Что значит ревностный христианин

Значение словосочетания «ревностный христианин»

Значение слова «ревностный&raquo

РЕ́ВНОСТНЫЙ , —ая, —ое; —тен, —тна, —тно. С рвением и усердием относящийся к чему-л. (Малый академический словарь, МАС)

Значение слова «христианин&raquo

ХРИСТИАНИ́Н , -а, мн. —а́не, —а́н, м. Последователь христианства (в 1 знач.). (Малый академический словарь, МАС)

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.

Вопрос: тиф — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?

Синонимы к слову «ревностный&raquo

Предложения со словосочетанием «ревностный христианин&raquo

• Побеждённые арабами, некоторые из варваров приняли ислам, отчасти сохранив свой романский язык; многие разговаривали на арабском, будучи ревностными христианами.

Цитаты из русской классики со словосочетанием «ревностный христианин»

Сочетаемость слова «ревностный&raquo

Сочетаемость слова «христианин&raquo

Понятия, связанные со словосочетанием «ревностный христианин»

Афоризмы русских писателей со словом «христианин&raquo

• Есть только один способ быть христианином, — это быть им вполне.

Отправить комментарий

Дополнительно

Значение слова «ревностный&raquo

РЕ́ВНОСТНЫЙ , —ая, —ое; —тен, —тна, —тно. С рвением и усердием относящийся к чему-л.

Значение слова «христианин&raquo

ХРИСТИАНИ́Н , -а, мн. —а́не, —а́н, м. Последователь христианства (в 1 знач.).

Предложения со словосочетанием «ревностный христианин&raquo

Побеждённые арабами, некоторые из варваров приняли ислам, отчасти сохранив свой романский язык; многие разговаривали на арабском, будучи ревностными христианами.

Он тоже не шибко ревностный христианин, но он христианин.

Если он заметит в душе ревностного христианина хотя бы малую склонность к грусти, то тут же воспользуется этим и постарается привести его душу к духовной печали, а позже, возбудив в ней жестокое уныние, которое полностью овладевает сердцем и делает его совершенно неспособным к духовным упражнениям, и особенно к молитве.

Источник

Ревность

Ре́вность – 1) состо­я­ние веру­ю­щего, выра­жа­е­мое в пла­мен­ном, реши­тель­ном стрем­ле­нии к испол­не­нию Божьей воли, к добру и обострен­ном нега­тив­ном отно­ше­нии ко злу ( Чис.25:13 ); 2) усер­дие (пример: рев­ность к работе); 3) сомне­ние чело­века в вер­но­сти, любви к нему со сто­роны дру­гого чело­века; 4) обострен­ное чув­ство сопер­ни­че­ства (пример: рев­ность к успе­хам других людей); 5) про­яв­ле­ние Правды Божьей по отно­ше­нию к чело­веку ( Ис.9:7 ).

В учении Свв. Отцов, рев­ност­ное начало души также име­ну­ется гневом, рве­нием и энер­гией. В свя­то­оте­че­ской пись­мен­но­сти эта сила обычно назы­ва­ется словом, про­ис­хо­дя­щим от гла­гола зажи­гаю, горю, пла­ме­нею.

В своем пер­во­здан­ном состо­я­нии (до чело­ве­че­ского гре­хо­па­де­ния), рев­ность озна­чала усер­дие к уго­жде­нию Богу, имела воз­вы­шен­ный духов­ный смысл. В своем изна­чаль­ном виде рев­ность – закон­ная сер­деч­ная (чув­ству­ю­щая) сила души, пови­ну­ю­ща­яся разуму. Однако после гре­хо­па­де­ния про­изо­шло повре­жде­ние чело­ве­че­ского ума. Чело­ве­че­ский ум стал стре­миться не к веч­ному Богу, а к пред­ме­там види­мого мира, пора­бо­ща­ясь им. Отсюда и рев­ность стала не рев­но­стью о позна­нии Бога, а рев­но­стью о полу­че­нии удо­воль­ствий в крат­ко­вре­мен­ной жизни. Про­ти­во­есте­ствен­ная рев­ность в соче­та­нии с про­ти­во­есте­ствен­ной направ­ле­нием ума и воли стала гре­хов­ной стра­стью, то есть неесте­ствен­ным дви­же­нием чело­ве­че­ской души.

