Что значит трын трава фразеологизм

Трын-травою были покрыты для меня поля и лесные массивы Подмосковья, где мы жили на даче, играли с Егоровым в волейбол, с Димой Орловым сочиняли поэтическое направление «вуализм», с Сашей Величанским слушали потрясающую музыку и танцевали прощальное детское танго на опушке леса неповторимой деревни Бузланово, что возле Петрова-Дальнего. Трын-трава росла для меня и осенью, когда я впервые вступил в стены вахтанговского питомника. Мое участие не в фокусе, размыто… Кажется, худрук Этуш сразу же потерял ко мне интерес. В тумане первые отрывки, показы, волнения и болельщики.
Я не желал вникать в бесконечные этюды по программе «мастерства актера». Я утешал себя мыслью, что этюды ― это далеко не театр, это не мое, я могу подождать, а когда придет мой час, тогда я и жахну из гаубицы. Время бежало. Весна потопила сугробы, и вылезла на свет, подсохла на новом солнышке упрямая трын-трава. Я торопился вперед, где наверняка меня ждут мои такие милые, такие сердцещипательные победы ― а как же? [2]

Трын-трава в беллетристике и художественной прозе [ править ]

— Что такое? — воскликнул портной. — Запас хлеба на семь дней таскать у себя на спине, идти скорчившись словно вьючный скот и по сторонкам не оглядываться? Нет, этого не будет. На Бога я надеюсь, а всё другое мне трын-трава.

Кто бывал в сраженьях и походах, тот знает, что на свете всё пустое, трын-трава! На биваках столько же надобно дров, чтоб согреться генералу, как и солдату, а чтоб выспаться, никому не надобно более земли, как в рост человека. Сухарь ли в животе или сдобный пирог, всё равно, был бы человек сыт, а как придётся потчеванье свинцовыми орехами, так всем равная доля. Главное дело ― чтоб совесть была чиста, тело здорово, да был паспорт за пазухой. [3]

Одни только грубо закругленные оконечности лица его были определительно тронуты светом и давали разглядеть глубоко бесчувственное выражение его, показывавшее, что всё мягкое умерло и застыло в этой душе; что жизнь и смерть — трын-трава; что величайшее наслаждение — табак и водка; что рай там, где всё дребезжит и валится от пьяной руки.

«Ложись-ка ты спать, утро вечера мудренее, ― завтра встанем да, умывшись и помолившись, подумаем», ― так рекла прекрасная Катерина; напоила, накормила его, и спать положила, и прибаюкивала песенкою:
За лесами, за горами горы да леса,
А за теми за лесами лес да гора ―
А за тою за горою горы да леса,
А за теми за лесами трын да трава;
Там луга заповедным диким лесом поросли,
И древа в том лесу стоеросовые,
На них шишки простые, не кокосовые! [4]

Лекарственное снадобье невелико: толки чесноку три головки, клади в горшок, наливай мёдом пресным, ставь на ночь в печь тёплую, покрывай крышкою, дай упреть, дай выпить ― поможет! А у кого руки, или нога изломится ― вылечит трын-трава, доброго слова не стóит: возьми пива доброго в ковшик, да столько же патоки, положи в горшок, парь гораздо, пока упреет до половины; да на плат намажь того спуска, около излома обвей, не отымай плата три дня и пока заживёт переменяй. [5]

Пусть лучше молния разобьёт грот-мачту, пусть лучше сорвется руль с петель, пусть лучше потеряем мы весь рангоут, нежели своего капитана! С ним всё это трын-трава, а без него команда не вывернет бегом якоря, не то чтобы на славу убрать в шторм паруса и перещеголять чистотою и быстротою англичан, как мы делывали в прошлом году в Средиземном море. [6]

— Трудно, Платон Михалыч, трудно! — говорил Хлобуев Платонову.— Не можете вообразить, как трудно! Безденежье, бесхлебье, бессапожье. Ведь это для вас слова иностранного языка. Трын-трава бы это было всё, если бы был молод и один. Но когда все эти невзгоды станут тебя ломать под старость, а под боком жена, пятеро детей — сгрустнётся, поневоле сгрустнётся…

Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживлённее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая-то особенная размашистость — море по колено, трын-трава в жизни, да ещё в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде вёлся о погоде и об общих знакомых, теперь вёлся о Москве, о войске и Наполеоне.

