Какие мысли вкладывает Твардовский в слова «Сын за отца не отвечает»?
А.Т. Твардовский «По праву памяти»
Какие мысли и чувства вписывает А.Твардовский в слова «Сын за отца не отвечает»?
О каких исторических событиях 20 века рассказывает?
Поэма «По праву памяти» стала финалом творчества Твардовского. Она была написана в 1963-69 гг. (писалась с перерывами в том числе из-за смерти матери поэта). А издана впервые только в 1987-м.
Даже в «Новом мире», главным редактором которого был Твардовский, печатать поэму запретила цензура.
В этом произведении автор осмысляет то, что происходило со страной в годы его молодости и позже: раскулачивание, коллективизация, репрессии, война и снова репрессии.
Во второй главе, названной знаменитой фразой Сталина «Сын за отца не отвечает», он рассуждает о справедливости и искренности этих слов. Казалось бы, они должны были послужить «спасательным кругом» тем, у кого были осуждены родители, старшие братья. Но на деле все вышло совсем не так, и кому, как не самому поэту, пришлось узнать об этом на собственном примере. Его семью, в том числе четверых младших братьев и сестер, сослали на Северный Урал как семью кулака. И вот теперь Твардовский размышляет: а в чем была вина его отца? В том, что он был хорошим хозяином, заботился о детях, трудился ради семьи? И теперь поэт не может оставаться в стороне, снимая с себя ответственность. Он считает, что ответственен за отца, то есть должен заступиться за него. А лозунг был лжив, потому что детей клеймили как «сын. » или «дочь врага народа». Спасение было только в отречении от родителей.
Твардовский говорит, что допускалась единственная любовь — к вождю народов. Он считался всеобщим отцом, а своих родных помнить было незачем, если они были осуждены.
Поэт пишет обо всем происшедшем с глубокой горечью, он не оправдывает себя, наоборот — осуждает максимально искренне:
Он вспоминает свою боль, с которой жил долгие годы. Эта боль и сейчас не утихла, хотя культ личности разоблачен на ХХ съезде. С этой болью теперь живет каждый порядочный человек, даже если непосредственно и не участвовал в злодеяниях тех лет:
Здесь надо учесть, что в 1964 году, после снятия Хрущева, на XXIII съезде наметился откровенный поворот к завершению разоблачений сталинского периода, прекратилась деятельность по реабилитации, а в литературе снова окрепла власть цензуры, запрещавшей тему репрессий. И это мучает поэта, заставляет его снова и снова возвращаться мыслями к тем годам, когда он должен был отречься от отца, по существу, предать его. Сейчас, войдя в зрелый возраст, Твардовский понимает всю фальшь этой фразы, ее непорядочность и даже бесчеловечность.
Главу эту можно назвать покаянием — в ней Александр Трифонович действительно раскаивается в своей слепой вере в мудрость вождя и его красивых слов.
Источник
Сын за отца не отвечает
«Сын за отца не отвечает» — слова Сталина на совещании передовых комбайнеров (1 декабря 1935 г.) в ответ на выступление участника совещания А. Г. Тильба, который сказал: «Хоть я и сын кулака, но я буду честно бороться за дело рабочих и крестьян». На это Сталин ответил: «Сын за отца не отвечает» («Правда», за 4 декабря 1935 года). Как известно, эти слова были фальшивкой и откровенным враньем.
Ниже — oтрывок из поэмы Александра Твардовского «По праву памяти»
Сын за отца не отвечает —
Пять слов по счету, ровно пять.
Но что они в себе вмещают,
Вам, молодым, не вдруг обнять.
Их обронил в кремлевском зале
Тот, кто для всех нас был одним
Судеб вершителем земным,
Кого народы величали
На торжествах отцом родным.
Вам —
Из другого поколенья —
Едва ль постичь до глубины
Тех слов коротких откровенье
Для виноватых без вины.
Вас не смутить в любой анкете
Зловещей некогда графой:
Кем был до вас еще на свете
Отец ваш, мертвый иль живой.
В чаду полуночных собраний
Вас не мытарил тот вопрос:
Ведь вы отца не выбирали, —
Ответ по-нынешнему прост.
Но в те года и пятилетки,
Кому с графой не повезло, —
Для несмываемой отметки
Подставь безропотно чело.
Чтоб со стыдом и мукой жгучей
Носить ее — закон таков.
Быть под рукой всегда — на случай
Нехватки классовых врагов.
Готовым к пытке быть публичной
И к горшей горечи подчас,
Когда дружок твой закадычный
При этом не поднимет глаз.
О, годы юности немилой,
Ее жестоких передряг.
То был отец, то вдруг он — враг.
А мать?
