Рожденные сердцем
Анна Ермолова, педагог-концертмейстер по образованию, родилась и выросла в Волгограде. В 16 лет познакомилась с Сергеем, будущим мужем. Постепенно дружба молодых людей переросла в любовь, и уже в 18 лет Анна вышла замуж. Оглядываясь назад, она понимает, что о многодетной семье никогда не мечтала, более того, родив свою первую дочь, зареклась, что больше в роддоме не окажется.
– Уже в 18 лет я родила нашу с Сергеем дочь Валерию и после родов, сказала, что больше в роддом я ни ногой, и наша дочка будет у нас единственным ребенком. Но следовать плану как-то не получилось, — смеется Анна.
Спустя пять лет после рождения Леры на свет появилась Ангелина, еще через три года у Леры и Ангелины родился братик Ярослав, а спустя еще два – и Руслан. Так семья Ермоловых приобрела статус многодетных.
– Да, я наслаждалась своим многодетным счастьем! А когда человек счастлив, ему хочется сделать так, чтобы кому-то еще было хорошо. Около нашего дома как раз находился приют для детей, и я пошла туда волонтером. Спустя какое-то время я даже работала в нем социальным педагогом, несмотря на то, что образование у меня музыкальное.
В приюте Анна вместе с волонтерской группой красила мебель, чинила игрушки, на праздники приезжала к детям с концертами и спектаклями.
– Но скоро мне стало этого мало, – вспоминает Анна. – Я постоянно видела, как детки борются за мое внимание, окружают со всех сторон и стараются занять место рядом, чтобы сесть. Как хотят держать меня за руку. В голове все крутилась мысль: «Недостаточно. Мне хочется для них большего». Так и поняла, что хочу дать именно семью.
Первая серьезная мысль о приемном ребенке впервые зародилась у Анны после встречи с Павликом – трехлетним мальчиком, что лежал в соседней палате с маленькой Лерой, старшей дочерью Ермоловых, когда та попала в больницу.
– Его обследовали, чтобы впоследствии отправить в детский дом. Он лежал один в палате, и чтобы никуда не убежал, выход подпирали шваброй. Малыша было видно через стеклянную дверь, он все время орал, стоя у двери. Я просто не могла найти себе места, постоянно ходила к нему, открывала дверь в палату. Мыла его, потому что из-за того, что ему кололи антибиотики, у ребенка был постоянный понос, а персонал больницы совсем не занимался им, — делится Анна.
Очень скоро Ермоловы привыкли к Павлику. Анна гуляла с мальчиком в больничном дворе, Сергей привозил ему из дома детские вещи. А потом органы опеки решили отправить Павлика в другой город, в детский дом.
– Помню, как мы решились усыновить его, и муж пошел в опеку. Оказалось, что у малыша есть младший братик 9-ти месяцев с диагнозом дистрофия, но и это нас не остановило, и мы готовы были забрать обоих. В итоге из-за того, что собственного жилья на тот момент у нас не было, ничего у нас не получилось, но переживания за Павлика остались на многие годы, — сожалеет Анна.
– Конечно, решение стать приемной семьей мы принимали совместно с мужем и нашими детьми. Постепенно собрали все необходимые документы, и я поехала к региональному оператору. Приняли меня только в третий приезд. Это было 25 декабря 2007 года. Сказали, что детей нет, поэтому даже не будут включать компьютер. Как так?! Еле уговорила просто включить его и показать, что их нет. Тогда я еще совершенно ничего не знала и не понимала, что дети в базе, конечно же, были, но в основном с тяжелыми диагнозами, — рассказывает Анна.
По воспоминаниям Анны, когда на экране компьютера появилось фото маленькой темноволосой головки девочки, с соской на пол-лица и со сходящимися к носу черными глазками, она почувствовала, что это «тот самый» ребенок. Приемная мама захотела встретиться с девочкой.
– Помню наше первое короткое посещение Насти. Она испугалась нас и громко орала каким-то не девичьим басом, а мы испугались ее. Муж потом сказал, что он думал только об одном: «Что мы здесь делаем?!» И у него было одно желание – убежать оттуда, — с грустью вспоминает приемная мама.
Однако Анна успела сделать 2 снимка ребенка, и дома, когда все уснули, листала полночи эти фото туда-сюда, смотрела, думала. У девочки на лице был отпечаток диагноза, связанного с глубоким алкоголизмом биологической мамы – лоб сильно выпирал – рахит. Несколько часов размышлений наедине с собой, и в сердце пришло понимание: Анна захотела дать шанс именно этому ребенку. Так в семье Ермоловых появилась Настя, их первый приемный ребенок. Но свою радость разделить тогда было не с кем, поддержки приемные родители не получили.
