться по-дружески.

Если он намеренно играет или прикасается к вашим волосам, это означает:

Если мужчина долго проводит руками по вашим волосам, он думает о вас.

Если он поглаживает волосы, то мужчина питает к вам слабость. Вы смягчили его сердце.

Если мужчина слегка потягивает волосы, у него игривое настроение. Он хочет привлечь ваше внимание, чтобы вы его заметили и может быть тоже подразнили. Он может завязывать ваши волосы в хвостик, заплетать косички или показывать другие игривые жесты.

Если он пытается вытащить веточку или другую мелочь из ваших волос, то это скорее проявление дружеского и заботливого жеста.

В целом прикосновение к волосам не всегда означает наличие чувств у мужчины к вам, но говорит о том, что вы нравитесь ему, как личность.

2. Лицо

Любого рода прикосновения к лицу указывают на то, что мужчина заинтересован лучше вас узнать, иначе он не осмелился вторгнуться в ваше пространство.

Мужчина, которые прикасается к вашему лицу, определенно флиртует с вами, даже если он утверждает, что у него нет никаких намерений по отношению к вам.

При этом прикосновение к подбородку является мягким, защищающим жестом.

Иногда мужчина ищет повод, чтобы прикоснуться к вашему лицу, например, снять ресницу или остаток еды. Это также является жестом заигрывания, за исключением случаев, когда мужчина помешан на чистоте.

Очень мило, когда мужчина нежно прикасается к вашему подбородку или щекам. Это означает, что он заботится о вас.

Наше лицо довольно чувствительное и прикосновение к нему воспринимается, как что-то личное. Если кто-то прикасается к вашему лицу, и вам это не нравится, не позволяйте этого делать.

3. Губы

Эта часть тела говорит сама за себя. У мужчины, который касается вашего лица, определенно, есть намерения по отношению к вам. Даже если у вас на губах остался соус, который он пытается убрать, он не делал бы этого, если бы у него отсутствовало влечение к вам.

Поцелуй в щеку это дружелюбный, двусмысленный жест.

Поцелуй в губы — способ прощупать почву.

Французский поцелуй — желание сблизиться, страсть.

Посасывание нижней или верхней губы — иногда игривый жест, но может быть проявлением сильного влечения.

Прикосновение пальцами к губам — восхищение вашим губами.

4. Голова

Голова является довольно важной частью тела. Существует несколько причин, по которой мужчина хочет к ней прикоснуться. Так же, как и в случае с лицом, голова явлется более безопасным местом для прикосновения во время поцелуя.

Если он поглаживает голову, то он заигрывает с вами, или это покровительственный жест. Скорее всего, он считает вас милой или обаятельной, но не равной себе.

Голова важна при поцелуе. Многие мужчины смотрят в глаза перед тем, как поцеловать вас, захватывают голову обеими руками или целуют другие места на лице, прежде чем переходить к губам.

5. Шея

Шея является уязвимой частью тела, полной нервных окончаний. Мы обычно не кладем руки на шею незнакомым людям.

Обратите внимание, делает ли он массаж шеи, пытается слегка ущипнуть, проводит рукой или поглаживает. Как бы то ни было, это один из способов привлечь ваше внимание.

Иногда мужчина неожиданно касается задней области шеи, чтобы посмотреть как вы отреагируете. Это может быть одним из способов вдохнуть аромат ваших волос или поиграть с ними. Такой жест несет в основном положительное значение.

Поцелуй в шею означает нечто большее. Это место, откуда исходит ваш естественный аромат, что может его волновать.

6. Плечи

Мягкое поглаживание плечей может иметь большое значение. Плечи — это более деликатная зона, чем например, поясница. Мужчины часто восхищаются женственными, округлыми плечами.

Если он пытается передать какой-то сигнал через ваши плечи, он вероятно, более романтично настроен по отношению к вам или рассматривает вас, как лучшего друга. Не стоит воспринимать этот жест, как откровенный.

Мужчина может обхватывать вас за плечи при других, чтобы обозначить, что вы пара, или провести через толпу. Это показывает вашу близость.

Плечи — не такая личная область для прикосновений, и, скорее всего, у мужчины к вам исключительно платонические чувства.

Если же он задерживается на ваших плечах, касается их очень часто или делает вам массаж, то вы ему определенно нравитесь

7. Руки

Это более нейтральная часть тела. В разговоре люди могут прикасаться к рукам, чтобы привлечь ваше внимание.

