Моя первая «Шаха»: кража, угон и тормозной путь в никуда
— Возьми тестер, проверим аккумулятор, — сказал таксист.
— Это где? — спросил я. В кругу моей семьи и у знакомых вокруг машин не было ни у кого, не считая Федора. Да и та — рабочая, принадлежала парку, а не ему.
Подъехала кремовая Лада-«шестерка» — по народному «Шаха» — с водителем на доверенности и при документах. Доверять документам в середине 90-х было настолько же рискованно, насколько общепринято. Такая игра: продавец делает вид, что у него все честно и законно, покупатель — что верит в это на все свои деньги. Торг и скидка являлись страховкой на случай расходов по устранению будущих неприятностей. От ошибки в техпаспорте до перебитого номера мотора и шасси. В моем случае неприятности заставили себя ждать почти два года. Однако обо всем по порядку.
Обустройство
Итак, игра в доверие посредством торга состоялась, и «Шаха» отправилась ко мне во двор. Там для нее уже все было назначено. К появлению машины я готовился, как к рождению первого ребенка. Незадолго до того прикупил удобную металлическую люльку — так называемую ракушку. Увидеть их в Москве уже почти невозможно, а тогда вся столица была усыпана ими, как дно океана. В двадцать рук мы облепили и сбросили ракушку с длинномера. Кое-как втиснули в узкий промежуток, образованный углом котельной и гаражом соседа по дому. Изредка я выходил во двор, отпирал замок, с грохотом откидывал вверх тяжелый тент на пружинах. Сейчас в это уже трудно поверить, но друзья, которым это шоу предназначалось, на мгновенье замирали, а девушки впечатлительно поблескивали глазками.
«Шаха» тихо и смиренно смотрела на мир круглыми немигающими фарами. Мы садились в салон. Побыв так некоторое время, я с намеком говорил: «Ну ладно, мне уже пора». Что должно было означать: хорошего, мол, понемногу, хотя к нему и быстро привыкаешь. Мы выходили, я задвигал над притихшей «Шахой» гулко грохотавший тент, оставляя ее дожидаться того счастливого часа, когда я смогу отличить карбюратор от аккумулятора, научусь ездить и сдам на права.
В автошколе я познакомился с Ильей — добрейшим евреем лет сорока. Он взялся обучать меня вождению. Не подумайте, что Илья был инструктор. Инструктор наш всегда приходил слегка подшофе и за руль садиться опасался. Илья же являлся таким же учеником, как и я, но со стажем вождения лет пятнадцать.
— Ты что, 15 лет ездишь без прав?
— Чтобы еврей ездил, да без прав. Не подумайте!
Илья засмеялся. Я тоже.
Выяснилось, что в автошколу он пришел получить вторые права. Старые, советского образца в виде книжечки, у него были. Их он тоже получил в обход, то есть незаконно. Илья был наследственным дальтоником. Разрешающий сигнал светофора он определял не на цвет, а по расположению более яркого круга света из трех возможных по вертикали. Позже это обстоятельство выстрелит из обоих стволов по нам обоим. Но в тот момент глаза моего инструктора-дальтоника светились всеми цветами незамутненной вседозволенности. Вторые права он хотел не меньше, чем я первые.
— Предположим, отберет у меня мент права. Я отдам ему старые, а сам поеду с новыми.
— А если и новые отберут?
— А на этот случай у меня будет проездной! — отхохмился Илья окончанием еврейского анекдота. И все стало понятно.
— У тебя машина? «Шаха»? А чего не ездишь? Не знаешь, где аккумулятор? Так давай зарядим.
Первый выезд…
И мы зарядили. Илья стал первым, с кем я опустил тент ракушки уже после того, как «Шаха» покинула свое укрытие. Илья сидел за рулем, машина радостно урчала. Фары ее сияли!
Своей машины у Ильи на тот момент не было, а экзамен по сдаче площадки и города приближался. Поэтому практика, какая-никакая, была нужна нам обоим.
— Практика критерий теории! — говорил Илья, экстренно тормозя на желтый. Я вздрагивал и обеими руками отталкивал от себя пластик торпедо.
— Машина должна себя окупать хотя бы по бензину, — наставительно продекларировал Илья и вдарил по тормозам, чтобы подобрать с бордюра первого голосующего. Я опять оттолкнул торпедо.