Истин­ная рев­ность имеет осно­ва­нием любовь, а ложная — тще­сла­вие и гор­дость. Истин­ная рев­ность обли­чи­теля чужих поро­ков совер­ша­ется с болью и состра­да­нием, а ложная — со зло­стью и пре­зре­нием.

Исце­ляя чело­ве­че­скую при­роду, хри­сти­ан­ство учит о необ­хо­ди­мо­сти изме­нить про­ти­во­есте­ствен­ную рев­ность о вре­мен­ном и пре­хо­дя­щем изна­чально при­су­щей чело­веку рев­но­стью к позна­нию Бога и соеди­не­нию с Ним. Такая замена пред­по­ла­гает как жела­ние чело­века, так и дей­ствие помо­га­ю­щей ему Боже­ствен­ной бла­го­дати.

Рев­ность в духов­ной жизни не должна исклю­чать такую доб­ро­де­тель, как рас­суж­де­ние. Рев­ность без рас­суж­де­ния в пат­ри­стике име­ну­ется рев­но­стью не по разуму, нера­зум­ной рев­ностью ( Рим. 10:2 ).

С ослаб­ле­нием рев­но­сти при­хо­дит теп­лохлад­ность.

архи­манд­рит Рафаил (Каре­лин):
Рев­ность – это огонь, без кото­рого не может ожить чело­ве­че­ское сердце. Рев­ность про­яв­ля­ется в том, что чело­век, услы­шав зов бла­го­дати, немедля при­сту­пает к делу спа­се­ния, а не обма­ны­вает себя тем, что он сна­чала закон­чит мир­ские дела, а затем при­мется за спа­се­ние своей души.

игумен Нек­та­рий (Моро­зов):
Раз за разом убеж­да­ешься: чем реши­тель­нее обра­ща­ется, идет чело­век к Богу, тем легче ему пре­одо­леть те пре­пят­ствия, кото­рые неиз­бежно воз­ни­кают на его пути. И чем больше сомне­ний, коле­ба­ний, оста­но­вок, тем, напро­тив, труд­нее дается это пре­одо­ле­ние. Порой — и вообще не дается. Сомне­ния, коле­ба­ния, нере­ши­тель­ность — то же самое для врага рода чело­ве­че­ского, что кусок сырого мяса в воде для акулы…

пре­по­доб­ный Иосиф Оптин­ский:
Рев­ность, жела­ю­щая иско­ре­нить всякое зло, на самом деле сама есть самое страш­ное зло.

Источник

Ревность Божья, что это значит? Ответ

Ревность. Мы часто судим о словах по своему личному восприятию. Обычно она воспринимается нами негативно, поскольку это слово связано не только с изменой, но и подозрительностью, в результате чего, происходят выяснение отношений на повышенных тонах. Поэтому, читая в Книге Второзакония:

«Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель» (Исх. 20:3-5),

читатель обычно приходит в недоумение: «Неужели Бог подозрителен, неужели Он хочет выяснять отношения с нами? Разве Богу присущи наши человеческие чувства?»

Да. Бог чувствует, раз Он говорит о ревности, о том, что любит и что ненавидит. Но нам никогда не стоит забывать, что Бог — не человек. В словах Бога можно увидеть другой смысл.

Бог не подозрителен, Он не выясняет отношения и не пытает нас, как жена мужа, когда он задержался на работе. Бог точно знает, кому принадлежат наши сердца!

Бог имеет на нас права по праву Создателя и по праву выкупа, который произошел на Кресте, поэтому Он хочет, чтобы мы всегда были с Ним.

Согласно Толковому словарю Даля, слово «ревновать» имеет два значения:

ревновать — это усиленно стремиться к чему-то, стараться достичь чего-то;

ревновать — это не доверять кому-то, опасаться за кого-то, сомневаться в ком-то (в супружеской верности, например).

Итак, слово «ревность» означает:

• сильное желание быть с кем-то или достичь чего-то
• страсть, вызванная недоверием; сомнения до душевной боли в верности объекта любви.