Руки — не такая чувствительная часть тела. Если мужчина берет вас за руку, он хочет почувствовать, что вы с ним находитесь на одной волне.

Когда мужчина захватывает вас рукой, он возможно флиртует или романтически настроен к вам (вряд ли он проделал бы это с кем-то незнакомым).

Если он часто касается ваших рук, даже если это не похоже на флирт, то возможно он пытается найти способы сблизиться с вами.

8. Ладони

Легче всего прикоснуться к ладоням человека. Если вы хотите сломать лед, начать можно с рукопожатия или приветствия ладонями.

Если при прикосновении к мужчине вы чувствуете, как пробежала искра, то между вами определенно есть химия романтического или другого характера.

Если мужчина целует вашу руку, он относится к вам с нежностью.

Он может заигрывать с вами, прикасаясь к вашим пальцам, чтобы взять вас за руку и стать к вам ближе.

Некоторые люди считают, что, когда мужчина держит вас за руку, этот жест является более интимным, чем поцелуй.

9. Спина

Все зависит о того в каком именно месте спины мужчина касается. Прикосновения к верхней части спины чаще всего игривые. В то же время касание к нижней части спины намекают на что-то большее.

Если мужчина похлопывает вас по спине, он пытается вас поддержать, проявляет дружелюбие или пытается проверить ваши границы.

Поглаживание по спине обычно более интимное, но некоторые люди, любят массировать спину по любому поводу.

Иногда мужчина прикасается к спине, чтобы провести вас, и это просто вежливый жест.

Если мужчина обхватывает вашу спину и руки, то он заявляет на вас права и дает об этом знать всем остальным.

10. Живот, талия или бедра

Средняя часть тела является заманчивой областью для многих мужчин, потому что она отражает женское начало — мягкая, округлая и гладкая. Существует несколько значений прикосновения к этой части тела.

Если мужчина игриво ткнул вас в живот, то он флиртует, или у него к вам платонические чувства.

Попытка ухватить вас за бедра или талию уже делается с намеком. В этой области мужчина может управлять всем вашим телом. Вероятнее всего, ему с вами очень комфортно, или он хочет побыстрее с вами сблизиться.

11. Ноги

Ноги, как и руки считаются областью для флирта.

Если он касается вашего бедра, то скорее всего, хочет узнать насколько близко может к вам подойти или смотрит вашу реакцию, прежде чем двигаться дальше.

Если он касается нижней части ноги, то, возможно, он пытается флиртовать. Он может подтянуть ваши ноги к себе, чтобы вы сели к нему на колени и стали физически ближе друг к другу.

Когда мужчина как бы случайно касается ваших стоп, он флиртует с вами и пытается привлечь ваше внимание.

В целом можно сказать, что прикосновения к вашим ногам, говорят о том, что он вас хочет и пытается с вами сблизиться.

Другие жесты и проявления мужчины

Берет вас на руки

Он хочет продемонстрировать свою силу и мужественность перед вами.

Ему хочется почувствовать вас в своих руках. У мужчины к вам романтические чувства.

Обнимает вас

Многое можно сказать с помощью объятий. Это один из самых простых способов прочитать чьи-то эмоции.

Продолжительность объятий также является важным признаком. Если мужчина обнимает вас дольше обычного, у него к вам сильный интерес.

Разговорчив ли он во время объятий? Это может означать, что он нервничает, или вы ему нравитесь.

Объятия не должны вызывать дискомфорт. Если вам не хочется его обнимать, скажите об этом прямо.

Похлопывание по спине означает, что объятие пора заканчивать, а блуждающие руки говорят о том, что он хочет большего.

Объятие со спины подсказывает, что мужчина по-настоящему рад вас видеть.

В целом, чем дольше длится объятие, тем оно более интимное.

Прикасается к вам головой.

Он может класть голову вам на колени, прикасаться ко лбу или вашим плечам. Все это говорит о том, что мужчине с вами комфортно, и он вам доверяет.

Переплетает пальцы, держась за руки.

Руки — это нейтральная область. Переплетение пальцев — это способ сблизиться с вами и прощупать почву на новые отношения. Также это может говорить о том, что мужчина заботиться о вас.

Все время к вам прикасается

Если мужчина постоянно к вам прикасается и не может оторвать от вас руки, вы вероятно ему очень нравитесь, или он просто любит тактильные ощущения.