Припадок обыкновенно кончался тем, что Мартын Петрович начнёт посвистывать — и вдруг громогласным голосом прикажет заложить себе дрожки и покатит куда-нибудь по соседству, не без удали потрясая свободной рукою над козырьком картуза, как бы желая сказать, что нам, мол, теперь всё — трын-трава! Русский был человек.

От насморка полезен настой из «трын-травы», пить который следует натощак, по субботам.
Головокружение может быть прекращено следующим образом: возьми две верёвки и привяжи правое ухо к одной стене, а левое к другой, противоположной, вследствие чего твоя голова будет лишена возможности кружиться. [7]

— Уж вы всегда, Лаврентий Иваныч, везде страхи видите.
— В ваши годы и я их не видал… Всё, мол, трын-трава… На всё наплевать, ничего не боялся… Ну, а как побывал в переделках, состарившись в море, так и вижу… Знаете ли пословицу: «Бережёного и бог бережет». [8]

Я не говорю вам: откажитесь от общества, от удовольствий, забудьте свет, превратитесь в матрону, дома сидящую и шерсть прядущую. Сделайте одолжение: вертитесь в вашем обществе, сколько вам угодно, не препятствовал, не препятствую! и не могу, и не хочу препятствовать. Но всему же есть мера: даже птица, наконец, и та своё гнездо помнит. Вам же — дом, дети, я, слуга ваш покорнейший, — всё трын-трава. Мы для вас — точно за тридевять земель живём, в Полинезии какой-нибудь. Если у вас не сердце, а камень, если вам не жаль нас — по крайней мере, посовеститесь людей!

А Митькин «форс», — этот специальный тюремный шик!? Плечо вперёд, рука за поясом халата, другая на отлёте, голова набок, слегка скошенные глаза и тонкая, играющая улыбочка, ясно говорившая стереотипное: «Трын-трава», — всё это как нельзя лучше отвечало типу «бродяги, не помнящего родства», — этого аристократа тюремных камер, — за которого и выдавал себя безусый Митька…

Мне кажется, человек должен быть верующим или должен искать веры, иначе жизнь его пуста, пуста. Жить и не знать, для чего журавли летят, для чего дети родятся, для чего звёзды на небе. Или знать, для чего живёшь, или же всё пустяки, трын-трава.

Но гусли уже играют веселее, а импровизатор, вдохновляясь всё более и более, подчиняется мотиву и постепенно меняет настроение: он поёт уже о том, что не всё же плакать да вздыхать, что рабочий человек ни в какой беде не пропадёт, он всё перенесёт, ему всё трын-трава.
Я любому богачу
Набок рыло сворочу!

— Тебе, — говорит Айдахо, — досталась статистика — самая низкопробная из всех существующих наук. Она отравит твой мозг. Нет, мне приятней система намёков старикашки Ха-Эм. Он, похоже, что-то вроде агента по продаже вин. Его дежурный тост: «Всё трын-трава». По-видимому, он страдает избытком желчи, но в таких дозах разбавляет её спиртом, что самая беспардонная его брань звучит как приглашение раздавить бутылочку.

«Ей-богу, мы все страшно отделились от наших первозданных элементов, — пишет он своему киевскому приятелю Максимо́вичу из Петербурга, с его „снегами, подлецами и департаментами“, как будто вдруг проснувшись от дурного сна. — Мы никак не привыкнем глядеть на жизнь, как на трын-траву, как всегда глядел казак (между прочим, и старый казак „великий язычник“, толстовский дядя Ерошка). — Пробовал ли ты когда-нибудь, вставши поутру с постели, дернуть в одной рубашке по всей комнате трепака?»

Говорится просто: «Сударыня! Жизнь так прекрасна, надо торопиться. Второй раз молодости уже не будет. Надо ловить момент! Мы оба молоды и прекрасны — пойдёмте ко мне на квартиру». Если она скажет, что это «грех», можно возразить самым небрежным тоном: «какой там, к чёрту, грех, всё пустяки и трын-трава, а рая никакого и нет!» После чего других возражений уже не предвидится.