Руки или шляпы встречались часто. Маршруток не было, таксопарки лежали в руинах. Навигаторы и мобильные приложения для заказа такси существовали разве что в воспаленном воображении IT —футурологов.
Мне понравилась эта своеобразная охота за людьми, желавшими ехать. За их деньгами охотиться было настолько же интересно, как и за впечатлениями от их собственных персон. Люди попадались разные: пьяные и богатые, деловые и до смеху обкуренные. С мобильными и картинами, с детьми и собаками, тюками, стульями, инструментами — музыкальными и не очень. Голубые, накрученные как пудели, лиловый негр, вьетнамские торгаши, ветеринарный доктор, коптевские бандиты, актер — голос Хрюши из «Спокойной ночи, малыши», менты из горячей точки Чечни, путаны из «Метрополя». Поп из кремлевского храма и много, много, много ныне уже затертых в памяти пассажиров. Они все спешили: кто в аэропорт, кто к любовнице. Кто на службу, кто со смены. Не спешили только пьяные — их знатно укачивало.
Получив у Ильи несколько уроков специфического ремесла (к тому времени он купил новую «четверку»), бомбить я начал самостоятельно.
Полгода, что я учился, ездил без прав. В середине 90-х это было настолько же противозаконно, насколько естественно.
…и первый заезд
Никогда не забуду свой по-настоящему самостоятельный выезд — таких моментов немного в жизни. Сопутствующее чувство, сродни раскрепощению или высвобождению неких доселе дремавших в тебе сакральных сил. Я стал ездить часто и, как мне тогда казалось, далеко. Спешу напомнить, что навигаторов тогда не было, как и общедоступных мобильных телефонов. Все сверялось и направлялось либо по атласу дорог, либо по опыту соседей по дорожному движению. Крутишь тугую неподатливую ручку, оконное стекло не спеша опускается. Бипнешь соседу по ряду. Он, если захочет и успеет, сделает то же. «Как мне проехать на улицу Таковскую?» — и далее следует разъяснение на пальцах и словах.
Ткань окружающего меня городского пространства буквально преобразилась. Раньше она лежала в ячейках сознания в виде изолированных клеток, сгруппированных каждая вокруг своей станции метро. Далее к станциям метро прирастали улицы, прилеплялись остановки и маршруты троллейбусов и трамваев. Добравшись (не важно, мысленно или физически) до нужной точки (больница, институт, музей, театр, префектура), импульс географической ориентации пресекался и возвращался обратно к исходной станции метро. И в таком виде остывал и кристаллизовался в памяти. С соседними станциями сознание держало связь в лучшем случае на протяжении одной ветки. Да и то с огромными затертыми белыми пятнами по краям удаляющегося от метро пространства. Теперь благодаря машине город предстал в виде полноразмерного и взаимосвязанного сплетения улиц, проездов, шоссе и даже — МКАД тогда как раз реконструировали — многоуровневых развязок!
Метроцентрическая система мгновенно и навсегда затерялась где-то на периферии автолюбительской памяти.
Воры, камни и разлад
Автошкола закончилась, мы получили наши первые, международного стандарта права-карточки. Для Ильи такие буржуйские права тоже были в новинку.
Между тем, как будто бы в предвкушении развязки, начались сюрпризы, связанные с владением движимым, но при этом не всегда тщательно охраняемым мною авто-имуществом. Не всегда, потому что, когда я приезжал поздно ночью после «бомбилова», сил хватало лишь выпасть из двери машины и завалиться в дверь подъезда. О тягании вверх/вниз тента ракушки не могло быть и речи. Случалось, что забывал ставить на сигнализацию, хотя делалось это путем нажатия любой из двух кнопок, спрятанных за лючком бензобака.
Однажды серым предзимним утром моя «Шаха» осталась без одного переднего колеса. Второе — заднее — уже было отвинчено, болты аккуратно лежали рядышком, но трехлапое навалилось всей полуторатонной тяжестью кузова и без домкрата отдавать свою обувку ворам отказалось. А домкрат они с собой на дело не взяли. В общем, поддомкратил, нацепил запаску и поехал за секретками в ближайший автомаг. По дороге подкинул пару шляп до метро — так и секретки почти окупились.
В другой раз — дело было летом — приехал пообедать, поднялся наскоро, магнитолу из панели не вынул. Выхожу, бокового стекла нет, весь салон в мелкой стеклянной крошке. Долго выметал, выбирал ее с сидений, с ковриков, из-под ковриков и сидений. Но часть колких кристалликов так и дребезжала в радиаторе печки до самого конца.