Прикасается к своему лицу, волосам и шее по время разговора с вами

Это может говорить о том, что мужчина нервничает рядом с вами.

Прикосновение к любому из этих мест является подсознательным сигналом влечения. Когда мы разговариваем с тем, кто нам нравится, это создает избыток энергии, которая требует выхода.

Если ему еще неловко прикасаться к вам, он может направить энергию на прикосновения к лицу, волосам и шее, что привлечет ваше внимание к его персоне.

Источник

Глава 2. Для поцелуя нужны обе руки

Для поцелуя нужны обе руки.

После ужина обычно деловой и собранный Холт неожиданно предложил:

— Не хочу заставлять тебя на ночь глядя ломать голову над вывертами нашей семейной генеалогии. Давай оставим это на завтра — фамильное древо до утра не убежит. Пойдём погуляем по саду?

Мы молча бродили по каменистым дорожкам. Пахло розами и ещё чем-то сладко-цветочным, название чего я не могла припомнить. Потом всплыло — петуньи! Эти тоже цветут до самых заморозков. Время от времени Холт останавливался, разворачивал меня лицом к себе, обнимал. Мне почему-то было грустно — казалось, что мы прощаемся. Вот расскажет он обо всём через два дня своему «кузену Рилду», и тот ответит, что мужчин Райнесан подходящего возраста осталось по пальцам пересчитать, а нужды страны требуют… и пропал мой Рейн. Вряд ли он пойдёт против воли короля. Не так воспитан. Будет любить, тосковать, заботиться о нас с Соль — но разве мне это надо? Обеспечить и обиходить нас я могу и сама. А вот видеть его с другой — не смогу. Сил не хватит. И, если так случится, уеду. Вернусь в Виэнию, к учителю. Поживу там лет пять…

— Если у меня появится магия, я стану долгожителем, как и ты?

— Если что-то случится — ты станешь меня ждать?

Это он о чём? Что переживёт любую обычную жену? Угу. И лет через пятьдесят мы сможем повторить попытку… Если Риналдо или его потомок не сделают Холта женихом многоразового использования.

— Как ты собираешься скрывать от жены магию? — ответила я вопросом на вопрос.

— Пойдём домой, пора кормить Соль, — попросила я.

На самом деле я всё понимала. И что Рейн не виноват, ну, не очень виноват. И что его натура и воспитание сделали слово «честь» не пустым звуком. И всё равно почему-то было обидно. Как-то это неправильно.

— Сита, на другой я не женюсь. Если всё пойдет наперекосяк, согласишься уехать со мной из Таристы?

— Да, — ответила я, не раздумывая.

Здесь без него или где-то, но с ним, — какой тут может быть выбор?

Вернувшись в комнату, обнаружила, что рядом с моей кроватью, на видном месте, красуется миска Ссэнасс. Ларра сама достала её из багажа, поставила так, чтобы мимо не пройти и не проехать, и уселась рядом — а то вдруг всё же не замечу?

Ещё бы флаг в лапы взяла!

— Сейчас, покормлю Соль, ты — следующая, — улыбнулась я.

Ребятёнок в обнимку с китёнком сопел в новой колыбели. Попой вверх, в одном продвинутом подгузнике. Светлые волосики уже отрасли, начав завиваться мягкими локонами и колечками. Ручки и ножки в перевязочках, личико повернуто, розовый ротик приоткрыт — Соль во сне улыбалась. Так сладко спит… Наверное, подожду, пока сама проснётся… а пока нацежу молока ларре, та вон у миски бдит!

Чуть качнула колыбель… Рейн сказал, что на чердаке, среди старой мебели, должен быть манеж в котором когда-то барахтался он сам. И что завтра он его обязательно разыщет и установит. Тогда днём Соль можно будет запускать туда ползать — дочка уже довольно уверенно перемещалась задом наперёд. Я не протестовала — ей виднее, как удобнее.

Ссэнасс запыхтела. Я повернулась к ней.

— Ссэнасс, теперь это наш дом, и ты за него отвечаешь, как отвечала за дом в Паэнье. Прошу, познакомься со всеми, кто тут живёт, и последи — хорошо?

— Крыссс не будет. — Ларра уставилась на меня зелёными круглыми глазищами, подумала и подмигнула.

Интересно, она имела в виду только четвероногих?

Когда я закончила с ларрой и дочкой, за окном уже была ночь.