Исходя из определений, я рад, что Бог ревнует обо мне, поскольку я знаю, что Он не просто любит меня, но Он стремится ко мне, а также Он желает, чтобы и у меня было подобное чувство к Нему!

Бог ревнует о моих с ним отношениях, он оберегает меня, чтобы я не попал в чью-либо зависимость, кроме Его.

ибо из Иерусалима произойдет остаток, и спасенное от горы Сиона. Ревность Господа Саваофа сделает сие. 4Цар.19:31

Да. Мы зависимы, как бы не хотелось быть нам свободными. Мы либо Божьи, и свободны от греха, либо принадлежим греху и тогда, свободны от Бога.

Когда мы не зависим от Бога, мы считаем, что в праве делать что хотим. Но Библия на этот счет говорит, что

непокорность есть [такой же] грех, что волшебство, и противление [то же, что] идолопоклонство; за то, что ты отверг слово Господа, и Он отверг тебя, чтобы ты не был царем. (1Цар.15:23)

Могу лишь еще раз подчеркнуть: непокорность есть грех, что волшебство. По поводу волшебства, согласно Библии, люди, практикующие подобное, Царствия Божьего не наследуют, поскольку они обращаются не к силе Божьей, а к бесовской. Богу на этот счет лишь остается оставить такого человека.

поистине, как жена вероломно изменяет другу своему, так вероломно поступили со Мною вы, дом Израилев, говорит Господь. (Иер.3:20)

Бог Благой и Его любовь совершенна. Воздвигая в своей жизни идолов, мы лишаемся Его Защиты, поскольку в таком случае, мы начинаем пить воду не из чистого колодца.

Идолами могут быть не только деревянные истуканы и «иные боги», но и все, что уводит наше внимание от Бога, например деньги, власть. Так получается, когда мы стоим перед выбором: праведность или слава, или богатство, то если наш идол последнее, то мы его и выбираем. В этом случае мы можем обмануть, украсть, присвоив чужое. Поступая так, наши сердца становятся каменными, мы забываем, что такое милосердие, помощь другим, мы грешим, а значит идем к смерти.

Божья ревность праведна. Нам стоит понять, что Божья ревность – это ревность к жизни. Человеческая ревность – это ревность к смерти.

Бог готов простить каждого, мы достались ему дорогой ценой, поэтому Он говорит нам:

12 Иди и провозгласи слова сии к северу, и скажи: возвратись, отступница, [дочь] Израилева, говорит Господь. Я не изолью на вас гнева Моего; ибо Я милостив, говорит Господь, — не вечно буду негодовать.

13 Признай только вину твою: ибо ты отступила от Господа Бога твоего и распутствовала с чужими под всяким ветвистым деревом, а гласа Моего вы не слушали, говорит Господь (Иер.3:12,13)

Ревность связана семейных отношений. Ревность происходит от измены. Поэтому, когда Бог говорит, что Он ревнитель, Он так же дает нам понять, чтобы мы не изменяли Ему, следуя за лжебогами. Муж, если он муж, не будет делить свою жену с любовником. Поэтому, выбирая другого бога, человек лишается всех привилегий, всей защиты, что дает Бог, как и жена лишается защиты мужа, если она ему изменяет. Но Бог этого не хочет, поэтому, несмотря на то, что Бог говорит о Себе, как о ревнителе, тем не менее, Он готов простить, если мы покаемся и станем на Его путь.

Но Его милость, Его прощение не будет бесконечным. Наш Бог — также Бог порядка. В Его Царстве не может каждый делать то, что хочет, иначе это уже будет не Царство Божия, а царство хаоса.

понятие «ревность Бога» можно определить следующим образом: ревность Бога означает, что Бог постоянно стремится защитить Свою честь

И однажды, когда Его терпение закончится

Господь выйдет, как исполин, как муж браней возбудит ревность; воззовет и поднимет воинский крик, и покажет Себя сильным против врагов Своих. (Ис.42:13)

Поэтому, если кто-то ходит в след своих идолов, то остановитесь, бросьте их и попросите прощения у Творца Вседержителя, чтобы не погибнуть с тем, что Богу противно.