– В тот момент, когда мы решили взять ребенка, многие наши знакомые, родственники не понимали нас. В основном все пытались нас отговаривать, — вспоминает Анна. – В опеке тоже нас отговаривали брать именно этого ребенка, так там все было сложно с диагнозами и с наследственностью. Как потом я узнала, помимо плохой наследственности, девочка родилась с весом 1 кг 300 г, и находилась 8 дней в реанимации. Мой отец врач, и когда я ему показала фото малышки, которую мы хотим забрать, он изменился в лице, и сказал, что уж если нас не переубедить в желании взять ребенка, то только не берите эту девочку – у нее органика (органическое поражение ЦНС).
Приемных родителей не отпугнуло и это. Забрать девочку домой получилось лишь через 3 месяца. За первый год жизни в семье Настя выросла на 18 см, а большинство ее диагнозов спустя время были сняты. Сейчас Настя закончила 5-ый класс, уже в августе ей исполнится 12 лет.
Источник
Рожденные сердцем
Я хочу выделить эту тему отдельно, потому что странно и бессмысленно обходить ее стороной. Иногда дети приходят к нам не совсем обычным образом. Не все из них должны расти в нашей утробе и появляться на свет таким путем. Так бывает, так случается – и не только в наше время. В древности принято было отдавать своих детей в бездетные семьи, и в священных писаниях много таких примеров. Отдавать не потому, что лишние или ненужные. А с целью дать возможность и другим стать родителями.
И конечно, если в семье что-то случалось, детей забирали и воспитывали родственники, знакомые, соседи. Потому что ребенок должен расти в семье, а не в казенном учреждении, где жизнедеятельность его тела поддерживают, а душу – калечат. Калечить ее можно по-разному, не обязательно насилием, равнодушие ранит намного сильнее.
Ощущение собственной ненужности оставляет в душе такие шрамы, что нам с вами, выросшим в семьях (хоть каких-то, но все же семьях) этого не понять.
Детские дома не готовят детей к реальной жизни, они привыкают жить на полном обеспечении системы, они привыкают и к куче подарков на Новый год, давить на жалость, ломать вещи, быть незаметными и удобными, запихивать свои чувства куда подальше. С ранних лет они привыкают к жестокости этого мира, к самым уродливым его воплощениям и пустоте в своей душе.
Приемные мамы рассказывали мне о том, с чем им приходилось столкнуться, усыновив ребенка, и это страшно. Страшно, насколько забита и ранена душа такого маленького человечка, который только родился, а его уже предали. И может быть, неоднократно. И может быть, даже разные люди. Предали по разным причинам – из-за его особенностей, из-за своих собственных проблем и слабостей, из-за отсутствия любви как таковой. По воле судьбы.
Не было раньше детских домов, и сердца людей были теплее. Не стоял вопрос – смогу ли я его полюбить? Спрашивали, скорее, как я могу помочь этому ребенку?
Детей не делили на своих и чужих. На рожденных и усыновленных. После войны многие воспитывали чужих детей, как своих собственных. И это не подвиг, это нормально – сопереживать чужим бедам и помогать, чем можешь.
В детские годы я общалась с одной бабушкой, мама которой после войны подобрала девочку на улице. Некуда девочке было идти, и хотя семья жила бедно, мама не смогла ее выгнать. Как она говорила: «Кто если не я? А если она там от голоду помрет, это ведь я виновата буду, могла бы кормить, но не стала». И девочка выросла хорошая, замуж вышла детишек родила, и родные дети, когда выросли, стали приемных деток брать на воспитание. Ведь кто если не они.
Детские дома калечат психику, это противоестественно для человека расти в таких условиях, словно животное.
Во многих странах мира такого рода учреждений нет совсем. И не потому, что детей не бросают, а потому, что люди понимают, что человек, особенно маленький и такой ранимый, должен жить в семье, среди людей, а не в казенном доме среди пластиковых игрушек и в одиночестве.
Чем дольше ребенок находится в таком учреждении, тем сильнее травма его души. Практически все дети из системы имеют серьёзные проблемы с привязанностью (они просто не умеют этого делать), каждый из их находится 24 часа в сутки как сжатая пружина, которой никак не расслабиться, большинство не умеют любить, строить отношения, заботиться (а откуда, если они сами этого не получили?).
Я не хочу вас пугать, потому что все не так страшно. Многие приемные родители, с которыми я общалась, говорят, что сложно очень первые месяцы-год. Потом уже проще. Хотя все равно зачастую не так, как с кровным ребенком, иногда эта связь становится даже глубже. Ведь любовь – это действие, и чем больше мы сами в отношения вкладываем, тем сильнее наша привязанность и любовь друг к другу.
