Важно быть честным… всегда

Школьники 21 века столкнулись с тем, что экзамены проводятся в очень строгом режиме. Даже появилось выражение «как в тюрьме». Почему же именно так проводятся испытания, которые раньше были в совершенно другом русле? Один ответ – вырабатывать честнейшее отношение к приобретению знаний. Приучать Вас и к дальнейшей честной жизненной позиции.

«Хочу, чтобы мама не расстраивалась», « Хочу, чтобы меня не наказывали за плохие оценки». Так порой объясняют школьники свои поступки, если пользуются услугами товарищей или сумеют иначе обмануть учителю, лишь бы только написать учебную работу нормально.

Перед Вами история из опыта репетитора.

Репетитор предложил родителю ученика 8 класса, чтобы избежать осложнений на ГИА, потренироваться в написании изложения. При этом, чтобы сэкономить семейный бюджет, задействовать возможности родителя: читать текст изложения будет сам родитель. Репетитор дал 5 текстов, которые родитель должен был распечатать. Затем учитель объяснил родителю, как проводить такую творческую работу. Надо было распечатать сразу все тексты и держать их втайне от ребёнка, чтобы максимально приблизить учебную ситуацию к экзаменационной. Но ребёнок, оказывается, сам выбрал текст, который ему понравился. Родитель распечатал только один текст, хотя преподаватель сказал распечатать сразу все тексты, убрать файлы из компьютера и хранить распечатанные листы втайне от ребенка. Увы, рекомендации репетитора не были соблюдены и… естественно, ребёнок, заранее зная текст, написал его хорошо. Ситуации, максимально приближенной к экзаменационной, не получилось.

Писать изложение Вы должны честно, без подглядывания в источник информации. Такое поведение только положительно будет способствовать максимальной объективности – выявлению Ваших конкретных затруднений.

Продолжая тему честного отношения к учёбе, можно вспомнить распространённую учебную ситуацию. Ученики желают во что бы то ни стало получить оценку «отлично». И поэтому могут пойти на всякие ухищрения. Вот пример из жизни. О том, как шестиклассница, которая училась на «отлично», исправила ошибку в слове.

Учитель сделал общий анализ контрольного диктанта, повторив рекомендации, как делать работу над ошибками. Затем выдал контрольные тетради и предложил по поводу непонятных моментов обращаться к учителю. Вдруг подходит ученица и, показывая слово в тетради, сообщает, что у неё в этом слове ошибки не было. И учитель увидел, что ошибочная буква исправлена на правильную. Хотя всё обозначено красной пастой – подчёркнута ошибка, над ошибочной буквой написана правильная буква. Эта ошибка была единственной в её контрольной работе…

Этот случай научил учителя… недоверию. Пришлось выработать новую тактику. Прежде чем раздавать тетради для работы над ошибками, учитель решил каждому ученику индивидуально показывать ошибки и рассказывать о них. А учителю так хочется верить каждому ребенку…

Делать всё по-честному, без помощи друзей, серьёзно вникать в учебный материал, не допускать неправды в отношении к учителям Вашем поведении – всё это положительно отразится на дальнейшей Вашей жизни.

Ваша честность в ходе всего обучения очень важна. Жить честно – трудно. Учиться честно – трудно. Честность надо воспитывать. И воспитывать самому. Никто это качество в Вас не воспитает. Только Вы сами!

Источник

Феликс Ажимов: «Если учиться честно, то времени на работу у студента оставаться не должно»

В Дальневосточном федеральном университете отметили 60-летие журналистского образования на Дальнем Востоке торжественным мероприятием. Между тем в новом цифровом мире журналистика как профессия претерпела необратимые изменения. На этот счет теоретики отрасли ведут дискуссии, а суть в том, что человеком медийным сегодня легко может стать каждый, причем не только без высшего профильного, но и без какого-либо образования вообще.

Зачем же нужны журфаки в 21-м веке? На эту тему деловой еженедельник «Конкурент» побеседовал с Феликсом Ажимовым, директором Школы искусств и гуманитарных наук Дальневосточного федерального университета, доктором философских наук, профессором, который на прошлой неделе удостоился общенациональной премии «Декан года-2021».

– Феликс Евгеньевич, как выглядит современное журналистское образование в университете и зачем оно теперь вообще?