А где Холт? Он что, не придёт?

Смешно — мы столкнулись нос к носу в темноте моей гардеробной. Я шла к нему, а он — ко мне. Он не сказал ничего, только качнул черноволосой головой с распущенными волосами и хмыкнул. А потом легко подхватил меня на руки и понёс на кровать.

Когда мы встретились, на нём были полотняные штаны, а на мне — батистовая ночная сорочка. Но каким-то образом, когда он опустил меня на постель, оказалось, что сорочка пропала. Кажется, у Рейна была собственная магия.

— Мм-м… Ты обо мне не забыла?

— Не у всякой ньеры есть синий муж. Так что о своём я помню ежесекундно, — сообщила я в ответ, пока он устраивал меня у спинки кровати и устраивался сам с головой на моих коленях.

Запустила пальцы правой руки ему в волосы — обожаю! Левую он поймал, потому что её понесло куда-то совсем не туда. Хотя зачем он меня остановил? Ну, подумаешь, собиралась потянуть за завязку его штанов… неужели он намерен снова спать в них? Или всё же нет?

Думать было сложно — я уплывала. Его губы ласкали и тянули сосок и в такт дёргало внизу. Свободная рука мужа поглаживала мою поясницу. И он смотрел, смотрел на меня так, что от нежности разрывалось сердце.

— Я тебя люблю, — выдохнула я.

— Сита, я жизнь за тебя отдам, — оторвался он от моей груди. — И я тебя тоже люблю. Как сумасшедший, да.

Рейн приподнялся с моих колен, сел и потянул меня к себе. А после сделал то, чего прежде не делал со мной никто, — откинулся на спину и затащил себе на грудь. Я растерялась. Он лежал подо мной, придерживая руками, чтобы я не скатилась. А потом запустил пальцы в волосы на затылке, пригибая голову вниз, к себе на плечо. Я слышала стук его сердца и его дыхание, чувствовала идущее от него тепло, даже жар…

Это было что-то совсем новое. Андреас вёл себя абсолютно по-другому — наваливался сверху, мял грудь, зад или что под руку попадалось, целовал взасос и, не медля, переходил к сути дела. Плохо с ним не было, но, пожалуй, просто поцелуи были бы приятнее.

— Поговорим? — предложил Рейн.

— Что? — ошалело заморгала я на него глазами сверху вниз. Это шутка такая?

— Сита, я хочу тебя до боли. А мой Ингварр четвёртый день стучит мне изнутри по черепушке своим топором — хочет донести мысль, какой я идиот… И, знаешь, я с ним согласен. Я мечтаю, чтобы ты стала моей женой в полном смысле слова, чтобы, кроме Соль, у нас были ещё дети… но, кажется, нам снова придётся ждать.

Ждать? Чего? Рака на горе после дождичка в четверг? Или дозволения Риналдо? Почему в первое мне верится больше? Наверное, потому, что я ещё не забыла, как Рейн спрашивал меня о последней королевской фаворитке. А ведь Риналдо вроде ещё не женат. То есть, если ему приглянулась ньера, мог бы не тянуть её к себе в постель, а сделать королевой. Но, похоже, при Дворе иные правила и нравы… а если так, то, скорее всего, не видя в браке со мной большой выгоды для Таристы, Риналдо предложит и Рейну что-то вроде: «Да живи с ней, никто тебе не мешает! А надоест — отправишь куда подальше. Сам понимаешь, любовь — одно, а женитьба — другое».

Спрашивается, надо нам ждать такого?

Почувствовав, что сползаю вправо, согнула колено. А потом — упрочивая позиции — уселась на живот мужа верхом. Может, у нас и будет-то всего одна ночь. Или его опять обуяет приступ благородства — и даже той не будет. Так чего мяться и маяться?

Посмотрела сверху вниз: ага, глаза распахнуты, зрачки чёрные, аура пылает красным. А ещё врёт, что хочет уйти!

Положила ладони ему на плечи:

— Хочу гладить, ощущать твою кожу. И чувствовать, как ты ласкаешь меня. Рейн, ты поклялся, что решать мы будем вместе. Я решила — ты обещал мне, что сегодня будешь со мной, я мечтала об этом и хочу этого сейчас. И вижу по твоей ауре, что ты, что бы ни говорил, хочешь того же. А что ты видишь во мне?

— Сита, Сита моя… Ты уверена?