Стекольные приключения на этом не закончились. Вылетевший из-под брызговика бетономешалки камушек осыпал в салон уже все ветровое стекло. Однако все это были еще цветочки или же — применительно к материалу — стеклышки.
Настоящее случилось весной, ближе к концу мая. «Шаха» жила у меня к тому времени почти два года, и, признаться, я начал от нее уставать. Причиной разлада стали две аварии, по счастью, легкие. В одной, к слову, был виноват не я, но после них в наших отношениях, точнее, в моем к ней, все явственней проступала кислинка. Или, быть может, дело в том, что мои поездки все чаще разделяла одна и та же пассажирка (будущая жена) — поклонница моих авто- и иных способностей. И машина как объект и источник свежих впечатлений сменилась новым увлечением. А возможно (перевернем ракурс с колес материализма на крышу метафизики), это «Шаха» устала от меня. Я и сейчас не исключаю мистическую подоплеку нашего двухлетнего романа. Мистика одухотворенного металла, эзотерическая логика человеко-машинного разума вполне сопрягается и укладывается в канву событий, которые без этого допуска распадаются на выхлопную фракцию бессмысленного хаоса.
Несостоявшийся угон
На этом месте напрашивается визг тормозов и стоп! Но прозвучал всего лишь прозаический телефонный звонок.
— Доброе утро, — сказал профессионально недружелюбный голос в трубке.
— Оперуполномоченный по району Иващук. А где ваша машина?
— Где. Под окном, — сказал я, уже почти в это сам не веря.
— Ну сходите, посмотрите.
Пока шел к окну, остатки сомнений слиплись в ком уверенности, что машины там нет. Так и оказалось.
— Приезжайте в ГАИ с документами.
— Щас вызовем криминалистов, снимем пальчики. Недельки через две отдадим машину.
Я вытащил из-под полы поллитровку. Поставил на стол.
— Да мы вам машину вернули, а вы решили отделаться!
— Нет и не собираюсь!
Капитан скривился, но столкнул бутылку в ящик.
— Давайте документы на машину.
Я подал свидетельство и доверенность. Капитан вызвал лейтенанта.
— Борисыч, передашь девчонкам, пусть оформят.
Лейтенант ушел с документами.
— А машина-то где? — спросил я
Капитан назвал адрес.
— Подождите там внизу. Вас вызовут.
Я вышел. Спускаюсь по лестнице. Этажом ниже дверь чуть приоткрыта. Слышу нервный женский голос:
— Лен, номер 6971 «Мария Тимофей» у тебя?
Я остановился. Это был номер «Шахи».
— Гну. Документы краденые!
— Иди сюда посмотри!
Незримый стук каблучков.
— Вот тебе и блин! Звони Борисычу, пусть задерживает этого, как его, Михалюрича. Или группу вызывает.
Каблуки загрохотали. Я отшатнулся. Из отлетевшей наотмашь двери вверх по лестнице рванула тетка. А я рванул на улицу.
«Шаха» грустила в тупике возле забора промзоны. Всего в паре шагов от ГАИ. Там ее бросили после того, как взяли покататься. В 90-е это было настолько же естественно, насколько и безобидно. Завел. Вторая передача не втыкалась, а так все было в норме. У подъезда меня ждал сюрприз в виде Ильи.
— А я звонил, сказали, тебя нет дома.
— Нда. Только что из ГАИ. Машину угнали.
— Как, и у тебя тоже?
— Я разве тебе еще не пожаловался?
— Нет. Начинай. Тем более что мне вернули.
— Повезло. Мне нет.
— Ничего, — говорю, — чудеса случаются.
— Конечно, но я в них слабо верю. Мне жену с дочкой надо забрать с дачи. У Машки температура. Поможешь по старой дружбе?
— Да я бы с радостью, но.
— На бензин накину.
— Не в бензине дело. Свидетельство оказалось краденым!
— В смысле то, с которым купил?
— Ясно. Теперь понимаешь, зачем мне вторые права?
Я начинал понимать.
— Надо позвонить хозяину, скорее всего, ему выдали новое.
— Но почему он мне его не передал!
— Возможно, он честный человек, просто перепутал свидетельства. Так ведь тоже иногда может быть.
— Сашенька уехал в Испанию.