Бог поругаем не бывает.

К этой статье рекомендую

Для продвижения канала ПОДПИШИСЬ и нажми, пожалуйста, на пальчик, что указывает вверх! Не забудьте оставить свой комментарий!

Источник

БОЯТЬСЯ ЛИ АДА «РЕВНОСТНЫМ» ХРИСТИАНАМ

Христианин, избрав неверный путь внутренней жизни, основанный не на истинном покаянии, а на некоторой тайной гордыне и с ней на других страстях, далеко не всегда может заметить это сам; даже все признаки этой болезни могут быть так глубоко сокрыты, что только опытный духовник сумеет обнаружить ее. В таком случае, надо заметить: окружающие всегда скорее примечают в действиях обольщенного человека что-то больное, чем он сам; так что, когда нас обличают, надо всегда призадуматься и много раз приложить, примерить это обличение к себе – вполне возможно, что оно не случайно.

В духовной борьбе как часто враг усиливается обмануть нас! Святые отцы говорят, что злые духи применяют и так: забирают свои орудия, которыми растравляли наши страсти, и как бы удаляются от человека, таким образом все брани затихают и душевные недуги совсем не замечаются. Когда же человек расслабится и почтет себя в безопасности, тогда-то враг и вонзает свою отравленную стрелу в самую какую-нибудь уязвимую часть души, возжигает в ней самую жгучую какую-нибудь притаившуюся страсть, накопившую новые силы и жаждущую насыщения.

И тогда несчастный человек не выдерживает внезапного восстания в себе такой темной силы и легко падает. Но знают и иное коварство злые духи: они могут удалиться надолго, даже оставить по удалении своем в человеке самые, казалось бы, спасительные и благодатные настроения души; даже как бы ревность к добрым делам, святым подвигам, горячее рвение к молитвенным занятиям, посту, бдению; даже трепетное желание творить дела милосердия, любить всех людей, помогать бедным и спасать несчастных; даже силу терпения, чтобы сносить иногда поношения и оплевания, желание говорить о себе униженно и совершать некоторые труды покаяния и т. п. Все это не только действует в человеке без противодействия бесов, но они же еще незаметно разжигают и поощряют такие движения и настроения души, – только при всем при этом злые духи тонко касаются нашего тщеславия и в глубине сердца продолжают кадить свой фимиам идолу нашей гордыни. Демоны как будто удалились, но они пристально следят за тем, чтобы не погас этот гордостный огонек в нашей душе. И вот: человек живет по наружности прекрасно – ревностен, скромен, правдив, милосерд, нестяжателен, как будто исполнителен во всем; он даже иногда скорбит о своих прегрешениях, иногда даже очень болезненно переживает какой-нибудь малый свой проступок; он жаждет чистоты и совершенства; он терпит оскорбления, совершает многие и многие кажущиеся вполне достойными добродетели; но при этом тот фимиам иному богу – идолу «я» – не перестает куриться в глубине сердца, с каждым подвигом все сгущается, с каждым «добрым» делом все больше упитывает нашу гордыню.

Как же избегать этого зла? Под каждое неразумное, хотя по виду и доброе, наше начинание демон гордыни старается подставить свое кадило; неопытный христианин не всегда умеет хорошо рассмотреть, на что он опирается в самом начале своего делания, из какого источника берут соки корни этого его древа подвижничества, кто на самом деле поощряет и присваивает себе эти его труды. Дело в том, что истинное добро в нас должно иметь основание только на заповедях евангельских, совершаться из-за страха или послушания или же любви к Богу (смотря по духовной высоте нашей жизни), но никак не ради чего-либо иного: не ради самого подвижничества, или «духовности», или отделенного от Евангелия «добра», или «нравственности», или «святости», или даже «совершенства» и других громких добродетелей, понимаемых отвлеченно; но стремиться совершать дела наши надо так, чтобы этим исполнить волю Божию, имея одну цель – угодить Богу. Что бы человек хорошее ни делал, он не может ни на что из этого надеяться, должен всегда говорить: «Я раб, ничего не стоящий, сделал то, что должен был сделать ( Лк. 17:10 ), и сделал слабо и нерадиво». Заповеди Божии так бесконечно глубоки, что исполнить их вполне никто из нас не может, но даже чем более кто будет стараться их исполнить, тем более будет видеть свою немощь, свое несовершенство, греховную поврежденность и удаленность от Бога: от этого сознания ему останется только бесконечно смиряться, укорять себя, пока не скажет, подобно апостолу Павлу: Из грешников я первый ( 1Тим. 1:15 ), ему останется только уповать на милость Божию, не зная за собой никаких достоинств.