Я молча кивнула.

— Тогда я скажу, что вижу самую желанную женщину… мою жену.

Он перевернулся, опрокидывая меня на постель. Его руки, его губы были везде… Он умудрялся одновременно гладить меня по волосам и целовать под коленкой. И я — я стала отвечать, чувствуя, что мне мало, мало и как в животе разгорается огненный цветок.

Мы спешили, словно каждое прикосновение было последним, а наше время истекало…

Я почему-то снова оказалась на его груди, он тискал — поглаживанием это было не назвать — мой зад, прижимая к себе. Штанов на нём уже не было. Я уперлась ладонями ему в грудь, чуть привстала и съехала вниз. Вот как сейчас скажет: «Вы ёрзаете, ньера!» — и будет прав. Но вместо этого он напрягся и застонал, вцепившись пальцами в простыню. Я, закусив губу, запрокинула голову — то, что я чувствовала, было удивительно, просто невероятно хорошо…

А потом, наёрзавшись всласть, приподнялась и медленно, осторожно опустилась снова, уже по-настоящему соединяясь с мужем. И тоже застонала. Я хотела, очень его хотела — но почему-то оказалось больно. Наверное, слишком долго этого у меня не было.

— Сита, любовь моя… боги…

Я чуть наклонилась вперёд и приподнялась. Закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям… Уже не больно. Сладко. Только немножко слишком остро.

Руки Рейна прижали меня к груди.

— Сита, хорошая моя, радость моя, позволь мне помочь…

Не отпуская и не выпуская, он перекатился, оказавшись сверху.

Я не ждала большего, мне и так было приятно, удивительно приятно… Но он что-то прикинул, подхватил мои ноги под колени и, примерившись, часто, очень часто, короткими ударами стал бить в глубине. То, что он творил, было необычно и хорошо, невероятно хорошо, невыносимо… почувствовала, как невольно напрягаю мышцы живота, от чего ощущения стали ещё острее, и расслабиться было уже невозможно, а потом, ахнув, вцепилась ему в плечи, уронив на себя. Боги! Похоже, просто раньше я спала не с тем мужчиной.

Рейн стиснул меня, выдохнув в лицо: «Сита!», и рухнул сверху.

Похоже, ему было не хуже, чем мне.

Ну вот, приплыли.

А фейерверк в День Корабля по сравнению с этим — просто пшик!

— Ну, теперь я и вправду — твой муж. Сита? Сита?! Ты снова плачешь? Я сделал больно? Или ты жалеешь?

— Нет. Рейн… просто я так счастлива и так тебя люблю…

— Я тебя тоже. И я тоже очень, очень счастлив. Знаешь, как я боялся, когда только влюбился, что я тебе неинтересен и что ты никогда меня к себе не подпустишь?

Засмеялась — попробуй такого не подпусти…

— Знаешь, я сейчас начну светиться от счастья, — сообщил мне Рейн, когда мы отдышались.

— Ты уже, — покосилась я на его ауру. Я и сама чувствовала, что не в состоянии прекратить глупо улыбаться. Хотя одновременно тянуло зевнуть и закрыть глаза.

Рейн понял. Притянул меня на плечо, я прижалась к нему теснее — и уплыла в сон.

Разбудившее меня посреди ночи видение было коротким. Очень коротким, но оставило ощущение тревоги, страха, даже ужаса. Сначала вокруг была тьма, тяжелая, давящая, безмолвная, непроглядная. Затем мрак стал светлеть, рассеиваться, перетекая в кроваво-красный. И — первый звук — раздался свист рассекаемого воздуха, а следом — заставивший меня вздрогнуть тяжёлый рубящий удар. Столько было выплеснуто злобы, ярости, ненависти… Взгляд сфокусировался, показывая то алое, что заслоняло обзор.

Передо мной высилась искорёженная спинка массивного, обитого красным бархатом кресла, а из неё торчал застрявший в дереве огромный топор. Его лезвие почему-то тоже казалось алым, а потом я увидела, как по кромке вниз медленно ползёт, набухая, тяжёлая кровавая капля…

Вскрикнув, открыла глаза.

— Сита, — Холт проснулся мгновенно, стоило мне дернуться. — Что?

— Страшный сон, — поёжилась я, нашаривая в темноте его ладонь.

— Расскажи. Первая ночь на новом месте…

— Ничего особенного. Никаких людей. Просто предмет интерьера, кажется, кресло, разрубленное топором. Кресло красное, топор большой. Всё, — пожала плечами я.