– Трудность организации журналистского образования заключается в довольно очевидной антиномии. С одной стороны, это, безусловно, практическая сфера и здесь важны определенные «ремесленные навыки», а с другой – журналистское образование – это не краткосрочные курсы, а полноценное классическое университетское образование.

Это противоречие традиционно решалось созданием условий для погружения студентов в производственную сферу: общение с представителями отрасли на практике и в аудиториях. Это очень важно, но самое важное сейчас в образовании – это профессиональное владение методикой преподавания. Ведь получить информацию обо всем, включая сведения о секретах журналистского мастерства, теперь может кто угодно и где угодно, но выстроить это системно, концептуально, под руководством наставника-практика, и при этом оставаясь в академическом контексте, можно только в университете.

Кстати, мы ведь можем сравнить журналистов, которые имеют профильное образование, с теми, которые его не имеют. Мы в этом случае сможем найти достоинства и недостатки как первого типа, так и второго. При этом нужно иметь в виду, что наличие журналистского образования не гарантирует, что человек будет работать в системе медиа. И заставлять его делать это – все равно что заставлять выпускника-литературоведа работать писателем.

– Планируются ли какие­-то глобальные перемены в системе высшего образования в нашей стране в целом?

– Сейчас система отечественного образования готовится к переходу к более современной структуре образования. Условно эту модель можно назвать «2+2». В таком формате студент первые два года должен не столько получать будущую профессию, а погружаться в широкий интеллектуальный мир изучения общества, языка, культуры, человека и природы.

Динамика современного мира такова, что предсказать теперь его развитие и появление новых профессий невозможно. Именно поэтому лучше готовить не узких специалистов, а людей, которые способны к критическому мышлению и могут обучаться и переобучаться в перспективе всю жизнь.

В рамках же второго этапа своего обучения студент «надстраивает» профессиональные компетенции над имеющимся «фундаментом» университетского знания. При этом, учитывая, что фундамент примерно одинаковый у всех направлений подготовки или у группы направлений подготовки, у студента появляется возможность безболезненной смены образовательной программы не только на младших курсах.

– Насколько изменилось медиаобразование в вашей Школе искусств и гуманитарных наук за последние, допустим, 10 лет?

– Мы открыли для студентов, обучающихся на медийных направлениях подготовки, современную телевизионную студию, которая ведет свой Youtube-канал. Конечно, это не профессиональное СМИ, но все продукты, выполненные в учебной телевизионной студии, – это полностью студенческие проекты. От съемки, монтажа, сценария до продвижения и продюсирования готового продукта. За последние несколько лет количество просмотров видеоконтента составило около 2 млн, всего размещено более 1500 видео, время просмотров всех видео составило более 300 тыс. часов.

Мы открыли магистратуру по рекламе и связям с общественностью, в 2022 г. открываем набор в магистратуру по журналистике и на новое направление подготовки бакалавриата – «Медиакоммуникации».

ДВФУ впервые на Дальнем Востоке запускает образовательную программу «Медиакоммуникации». Медиаотрасль является частью креативных индустрий, и медиа сегодня – совокупность не только традиционных печатных каналов информации, но и кино, компьютерных игр, мобильных приложений, технологий виртуальной и дополненной реальности. В новой программе «Медиа­коммуникации» выделены основные треки как раз по формированию у студентов навыков в области творческого проектирования, IT-технологий и управления процессами и медиапродуктом. Поэтому задача программы – готовить медиа­специалистов не только для профильной сферы, но и для других областей профессиональной деятельности, которые также нуждаются в презентации в цифровом и медиапространстве.

В 2014 г. мы вошли в рейтинг отечественных вузов, занимающихся медиаобразованием, заняв в нем 11-е место. В 2020 г. стали членом очень престижной Европейской ассоциации журналистского образования. Имея в 2011–2015 г. 20–30 бюджетных мест на все медийные направления подготовки в университете, мы смогли на конкурсной основе увеличить количество контрольных цифр приема до 50 в 2021 г. А в 2022 г. для абитуриентов-медийщиков Школа искусств и гуманитарных наук ДВФУ предлагает 80 бюджетных мест в бакалавриате и 20 в магистратуре. Итого 100 мест только на бюджетной основе.