Но не так бывает в том случае, когда человек имеет меркой своих дел не бесконечное, а ограниченное, земное; тогда и делам своим он определяет цену, вымеряет их вес и значимость. Тогда-то и рождается болезненная ревность, неутешная скорбь даже о малых своих поползновениях – из страха потерять что-либо из своего богатства. При таком уповании на свои труды человек становится в своих глазах богачом, собирающим прилежно и умножающим добро; всякий свой подвиг, даже самый малый хороший поступок, он сразу взвешивает и вносит в свое хранилище – и это вместо заповеданной нам нищеты (чтобы признавать себя совершенно нищим духовно)!

Такие самодовольные делания, конечно, не имеют глубины, требуемой от дел, истинно посвященных Богу; они, как насаженные на неглубокой почве, не имеют корней на глубине истинной веры, но корни их простираются по поверхности, пьют нечистые соки разных страстей. Итак, чтобы понять, на чем держится такое подвижничество, надо смотреть не на внешние его подвиги, а на внутреннее самовоззрение: считает ли человек себя действительно грешником, немощным, недостойным – не на словах только, даже не умом и не на поверхности чувства, а в глубине сердца, там он вздыхает ли о себе, окаивает ли себя, или там у него ликует торжество победителя, радостное признание своей значимости и богоугодности? Хорошо видно это из того: считает ли такой человек себя погибающим, вполне достойным адских мук и находящимся в реальной опасности быть осужденным идти в этот вечный ад, что только по милости Божией он может быть спасен, а не какими-то своими добродетелями; что он нуждается во многих молитвах о себе, а собственные его дела и молитвы недостаточны для спасения. Если же такой «ревностный» христианин, называя себя грешным, все же довольно твердо уверен, что никак не может быть, чтобы он угодил в темницы ада, имея столько добрых дел, то такое расположение сердца – беда! Совершенно иной пример подают нам святые отцы, которые и на земле уже достигли ангельского состояния, могли совершать дивные чудеса, имели дар прозрения, имели видения и откровения от Бога; а умирая, неутешно рыдали о себе и искренно считали себя осужденниками ада.

Когда настало время кончины святого аввы Агафона, братия, заметив в лице его страх, сказали: «Отец! неужели и ты боишься?» Он отвечал: «Хотя я старался всеусиленно исполнять заповеди Божий, но я человек – и не знаю, угодны ли дела мои Богу». Братья сказали: «Неужели ты не уверен, что дела твои благоугодны Богу?» Старец сказал:

«Невозможно удостовериться мне в этом прежде, нежели предстану Богу: потому что иной суд Божий и иной человеческий» [11, с. 49, ст. 25].

Когда настало для аввы Арсения время кончины, тогда братия, бывшие при нем, увидели, что он плачет. Братия сказали ему: «Отец! Неужели и ты страшишься?» Он отвечал: «Страшусь! Страх, ощущаемый мной в настоящий час, пребывал со мной с того времени, как я сделался монахом» [11, с. 42, ст. 16].

Пимен Великий говаривал братии своей: «Уверяю вас: куда ввергнут сатану, туда ввергнут и меня» [11, с. 302, ст. 21].