Я уже успела забыть о появившейся после родов способности, ведь в Сафрине она не проявляла себя никак, а опасность нам там грозила вполне реальная. Ну что стоило бы присниться, как меня хватает на улице пара головорезов и тащит туда, где держат других девушек? Я знала бы, чего ждать, и вела бы себя осторожнее. А Холт нашёл бы раньше то, что искал. Но если то, что мне привиделось, — предупреждение…

— Рейн, если это вещий сон, то пока понять из него можно слишком мало. Но он будет повторяться, обрастая новыми деталями. Как было в Паэнье.

— Ладно, поглядим, — хмыкнул муж, целуя меня в макушку. — Сита, у тебя чудесный запах от волос. Как ты смотришь на то, что раз уж мы проснулись посреди ночи, не засыпать сразу снова?

Интересно, случайно ли совпадение, что слова «положительно» и «лежать» — однокоренные? Вообще-то, утром я хотела осторожно спросить, понравилось ли ему со мной, но, кажется, можно не спрашивать.

Вчера я запланировала встать пораньше, чтобы приняться за дела, но вместо этого нежилась в постели, чувствуя себя счастливой сытой кошкой. Сейчас меня не заботила и не волновала даже моя магия — больше там чего или меньше. Я бездумно смотрела, как утренний бриз колышет золотистую шёлковую штору на приоткрытом окне, и вспоминала то, что было ночью. Похоже, я начала понимать, почему Рейн назвал Андреаса дураком. Хотя дурак тут не вполне подходит. Просто эгоист, как и во всём остальном. Зато со мной, кажется, всё нормально. И я не разочаровала Холта. Даже сейчас, во сне, муж прижимал меня к себе собственническим жестом. Улыбнулась — выпутаться из его рук, не разбудив, никак не выйдет — крепко так держит, надёжно. Ну и хорошо. Меня устраивает.

Хотя подняться бы надо…

Осторожно взялась за руку мужа повыше запястья и потянула вверх…

— Сита-а… — зевнул он у меня над ухом. — Уже утро?

— Раннее. Спи ещё. А мне к Соль надо встать, а то сейчас заплачет.

— Сейчас отпущу. — Он потянулся к моей шее, поцеловал. — Возвращайся быстрее.

— Конечно, — погладила я пальцами его щёку.

И пусть теперь Риналдо попробует нас развести! Магини своё не отдают! А Рейн теперь, как и Соль, — моё!

— Ньера Сита! Вы сегодня такая красивая! — сообщила мне за завтраком уминающая третью булочку с клубничным вареньем Винта.

Ну да, я постаралась. Выбрала голубое утреннее платье, которое нравилось Рейну, причесалась так, чтобы три завитых локона падали на шею, а остальное собрала в высокую причёску. Надела мамины серьги с голубыми топазами. Но, кажется, дело было не в этом. Я действительно, как когда-то обещал Холт, не сводила с него глаз. А он неотрывно следил за мной… И сейчас меня совершенно не занимало, кто там что разрешит, а кто — нет.

Рейн собирался отправиться в столицу послезавтра. А если спросят раньше, где он, скажет, что уже рядом. Формально это правда. Но в данный момент не до визитов вежливости, дел было столько, что день мы расписали чуть не по минутам.

После завтрака мы отправились знакомиться с экономкой и остальной постоянной челядью — вчера было как-то недосуг. Винту взяли с собой — надо и её представить тоже. К этому моменту я уже знала от Рейна, что должности управляющего и экономки в Сотэре, можно сказать, наследственные.

Белинда — так по забавному стечению обстоятельств звали ничем не напоминавшую золотоволосую куклу из моего детства сухощавую деловую ньеру лет сорока — происходила из семьи, давшей Сотэре уже четыре экономки. И у этой достойной ньеры, кроме старших сыновей, один из которых работал приказчиком в скобяном магазине в Лореции, а другой плавал в торговом флоте, подрастала семнадцатилетняя дочь Бианка, надеявшаяся со временем заменить мать на этой важной и почётной службе.