Саньке хотелось приютить тоненькую женщину, что сидела за соседним столом, вырвать её от толстого, и хотелось томительной и отчаянной любви Мирской; мечталось, чтоб она прижалась к нему щекой, обхватила больно за шею и покачивала в такт вальсу, и тогда всё, всё готов отдать Санька, и всё трын-трава, и пусть сейчас отовсюду напирает самое жуткое, а ему будет всё равно, и пусть умрут так. [9]

Я сидел молча, старался не улыбаться, чтобы не обидеть Авенира, а он совсем разошелся и пригрозил Олеше, что все одно напишет куда следует, и сено у него, у Олеши, отберут, поскольку оно, это сено, даровое, без разрешения накошено.
― Ты, Козонков, меня этим сеном не утыкай, ― говорил Олеша. ― Не утыкай, я те говорю! Ты сам вон косишь на кладбище, тебе, вишь, сельсовет разрешил могильники обкашивать. А ежели нет такого закона по санитарному правилу ― косить на кладбище? Ведь это что выходит? Ты на кладбище трын-траву косишь, покойников грабишь.
― А я тебе говорю: напишу!
― Да пиши хоть в Москву, тебе это дело знакомое! [10]

И встревал, и лез на рожон, и сердце надрывал снова и снова — с тем же: не везде трын-трава. И выходил из отчаяния, и других наставлял, кто готов был из него не выбираться, соорудив из отчаяния стену, за которой… гори оно всё синим пламенем.

Спасибо, мудрая КПСС научила меня, как жить и не мучаться! Только развод и раздел имущества! Только раздрызг, разлад и распад!
Какая разница, кто с кем спал?
И кто от кого и куда понес?
У нас трын-травы идет покос!
Дружок, поднимем ее на рога!
Дружок, уложим ее в стога!
И будем всю зиму нескучно жить, лежать на печи, трын-травку курить. [11]

― Слушай, доченька, слушай, Маруся, надо любить ― вот самое главное в жизни! А все остальное трын-трава!
― Ма, а что значит ― трын-трава? Она где растет?
― Она нигде не растет. Трын-трава ― это такое выражение. В Толковом словаре у Владимира Даля сказано, что трын-трава ― это все ничтожное, вздорное, пустое, не стоющее уважения и внимания. Ты ведь знаешь, что Владимир Даль наш, николаевский, к тому же окончил Морской корпус в Петербурге, был выпущен мичманом, знаешь? [12]

Трын-трава в стихах [ править ]

Как раз заснёт змея-печаль,
Всё будет трын-трава…
Отрёт слезу свою бедняк,
Пойдёт плясать вдова.

И на преславном этом пире
Гуляй, удала голова!
Ничто теперь уже не диво:
Коль есть в глазах вино и пиво,
Всё, братцы, в свете трын-трава.

Ах, где те острова,
Где растёт трын-трава,
Братцы!
Где читают Pucelle [комм. 1]
И летят под постель
Святцы.

Но Двенадцатого года
Весела́я голова,
Как сбиралась непогода,
А ей было трын-трава!

Он мнил: «Теперь уж у вельмож
Не стану няньчить ребятишек;
Я сам вельможа буду тож;
В подвалах, благо, есть излишек.
Теперь мне честность — трын-трава!
Жену обсчитывать не буду,
И воровать уже забуду
Казённые дрова!»

В деле разные язы́ки,
Руки, ноги, голова;
Все мы мудры, все велики,
Всё нам стало трын-трава.
Нет для нас уж тайны в море:
Были на его мы дне;
Кто же знает? Может, вскоре
Побываем на луне.

Все эти горы, замки, острова
С каштанами и липками, всё мало,
Безвкусно, пошло, дико, трын-трава!

И за тысячи вёрст
Люд откликнется,
И пойдет по Руси
Гул без умолку.
Тогда всё трын-трава
Бойцу смелому:
На куски его режь, —
Не поморщится. [13]

Нет игры, чтоб нас судьба
Не обыгрывала… Ба!
Что ж робеть в неравном споре?
Заложить вовсю сперва:
По колено будет море,
И весь проигрыш и горе —
Трын-трава! [14]

Брр! Дрожь меня по жилам пробирает!
Ведь, право, ничему не верит он,
Всё для него лишь трын-трава да дудки,
А на меня могильный холод веет

Здесь про́пасть, там обрыв: всё трынь-трава, всё сказки!
Валяй, ямщик, пока не разрешён вопрос:
Иль в море выскочим из скачущей коляски,
Иль лбом на всём скаку ударимся в утёс!