Но сказано: два мира,
И ничего о матерях.
И здесь, куда — за половодьем
Тех лет — спешил ты босиком,
Ты именуешься отродьем,
Не сыном даже, а сынком.
А как с той кличкой жить парнишке,
Как отбывать безвестный срок, —
Не понаслышке,
Не из книжки
Толкует автор этих строк.
Ты здесь, сынок, но ты нездешний,
Какой тебе еще резон,
Когда родитель твой в кромешный,
В тот самый список занесен.
Еще бы ты с такой закваской
Мечтал ступить в запретный круг.
И руку жмет тебе с опаской
Друг закадычный твой.
И вдруг:
Сын за отца не отвечает.
С тебя тот знак отныне снят.
Счастлив стократ:
Не ждал, не чаял,
И вдруг — ни в чем не виноват.
Конец твоим лихим невзгодам,
Держись бодрей, не прячь лица.
Благодари отца народов,
Что он простил тебе отца
Родного — с легкостью нежданной
Проклятье снял. Как будто он
Ему неведомый и странный
Узрел и отменил закон.
(Да, он умел без оговорок,
Внезапно — как уж припечет —
Любой своих просчетов ворох
Перенести на чей-то счет;
На чье-то вражье искаженье
Того, что возвещал завет,
На чье-то головокруженъе
От им предсказанных побед.)
Сын — за отца? Не отвечает!
Аминь!
И как бы невдомек:
А вдруг тот сын (а не сынок!),
Права такие получая,
И за отца ответить мог?
Ответить — пусть не из науки,
Пусть не с того зайдя конца,
А только, может, вспомнив руки,
Какие были у отца.
В узлах из жил и сухожилий,
В мослах поскрюченных перстов —
Те, что — со вздохом — как чужие,
Садясь к столу, он клал на стол.
И точно граблями, бывало,
Цепляя
ложки черенок,
Такой увертливый и малый,
Он ухватить не сразу мог.
Те руки, что своею волей —
Ни разогнуть, ни сжать в кулак:
Отдельных не было мозолей —
Сплошная.
Подлинно — кулак!
И не иначе, с тем расчетом
Горбел годами над землей,
Кропил своим бесплатным потом,
Смыкал над ней зарю с зарей.
И от себя еще добавлю,
Что, может, в час беды самой
Его мужицкое тщеславье,
О, как взыграло — боже мой!
И в тех краях, где виснул иней
С барачных стен и потолка,
Он, может, полон был гордыни,
Что вдруг сошел за кулака.
Ошибка вышла? Не скажите, —
Себе внушал он самому, —
Уж если этак, значит — житель,
Хозяин, значит, — потому.
А может быть, в тоске великой
Он покидал свой дом и двор
И отвергал слепой и дикий,
Для круглой цифры, приговор.
И в скопе конского вагона,
Что вез куда-то за Урал,
Держался гордо, отчужденно
От тех, чью долю разделял.
Навалом с ними в той теплушке —
В одном увязанный возу,
Тянуться детям к их краюшке
Не дозволял, тая слезу.
(Смотри, какой ты сердобольный, —
Я слышу вдруг издалека, —
Опять с кулацкой колокольни,
Опять на мельницу врага. —
Доколе, господи, доколе
Мне слышать эхо древних лет:
Ни мельниц тех, ни колоколен
Давным-давно на свете нет.)
От их злорадства иль участья
Спиной горбатой заслонясь,
Среди врагов советской власти
Один, что славил эту власть;
Ее помощник голоштанный,
Ее опора и боец,
Что на земельке долгожданной
При ней и зажил наконец, —
Он, ею кинутый в погибель,
Не попрекнул ее со злом:
Ведь суть не в малом перегибе,
Когда — Великий перелом.
И верил: все на место встанет
И не замедлит пересчет,
Как только — только лично Сталин
В Кремле письмо его прочтет.
(Мужик не сметил, что отныне,
Проси чего иль не проси,
Не Ленин, даже не Калинин
Был адресат всея Руси.
Но тот, что в целях коммунизма
Являл иной уже размах
И на газетных полосах
Читал республик целых письма —
Не только в прозе, но в стихах.)
А может быть, и по-другому
Решал мужик судьбу свою:
Коль нет путей обратных к дому,
Не пропадем в любом краю.
Решал — попытка без убытка,
Спроворим свой себе указ.
И — будь добра, гора Магнитка,
Зачислить нас В рабочий класс.
Но как и где отец причалит,
Не об отце, о сыне речь:
Сын за отца не отвечает, —
Ему дорогу обеспечь.
Пять кратких слов.
Но год от года
На нет сходили те слова,
И званье сын врага народа
Уже при них вошло в права.
И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа.
Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменых сыновей.
Недаром в дни войны кровавой
Благословлял ее иной:
Не попрекнув его виной,
Что душу горькой жгла отравой,
Война предоставляла право
На смерть и даже долю славы
В рядах бойцов земли родной.
Предоставляла званье сына
Солдату воинская часть.
Одна была страшна судьбина:
В сраженье без вести пропасть.
И до конца в живых изведав
Тот крестный путь, полуживым —
Из плена в плен — под гром победы
С клеймом проследовать двойным.
Нет, ты вовеки не гадала
В судьбе своей, отчизна-мать,
Собрать под небом Магадана
Своих сынов такую рать.
Не знала,
Где всему начало,
Когда успела воспитать
Всех, что за проволокой держала,
За зоной той, родная мать.
Средь наших праздников и буден
Не всякий даже вспомнить мог,
С каким уставом к смертным людям
Взывал их посетивший бог.
Он говорил: иди за мною,
Оставь отца и мать свою,
Все мимолетное, земное
Оставь — и будешь ты в раю.
А мы, кичась неверьем в бога,
Во имя собственных святынь
Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь.
Забудь, откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов —
Любая прочая любовь.
Ясна задача, дело свято, —
С тем — к высшей цели — прямиком.
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.
И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.
Любой судьбине благодарен,
Тверди одно, как он велик,
Хотя б ты крымский был татарин,
Ингуш иль друг степей калмык.
Рукоплещи всем приговорам,
Каких постигнуть не дано.
Оклевещи народ, с которым
В изгнанье брошен заодно.
И в душном скопище исходов —
Нет, не библейских, наших дней —
Превозноси отца народов:
Он сверх всего.
Ему видней.
Он все начала возвещает
И все концы, само собой.
Сын за отца не отвечает —
Закон, что также означает:
Отец за сына — головой.
Но все законы погасила
Для самого благая ночь.
И не ответчик он за сына,
Ах, ни за сына, ни за дочь.
Там, у немой стены кремлевской,
По счастью, знать не знает он,
Какой лихой бедой отцовской
Покрыт его загробный сон.
Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе,
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.
Источник
Сочинение на тему Сын за отца не отвечает (По поэме А. Твардовского «по праву памяти»)
Выразительно и твердо названа А. Твардовским поэма
«По праву памяти».
Всем своим названием взрывала страшное молчание,
покрывающее прошлое — многие годы сталинского режима.
«Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу. «
Почему именно данную тему, именно в данном
направлении и именно в данный момент (1969г.)
Твардовскому захотелось «досказать»?
Ответ дан в самой поэме, вся заключительная глава
которой как раз и является таким ответом.
. Забыть, забыть велят безмолвно,
Хотят в забвенье утопить
Живую боль.
И чтобы волны
Над ней сомкнулись.
Быль забыть!
Твардовский говорит правду о тяжелейших годах
сталинской эпохи.
Он вспоминает слова вождя:» Сын за отца не отвечает».
Очень сложно понять смысл этих слов, не зная их
исторической основы.
Именно во времена Сталина появилось понятие
«враг народа», а позднее — и «дети врага народа»:
Но в те года и пятилетки,
Кому с графой не повезло, —
Для несмываемой отметки
Поставь безропотно чело.
Клеймо «враг народа» полностью вычеркивало
человека из жизни, делая его никчемным и ненужным.
А самое ужасное в том, что очень часто дети стремились
скрывать свое прошлое и старались забыть родителей,
вошедших в категорию «врагов народа»:
Забыть, забыть велят безмолвно,
Хотят в забвенье утопить
Живую быль, и чтобы волны
Над ней замкнулись.
Быль забыть!
Твардовский не может смириться с подобным отношением
к прошлому, ибо, по его мнению, забыть то, что было, –
значит вычеркнуть из памяти отца и мать,
родных и близких.
Поэт считает, что нельзя стремиться к счастью,
не помня об уже ушедшем: «Кто прячет прошлое ревниво,
тот вряд ли с будущим в ладу…»
«Вам из другого поколения», обращался поэт, необходимо
помнить, что история не делится на отрезки,
события её не распределяются по чинам и званиям:
каждый отвечает за всё, что было в прошлом,
совершается в настоящем и произойдет в будущем:
Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе,
И длится суд десятилетий,
И не видать еще конца.
Твардовский чувствует ответственность перед
молодым поколением. Он хочет верить, что былые ошибки
будут учтены, и в новой жизни люди не станут
испытывать стыд за прошлое:
Зато и впредь как были – будет, —
Какая вдруг ни грянь гроза –
Людьми
Из тех людей,
Что людям,
Не пряча глаз,
Глядят в глаза.
Источник