Сейчас Белинда и Бианка, в одинаковых тёмно-синих платьях с белоснежными крахмальными воротничками и манжетами, и ещё несколько человек чинно стояли шеренгой в холле у лестницы, ожидая нас. Возглавлявший ряд высокий рыжеусый мужчина в сером сюртуке и начищенных сапогах явно был управляющим, ньером Батлинором. В другом — с военной выправкой и бочкообразной грудью — я опознала ньера Мартинса, отвечавшего за сад и охрану поместья. Краснощёкая девушка в чепчике и переднике следом за ним, похоже, была кухаркой. Надо бы узнать, как её зовут, и похвалить завтрак. Завершали шеренгу три молодые женщины — наверное, горничные.

Я чувствовала себя немного растерянной — в жизни никем не командовала. Припомнила, как вела себя в Паэнье Тирисия — легко, вежливо, но твёрдо. И быт в доме у Лена был идеально налажен, всё шло как бы само собой, как катится по ровной дороге хорошо смазанная повозка.

Мне было интересно, как представит меня Рейн. Ну, кроме того, что я теперь — владелица Сотэры.

— Ньера Алессита лен Холт лен Сейранн Райнесан, урождённая лен Ориенси, моя супруга, новая владелица Сотэры, — невозмутимо произнёс муж.

Я прикусила губу, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Но «лен Сейранн» — это ещё откуда? Со стороны отца или матери?

Шеренга склонила головы. Женщины вдобавок низко присели. Выказав уважение, все дружно уставились на меня. Похоже, я должна что-то сказать. А что? Ну, Холт, ну шутник, ведь мог бы предупредить! Так нет — стоит себе как ни в чём не бывало, только глаза блестят и по ауре сполохи пробегают.

Взяла себя в руки:

— Рада познакомиться со всеми вами. Надеюсь, у нас не будет никаких трений и мы подружимся. Хочу представить нашу воспитанницу — Арвинту лен Санрини. Сейчас прошу вас подойти ко мне в порядке старшинства, назвать имя и сказать, чем вы занимаетесь в поместье.

Первым, ожидаемо, выступил вперёд ньер Батлинор. Оказалось, что он служит в Сотэре уже пятнадцать лет. А кухарку звали Соэнтой, и девушка очень засмущалась, когда я похвалила её стряпню и обещала ближе к вечеру зайти на кухню, обсудить ужин.

В конце я попросила всех вернуться к текущим обязанностям. Винту я отправила на кухню с Соэнтой — та казалась располагающе уютной и доброй, и наверняка легко найдёт общий язык с Мышкой. А по делу требовалось составить примерное меню на неделю. Вот пусть Мышка займётся. Вечером посмотрю на результат и, если надо, — подправлю.

Не успели все разойтись, обернулась к Холту:

— Лен Сейранн — это что и откуда?

— Это наш основной титул, дающий статус. Тот самый, оставшийся от прабабушки Алтанасии. Мы входим в число пятидесяти сентаньеров — крупнейших землевладельцев Тариста.

Рианнес, во что я влипла?

— И так я представлю тебя при Дворе, — припечатал Рейн.

Наверное, мои глаза стали совсем круглыми.

— Ну ты же не думала, что я позволю тебе стать моей любовницей? — пожал плечами муж. — Теперь хода назад нет.

Нет? Вот и прекрасно! Задний ход в некоторых ситуациях только вреден!

— Пошли в кабинет, магичить? Ты решил, сколько копий документов тебе нужно?

Оказалось, желательно сделать по три дубликата как наших записей из Паэньи, так и данных, собранных в Сафрине. Хорошо, что последних была всего одна на треть исписанная тетрадь. Зато крупнейший порт страны оставил после себя светлую память — целую кипу гроссбухов.

Ну, Рианнес, помоги!

Вообще-то, было страшно. Я пробыла без волшебства — синеспинной — почти два месяца. А вдруг что-то сломалось, лопнуло, разладилось — и я теперь, как какая-нибудь Орсетта? В два с половиной локтя? Может быть, именно из страха я и уговорила себя, что нечего мерить магию, выплёскивая силу попусту. Надо делами заниматься. Уж что есть — то есть. Ведь там, в катакомбах, у меня не было выбора. Я спасала нас с Холтом, Брая, Винарта и девочек… и абсолютно не нарочно подставилась под удар.