– Какой вы лично, не будучи профессиональным журналистом, видите медиаиндустрию будущего?

– В последнее время идет девальвация статуса эксперта. Многие позволяют себе высказывать суждения по поводу сфер, напрямую не относящихся к их профессиональной деятельности, но наблюдаемых ими в повседневной жизни. Гегель на этот счет проводил параллель между информацией о размере своей ноги и наличием у человека мыслительной способности: на основе первого мы не становимся сапожниками, но на основе второго почему-то не стесняемся занимать позицию эксперта в области мышления. Я принципиально воздержусь от суждений, поскольку могу отвечать за сферу управления образованием, гуманитарным образованием. По поводу перспектив существования и новых форм медиа­сферы вам лучше беседовать все-таки с экспертами.

– Как вы оцениваете тенденцию снижения интереса к высшему образованию в обществе?

– Положительно, если речь идет о снижении имевшего место в нашей стране конъюнктурного интереса к высшему образованию, когда многие поступали (да и сейчас эта тенденция отчасти сохранилась) в вузы для того, чтобы получить диплом, а не высшее образование. Хотя стоит отметить, что количество студентов в последние 20–30 лет выросло не только в нашей стране, но и во всем мире.

Высшее образование раньше было одним из важных критериев причисления себя к элите общества. Этот критерий никто не отменял, и в настоящее время ведущие университеты, понимая, что массовизация может привести к девальвации диплома о высшем образовании, предлагают отдельные, углубленные, уникальные образовательные «треки» внутри вузовских программ.

Я считаю, что за такого рода индивидуализированными продвинутыми траекториями – будущее всех университетов. Они (эти «треки») будут представлять из себя концентрацию всего того, что мы раньше вкладывали в понятие «классического» в университетском образовании в период его камерного существования. Кроме того, я, как «университетский человек», хочу обратить внимание многих практико-ориентированных абитуриентов, уже обеспокоенных своим трудоустройством, на очень развивающийся в настоящее время сектор среднего специального профессионального образования.

Если абитуриент не настроен на «игру вдолгую», а хочет быстрых и гарантированных результатов на рынке труда, то стоит рассмотреть колледж как место для получения конкретной профессии. Университет не должен быть идеальной целью всех выпускников школ, и это нормально. Университет не должен быть неизбежностью для старшеклассников, а может быть одной из возможностей. Критерий выбора между университетом и колледжем очень простой: если тебе не нравится наличие в расписании, на первый взгляд, «лишних», непрофильных предметов, то университет не для тебя. Если тебе интересны не только профильные дисциплины и, более того, если ты не видишь жесткой разницы между профильной дисциплиной и непрофильной, то ты просто обязан стать студентом университета.

– Обучаясь очно в ДВФУ на острове Русском, довольно сложно вливаться в производственные процессы редакций настоящих СМИ. Просто по физическим причинам. У профессионалов отрасли есть мнение, что прохождение полного цикла обучения по нашей профессии «в универе» – это потеря времени, которое лучше пустить на обретение практических навыков.

– Моя позиция заключается в следующем. Полное погружение в работу в годы учебы – это и хорошо, и плохо. Хорошо потому, что студент во время работы получает не только те или иные профессиональные навыки (даже не связанные с его будущей профессией), но и очень важные коммуникационные навыки, которые он не всегда в состоянии получить в академической среде. На этом плюсы студенческого трудоустройства заканчиваются.

Главная добродетель студента университета – обучение. Если учиться честно, погружаться полностью в университетскую академическую, исследовательскую и культурную среду, то времени на работу у студента оставаться не должно. Время, в которое он работает, – это время, которое он отбирает у университетского обучения. Я всегда предупреждаю первокурсников об этой опасности и даю наказ: «Не работать во время обучения. Это не обсуждается».