Я знаю чудесные семьи, которые не побоялись такого шага и таких детишек. Они называют своих малышей – «рожденные сердцем» и признаются, что хотя это было непросто, оно того стоило.
Одна семья когда-то не могла иметь детей совсем, а сейчас воспитывают уже четверых, взятых из детских домов и домов ребенка. Они решили, что не хотят делать ЭКО, лечиться, ходить по врачам и тратить баснословные деньги. Они выбрали другой путь. Сначала первый малыш (он дался сложнее всех, хотя и кровный бы тоже дался непросто), потом второй, третий, четвертый. А они для себя этот вопрос насовсем и не закрывают. За это время жена из крутой и сильной тетки со стальными … мммм… нервами стала настоящей душой своей семьи, матерью и женщиной. Она уже не гоняется за заработками и не пытается подмять под себя подчиненных. Она научилась заботиться о других, и не только дома. Совершенно другой человек.
Другая семья, имея троих кровных детей, усыновила уже шестерых. Это вообще семья нестандартная, потому что на момент написания книги они ждут десятого ребенка, живут в ожидании вызова в страну своей мечты, путешествуют, занимаются творчеством и растят своих крох в любви. Глядя в глаза этой женщины, невозможно не почувствовать в сердце любовь, даже если она там дремлет. Ее глаза полны теплоты, она настоящая мать, а ее супруг – отец, каких мало. Они живут своей жизнью, не боясь идти против социума, а кроме того, в их семье дети с глазами загнанных и побитых собачек – расцветают, оживают и превращаются в совершенно домашних и милых карапузов и детишек.
Третья семья живет в небольшой квартире, растили они троих сыновей, хотели удочерить девочку. Но не нашли себе маленькую девочку, нашли сразу троих – двух сестренок и братика. И не побоялись ни того, что места дома очень мало, ни того, что финансово будет трудно, ни адаптации. Смелость? Или безрассудство? Уже неважно. Трое детей живут в любящей семье, им перед сном читают книги и обнимают со всей любовью, их учат читать, писать, а главное – они снова вместе (ведь когда-то их разделили по разным учреждениям). Да, родителям трудно сейчас – физически, эмоционально. Но они счастливы. Дай Бог, скоро сбудется их мечта о доме, и они смогут обменять свою квартиру на кусочек земли с уютным домиком для своей большой семьи.
Оно того стоило, и как бы сложно им не было, их глаза сияют счастьем, а дети оттаивают, меняются и расцветают. Оживают, вкушая любовь и заботу своих хоть и приемных, но настоящих родителей.
В четвертой семье супруги хотели родить общего ребенка, имея детей от прошлых браков, а потом решили, что лучше взять малыша из детдома. И взяли. Не побоялись. Теперь в их семье живет такое очаровательное солнышко, которое может быть, внешне не похоже ни на маму, ни на папу, зато она освещает своей улыбкой весь дом. Мама признается, что первые несколько месяцев просто кормила и заботилась о малышке, ничего к ней не чувствуя. Но с 8 месяцев дочки, она стала им родной. Самой лучшей. И сейчас они думают о том, чтобы взять еще одного малыша.
Пятая семья не могла забеременеть, и тогда они взяли малыша из детского дома. А когда уже привезли его домой, узнали, что скоро родится еще одно чудо. Через пару лет в их семье появился и братик первого усыновленного малыша, которого та же самая мама решила оставить в роддоме. А следом мама родила двойняшек. Вот вам и бесплодие. Пятеро детей – и все любимые.
Таких примеров много. Есть потрясающие семьи, которые не боятся брать детей-инвалидов, подростков, тех, кого однажды уже вернули другие люди. И они действительно вкладывают в это свою душу.
Но все же еще так много семей, которые мечтают о детях, не могут забеременеть и отказываются замечать, что в этом мире уже полно детей, которым жизненно необходимы папа и мама, уже сейчас. И такой ребенок мог бы стать для «бездетной» семьи настоящим чудом – вымоленным.
Не всегда ребенок приходит к нам так, как мы хотим. Иногда нам нужно родить его не своим телом, а собственным сердцем. И неизвестно, что сложнее в данном случае.
Как-то на семинаре Олега Геннадьевича Торсунова спросили, стоит ли брать детей из детдома, и он ответил так:
«Представьте, что где-то есть ваш ребенок. Это совершенно точно именно ваш ребенок, но его родила другая женщина. Родила и бросила. Да, у него не очень хорошая карма, потому что он – ваш, а родился не у вас. Возьмёте ли вы его?»
«Конечно, да» — услышал он уверенный ответ от той, которая еще пару минут назад сомневалась.