Значит, Сафрина. Заполненных листов тут меньше половины, так что вероятность накосячить очень мала… Положила на ровную поверхность стола две тетради друг на друга, исписанную — сверху. На неё — руки. И, сконцентрировавшись на образе зеркала, начала произносить знакомые слова…

— Сирайя шерфанн акринато ритари… — Как две друг на друга тетради похожи…

Рейн тихо стоял у стены — понимал, что отвлекать нельзя. Но всё равно в туманной глубине моего мысленного зеркала я видела его лицо, знакомый прищур серых глаз, длинный нос, чуть кривую улыбку… Сегодня почему-то улыбка Рейна маячила всюду, даже когда я зажмуривалась. Ну и пусть…

Договорив, открыла тетрадь — и потеряла дар речи.

Всё, что надо, я скопировала. Точь-в-точь и, по ощущениям, много магии на это не потратила. Но на бумаге, на каждой странице — и на чистых, и фоном на исписанных — возникла бледная, но отлично узнаваемая физиономия моего мужа.

Я смущенно закашлялась и попыталась заныкать тетрадку в карман.

Рейн не позволил. Перехватил мою руку, открыл… Брови поползли к волосам. Муж пролистал страницы до последней и, к моему облегчению, улыбнулся:

— Как ты этого добилась? Но ты представляешь меня намного симпатичнее, чем то, что я вижу по утрам в зеркале.

— Вот я в зеркале тебя и увидела, — хмыкнула я. — А с утра все страшные.

И попыталась сменить тему:

— А как твой Ингварр, доволен?

Рейн зачем-то оглянулся на закрытую дверь. Зачем, я поняла через три секунды, когда он сообщил мне заговорщицким шёпотом прямо в ухо:

— Да, доволен. Говорит, что пять раз для первой ночи — результат не выдающийся, но и не позорный. И советует взять в охапку тебя, ребёнка, еды и шкур для тепла и свалить на какой-нибудь уединённый островок — зимовать. Чтоб ничего не отвлекало.

Я наклонила голову, чувствуя, как пылают щеки. А он засмеялся и прижал меня к груди, целуя в открытое плечо…

Как просто быть счастливыми. Жаль, что мы не можем последовать совету умного Ингварра.

Я скопировала четыре тетради. И остановилась не потому, что почувствовала близость предела, а потому, что решила быть, пока не пойму что к чему, максимально осторожной. Вдруг вычерпаю себя до конца, а Сильванусовы пузыри возьмут — и упс! — схлопнутся?

Поделилась опасениями с Рейном. Тот сказал, что, по его мнению, опасности нет, но тут он не эксперт. И предложил пойти погулять — осмотреть сад и ближайшие окрестности — вчера днём я их видела, что называется, в факультативном режиме. По пути можно поговорить. Если я считаю, что на сегодня магии хватит, — значит, так тому и быть. А вечером он проверит мою спину — не появилась ли снова синева.

Днём сад был чудесен. Вчера, в вечернем сумраке и тенях, я просто не могла разглядеть эту красоту… Кипарисы, пинии, вечнозелёные, с глянцевой листвой рододендроны, седые подстриженные кустики душистой лаванды, красные и белые розы — если он такой осенью, как же прекрасен он летом? Холт сорвал одну розу — чистого алого цвета — и протянул мне:

— Я вижу тебя такой. Приколи к корсажу.

Путь и лирика закончились, когда мы пришли к водонапорной башне, сложенной из неотёсанных серых камней.

— Её высота — двадцать пять локтей, чтобы напор воды на верхнем этаже был хорошим. Подойдёт для твоих измерений?

— Тогда сегодня же прикажу разметить заднюю стену. Кстати, удобное место — за оливами нас не видно посторонним.

Я оглянулась на начинавшийся за нашими спинами оливковый сад. Большинство деревьев выглядели старыми, с серо-серебристыми узловатыми толстыми стволами и густым шатром серебристой листвы. Впрочем, что такое для вечнозелёных олив, живущих по две тысячи лет, старость? Это мне, прожившей в сто раз меньше, деревья кажутся древними… И, как интересно, — многие стволы, сросшиеся наверху, раздваивались у самой земли. Олива — двудомное растение, и очевидно, при закладке сада в каждую ямку сажали два деревца — женское и мужское. Они выросли, срослись, сплелись, стали единым и неделимым целым… как мечтаю стать я с Рейном. Да, и жить две тысячи лет рядом…

— Совсем не видно, — повторил Рейн, подходя ближе. И пожаловался: — Знаешь, у меня мозги набекрень!

Что сказать? Он не одинок.

Чем дольше держишься, тем громче падаешь. Мы держались очень долго.

Источник