Однако было бы глупо формулировать ортодоксальные максимы, живя в современном динамично развивающемся обществе. Вы знаете, что полное овладение предметом – это знание не только правил, но и исключений. Какие тут могут быть исключения? Во-первых, есть действительно привлекательная работа по специальности, но тут важно соблюдать меру, отдавая приоритет все-таки учебе. Напомню, что учеба на программах бакалавриата длится всего четыре года, а последующая работа – всю жизнь. Во-вторых, есть много рабочих предложений для студентов в каникулярный период времени. В-третьих, внутри самого университета есть много вакансий для студентов, позволяющих, работая, продолжать вращаться в университетской среде. И в-четвертых, студенты имеют уникальную возможность участвовать в волонтерских практиках, которых в Дальневосточном федеральном университете в силу его геополитического положения и в силу его спортивной и конгрессно-выставочной инфраструктуры более чем достаточно.

– Ваше отношение к ЕГЭ? И есть какие-то закономерности между результатами ЕГЭ и успехами в обучении?

– Я, поступавший сам в университет в те годы, когда были только внутренние испытания, являюсь горячим сторонником ЕГЭ.

Единый экзамен напрочь смел все существующие границы для абитуриентов. Сегодня поступают в Дальневосточный федеральный университет практически из всех субъектов Российской Федерации, а доля студентов, поступающих в вуз не из Приморского края, превышает 50%. У абитуриентов теперь есть выбор, есть не просто право, но и реальная возможность поступить в тот вуз и на то направление обучения, которое соответствует уровню его подготовки и уровню его талантов.

Разумеется, в связи с выросшим благодаря ЕГЭ статусом абитуриента вузы теперь находятся не только в позиции «выбираем лучших», а в позиции активного поиска талантов. Вузы кардинально перестраивают приемную кампанию, больше внимания уделяют бренд-менеджменту, делают образовательную среду более открытой, что в конечном счете положительно сказывается на качестве образования.

Вместе с тем я прекрасно понимаю, что не существует совершенной системы оценки знаний, а измерение успеваемости в школе и вузе всегда будет носить отчасти субъективный характер. Причем, думаю, это хорошо. Кстати, можно провести интересный эксперимент: преподаватель заходит в студенческую аудиторию с одним средним баллом ЕГЭ, а потом – с другим. Уверяю вас, что он в течение получаса семинарского занятия может определить, в какой группе средний балл выше.

Что касается корреляции между баллом ЕГЭ и фактической успеваемостью в вузе, то вопрос, на мой взгляд, требует глубокого изучения, так как на успех студента в процессе обучения в университете работает очень много факторов. Мы можем вспомнить, когда в «доегэшные» времена иногда золотые медалисты становились троечниками, а школьные троечники – вузовскими краснодипломниками. ЕГЭ не дает никаких гарантий, не ставит диагноз, а показывает оценку студенческих способностей в той или иной сфере на конкретный момент времени.

– И последний вопрос. Ваша научная работа носила название «Методологическая роль метафизических оснований в гуманитарном познании». Раскройте суть простыми словами.

– Пересказать диссертацию в двух словах невозможно, иначе бы их и не писали. Как и нельзя в двух словах объяснить философию Аристотеля или мировоззрение Достоевского. Но можно обрисовать в популярной форме проблему, которой занимался тот или иной исследователь.

Вообще мне очень приятно, что мы завершаем наше интервью обращением к философии. Философия – это итог любого процесса познания. Что я имею в виду? Мы знаем, что есть принципиальные и временные пределы наших познавательных способностей. Проще говоря, познать все до конца невозможно. Но значит ли это, что мы должны воздерживаться от каких-либо выводов? Напротив, человеческое сознание устроено таким образом, что оно хочет объять то, что не может вместиться в него. То есть сам человек хочет все время быть чем-то большим, чем он является сейчас. Для этого ему необходимо мыслить таким образом, чтобы в его картине мира укладывалась уже познанная часть и еще не познанная (или принципиально непознаваемая) часть.

Часть философии, которая согласовывает два этих элемента, называется метафизикой. В классической философии (а это философия до конца первой трети 19-го века) ядром выступала метафизика. В неклассической философии был сделан акцент на невозможности метафизики, поскольку для нее попросту нет ни эмпирических, ни научных, ни этических оснований.

Мой тезис заключался в том, что философия без метафизики невозможна, потому что метафизика является атрибутом человеческого мышления, человек все время вынужден «достраивать», «догадывать», «дополнять» картину мира, и несистемная философия и наука как таковые невозможны. Таким образом, разрушая метафизические основания, неклассическая философия создавала новые. Современная и классическая философия – это единый феномен.

Источник