Для того, чтобы женщина стала матерью, ей необязательно ребенка рожать самой. Ведь ее задача «быть», а не просто «иметь ребенка». Ее задача научиться любить и заботиться, научиться быть матерью. А для этого неважно, каким способом ребенок пришел.
У нас в голове много страхов и мифов, часть из них обоснована, а часть – нет.
Мы боимся того, что не сможем ребенка полюбить. И на самом деле многие приемные родители говорят, что любовь не приходит сразу (помните ведь, это действие, сначала нужно заботиться о ребенке, чтобы родилось чувство). Многие говорят о том, что это чувство – другое.
Наследственность — ее так часто боятся. Но разве так редко встречается, что родные дети становятся болью своих родителей? Я помню кучу случаев, когда дети интеллигентов и академиков становились наркоманами, преступниками, алкоголиками. В чем же разница? Только в том, что родного ты уже не сможешь куда-то сдать или списать все это на его гены? Приходится терпеть и принимать?
Да, отпечаток детского дома и сиротства останется на всю жизнь. Мы можем лишь как-то сгладить его, насколько сам ребенок это позволит, и насколько хватит нашей душевной силы. Да, травмы у детей из системы серьезные, и семьям приемных родителей часто требуется сопровождение психолога. Но разве мало родителей бегают по тем же психологам с кровными детьми?
На своих детей тоже злятся, обижаются. Со своими тоже бывает очень трудно (особенно с первыми).
Просто с ними нет такого аргумента, мол, это все потому что ты не родной. Родного уже вроде как не выкинешь, не выгонишь. Вот и учатся терпеть, принимать. Чем же тогда отличается воспитание приемного малыша?
Посмотрите, как много известных людей растят приёмных детишек! Шарлиз Тэрон, Сандра Баллок, Анжелина Джоли и Брэд Питт, Мадонна, Татьяна Овсиенко, Шэрон Стоун, Николь Кидман и Том Круз, Мэг Райан, Хью Джекман, Эван МакГрегор – и таких примеров очень много, среди политиков, общественных деятелей, звезд. Не все это афишируют, не все об этом много говорят. Просто делают и показывают своим примером, что можно быть счастливыми и реализованными матерями и отцами и таким образом.
Сколько чудесных историй, когда ребенок, пришедший в семью, стал в итоге родным! Но об этом по первому каналу ток-шоу не показывают – вроде как не о чем и не за чем. На виду только страшные истории, отказы, халатность, жестокое обращение. Хотя значит ли это, что приемные дети для всех становятся только головной болью и причиной проблем?
Да, это непросто. Это требует особой подготовки, обучения. И сейчас в школах приемных родителей учат, как могут, рассказывая обо всех подводных камнях. Не стоит идти на поводу собственной жалости, как и не стоит пытаться найти себе идеального готового ребенка. Это не игрушка, это серьезное решение, которое точно меняет жизнь каждого участника. Да, нужно знать много тонкостей системных и психологических, чтобы не совершать ошибок, которые потом могут дорого стоить всем участникам процесса.
Это очень тонкий процесс и серьёзный, поэтому и отнестись к нему нужно серьезно, взвешенно и осознанно. С разумом. Без фанатизма и безалаберности.
Почитайте истории приемных семей. Пообщайтесь с ними. Посетите занятия в школе приемных родителей. Может быть, вам это не подойдет, по крайнем мере сейчас. Но что если вы уже сейчас можете стать матерью?
«Появление приёмного ребёнка в вашей семье – это тоже своеобразное «рождение». Его не было, и вот он у вас появился. Вы прилагали усилия, пытаясь его «родить»; вы «зачинали» его, обивая пороги различных инстанций и инспекций. И вот вам его дали. Это равнозначно тому, что он у вас родился.
Если вы задумывались об этом хотя бы раз, прочитайте книги Людмилы Петрановской «Дитя двух семей» и «Минус один? Плюс один!», и вы увидите много примеров сложных ситуаций вместе со способами их разрешения. А может быть, вы поймете, что бояться тут нечего. Одной любовью не справишься, но с верой и молитвой – я уверена, получится. Бог точно поможет тем, кто становится Его руками на этой земле и помогает тем, кому так сильно нужна помощь.
И я надеюсь, что и мы с супругом окончательно созреем и примем в нашу странную и сумасшедшую семейку хотя бы пару-тройку карапузов. Наших, которые почему-то родились не у нас. Сможем родить их сердцем. Ведь в наших сердцах еще столько места и столько любви, что хватит еще на несколько детей смело.
Поделитесь, пожалуйста, статьей в любимой соцсети или мессенджере. Это очень важно
Источник