— И когда вернется?
— Надеюсь, что никогда. Но я передам.
Ниточка оборвалась. Хотелось что-то сделать, но что именно в такой ситуации, непонятно. Приближался сумеречный вечер, начал накрапывать мелкий весенний дождик.
— Ну что, мы едем? — вновь занервничал Илья.
— У меня даже прав нет. Все в отделении осталось.
— Зато у меня их двое! — напомнил мой товарищ.
Монохромная авария
Отчаянно задумчивые, мы выехали за МКАД. Ни один пост нас не остановил. Видимо, потому, что искали Михалюрича, а не «Шаху». Мы ехали, сумерки сгущались. Было пробочно и темно, дождь усилился. Внезапно пробка кончилась, Илья притопил. И тут же сразу после поворота, на фоне зеленых кустов показалась красная «восьмерка». Она стояла, но задний бампер ее стремительно приближался.
— Стой, Илья, стой! — заорал я.
Но было поздно. Ударом о лобовое стекло я выбил небольшую шишку у себя на лбу. У «Шахи» капот встал домиком. «Восьмерка» улетела в кювет вместе с пассажирами. Вышли два грузина.
Все были в шоке. Особенно монохромный Илья. Красную «восьмерку» на фоне зеленых кустов он попросту не заметил. Первыми пришли в себя грузины.
— Вай, кацо! Ты што, слепой?! Идем, смотри!
Не переставая агрессивно жестикулировать, они спустились в кювет. Мы следом. Осмотрелись. Если «Шаха» подлежала частичному восстановлению, то «восьмерка», очевидно, никакому. Грузины — по повадкам бандиты — стали наезжать. Впрочем, от кого бы на их месте можно было ожидать любезностей.
— Сейчас давай поехали за деньгами! Што значыт дэнег нэт?! Ищи!
Грузины принялись открыто угрожать.
— Придется продать комнату жены, — сокрушенно шепнул мне Илья.
Внезапно в темноте заморгали красно-синие маяки. Причалила патрульная машина. Из нее выскочили четверо ментов с автоматами и овчаркой.
И тут все закончилось так же внезапно, как случилось. Грузины бросились в придорожные кусты. Двое с собакой рванули за ними.
— Руки в гору! — мы даже не сразу поняли, что это нам. — Двое задержаны на месте, двоих преследуем, прием, — доложил мент в рацию.
— Мы не с ними! — сказал я.
— Там разберутся, — был ответ.
Машин с мигалками, между тем, все прибывало. «Шаха» съежилась промеж них, выпустив под себя лужу тосола из пробитого радиатора.
— Требую звонок адвокату, — защищал наши права Илья, когда нас с ним заталкивали в зарешеченную дверь «уазика».
— У тебя что, есть адвокат?
— Разговоры! — одернул мент и повез нас под проблески мигалки и звуки «Радио Шансон».
Дождь закончился. Наступила непроглядно сизая предлетняя ночь.
Следователь, как ни странно, позвонить разрешил. Илья действительно нашел адвоката, причем довольно быстро.
«Восьмерка», в которую мы въехали, оказалась краденой. Что мы — не воры, разобрались не без помощи приехавшего адвоката. Главное — что грузин взяли через пару часов, а вслед за тем — недели через две — и всю банду угонщиков.
Через месяц из Испании вернулся Сашенька, оказавшийся во всей этой истории единственным почти что честным человеком. Он передал мне второе, запасное — законно действующее — свидетельство на «Шаху». В суматохе отъезда в Европу он их просто перепутал. Илья, у которого отобрали его старые права, уверял, что с честными людьми такое случается сплошь и рядом. Я, наконец, забрал «Шаху» со штрафстоянки и переоформил на себя. А еще через пару месяцев случилось одно из тех чудес, в которые слабо верится. И тем не менее оно произошло — Илье вернули его угнанную «четверку».
Цифру шесть на двигателе угонщики перебили на восемь. В остальном машина была как новая. Даже лучше — прошла постугонную, предпродажную подготовку. Однако Илья был недоволен.
— Какой-то, знаете ли, шум появился. И двигатель подтраивает.
«Шаху», явившую собой карающий меч высшей справедливости, кое-как восстановили. Через полгода я продал ее по объявлению. На этом история моей первой машины завершила свой захватывающий маневр весенним росчерком тормозного следа на мокром асфальте.
Источник