Тучи чёрные нависли —
Пусть их виснут — чёрта с два!
Для своей живи лишь мысли,
Остальное трын-трава! [15]

Что менялось? Знаки и возглавья.
Тот же ураган на всех путях:
В комиссарах — дурь самодержавья,
Взрывы революции в царях.
Вздеть на виску, выбить из подклетья,
И швырнуть вперёд через столетья
Вопреки законам естества —
Тот же хмель и та же трын-трава.

Эй ты, люд честной да весёлый,
Забубенная трын-трава!
Подружилась с твоими сёлами
Скуломордая татарва.

Эх, гармошка, смерть-отрава,
Знать, с того под этот вой
Не одна лихая слава
Пропадала трын-травой.

Мы любим жизнь со всеми трын-травами,
Которые увидели воочию.
Хорошим быть ― такое дарованье,
Которому способствуют все прочие. [16]

Для непомнящих Ива́нов,
Не имеющих родства,
Всё равно, какой Ива́нов,
Безразлично ― трын-трава. [17]

Ходит это существо,
Трын-трава и тра́ли-ва́ли,
И на свете ничего
Нет прекрасней этой твари.
Упаси меня, Господь,
Хоть на этот раз от этой
Твари донага́ раздетой,
Плоть подвигни побороть. [18]

Человек человеку бревно,
Это Ремизов где-то давно
Написал. И как правильно это.
Равнодушье сживает со света
Одиноких и плачущих. Но
Для бродяги, глупца и поэта,
У которых мозги набекрень,
Одиночество ― чушь, дребедень,
Трын-трава. Им участье смешно,
Им не надо привета-ответа. [19]

И кто в прелестной ярости сравнится
с тобой, полубезумная срамница,
когда, свою же наготу поправ,
ты требуешь себе каких-то длинных прав.
Да, ты имеешь на меня права,
но помни, дорогая, что права те
осуществимы только на кровати,
а дальше ― встал, пошел, и трын ему трава! [20]

Колесо навстречь криво катится,
Быстрым-быстрое, и внутри пятно.
Стал я спрашивать: ― Ты откудова
Оторвалося? Куда держишь путь? ―
Но молчит оно, мимо катится,
Только звон гудит, только пыль стоит.
Прокатилося, промоталося
По плакун-траве и по трын-траве. [21]

Но если даже ты права,
То я правей раз во сто!
Всё остальное ― трын-трава.
Ей-богу, это просто. [22]

Я на ночь равнодушно пью
Цикуту чёрную мою.
А звёзды свысока глядят
На грустный мир, на мутный яд,
Где проливает синеву
Ночь в голубую трын-траву,
Где трын-трава растёт ночным
Противоядием земным. [23]

Был ли Гоголь? Была ли Россия?
Тихий Миргород? Сон наяву?
― Позовите великого Вия! ―
Словно вихорь размёл трын-траву. [21]

Прекрасен мир, судьба права,
полна блаженства жизнь земная,
и всё на свете трын-трава,
когда проходит боль зубная.

Что в глубине твоей, Россия?
Что в кулаке твоем, Москва?
Иль непомерная стихия,
Иль площадная трын-трава? [21]

Трын-трава в песнях [ править ]

Лариосик (за роялем, поёт): Жажда встречи,
Клятвы, речи —
Всё на свете
Трын-трава…

Мы — анархисты —
Народ весёлый,
Для нас свобода дорога.
Свои порядки,
Свои законы,
Всё остальное — трын-трава!
Была бы шляпа,
Пальто из драпа
И не болела б голова.
Была бы водка,
А к водке глотка,
Всё остальное — трын-трава! [24]

А вообще-то всё трын-трава,
Здесь Курильские острова,
Что являет прекрасный вид
Бессердечности и любви.

Дело есть у нас:
В самый жуткий час
Мы волшебную
Косим трын-траву
Храбрым станет тот,
Кто три раза в год
В самый жуткий час
Косит трын-траву. [комм. 2]

И зацветает трын-трава,
И соловьем поёт сова,
И даже тоненькую нить
Не в состоянии разрубить
Стальной клинок!