Много лет старец Силуан нес высокие подвижнические труды, много претерпел мучительных борений с бесами. Так, однажды ночью, во время молитвы старца, злые духи усиленно стужали ему и не давали чисто молиться. Он в скорби, с болезнью сердца возопил ко Господу, прося научить его, как ему молиться и что делать, чтобы бесы не мешали ему. И услышал ответ в душе: «Гордые всегда так страдают от бесов». – «Господи, – говорил старец, – научи меня, что должен делать я, чтобы смирилась моя душа?» И снова в сердце ответ от Бога: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». После этого старец Силуан познал, что весь подвиг должен быть направлен на стяжание смирения. С того дня его «любимой песнью», как он сам выражался, стало: «Скоро я умру, и окаянная душа моя снидет в тесный черный ад, и там один я буду томиться в мрачном пламени и плакать по Господе: «Где Ты, Свет души моей? Зачем Ты оставил меня? Я не могу жить без Тебя» ([Архимандрит Софроний (Сахаров)]. Старец Силуан. Жизнь и поучения. М, – Минск, 1991. С. 40–41).

Иоанн Лествичник повествует, что один монах-подвижник часто от помышления о смерти приходил в исступление и, как лишившийся чувств или пораженный падучей болезнью, относим был находившимися при нем братьями почти бездыханным [4, сл. 6, ст. 17].

Для утверждения той мысли, что нам всегда надо находиться в покаянии и сокрушении, тот же отец приводит такую устрашающую повесть: жил в тех местах некто Стефан, который, любя пустынное и безмолвное житие, многие лета провел в монашеских подвигах и просиял различными добродетелями, в особенности же украшен был постом и слезами. Сей отец удалялся в места отшельников для подвига суровейшего и строжайшего покаяния, там прожил несколько лет в безлюдной пустыне. Перед кончиной своей вернулся в свою келию. За день до кончины он пришел в исступление, с открытыми глазами озирался то на правую, то на левую сторону постели своей и, как бы истязуемый кем-нибудь, он вслух всех предстоящих говорил иногда так: «Да, действительно, это правда; но я постился за это столько-то лет»; а иногда: «Нет, я не делал этого, вы лжете»; потом опять говорил: «Так, истинно так, но я плакал и служил братиям»; иногда же возражал: «Нет, вы клевещете на меня». На иное же отвечал: «Так, действительно так, и не знаю, что сказать на сие; но у Бога есть милость».

Поистине страшное и трепетное зрелище было сие невидимое и немилостивое истязание, говорит св. Иоанн, и, что всего ужаснее, его обвиняли и в том, чего он не делал. Увы! безмолвник и отшельник говорил о некоторых из своих согрешений: «Не знаю, что и сказать на это»; хотя он около сорока лет провел в монашестве и имел дарование слез. Увы мне! Увы мне! Где было тогда слово Иезекиилево, чтобы сказать истязателям: «В чем застану, в том и сужу, глаголет Бог». Ничего такого не мог он сказать. А почему? Слава Единому Ведающему. Некоторые же говорили, что он и леопарда кормил из рук своих в пустыне. В продолжение сего истязания душа его разлучилась с телом: и неизвестно осталось, какое было решение и окончание сего суда и какой приговор последовал [4, сл. 7, ст. 50].

Повествуют отцы и такую повесть: один прозорливый отец пришел в некоторый город, когда там умирал один почитаемый всеми монах. Все жители города считали его святым старцем и весьма прославляли его, рыдали о его смерти, почитали это для себя великой утратой, молитвами его многие надеялись избавиться от всяких искушений. Путешествующий прозорливый монах присутствовал при этом событии, и ему открылось ужасное видение: он увидел, как явились страшные эфиопы с трезубцами, раздался глас с высоты: «Не дайте ему покоя, потому что и он не дал Мне покоя ни на один час». И так эти эфиопы, пронзив душу умирающего трезубцами, извлекли ее и утащили восвояси. Петр Дамаскин, святой отец восьмого века, так объясняет этот случай: причиной сего было возношение монаха, так как если бы у него были другие грехи, он не мог бы их утаить от людей, тем более совершать их ежечасно. Но только одно высокомудрие может по самоугодию утаиться почти от всех и от самого того, кто его имеет, если не попустится ему впасть в искушения, которыми душа обличается и познает свою немощь и неразумие. Потому Дух Святой и не обретал ни на один час покоя в жалкой душой что она всегда имела этот помысел и радовалась о нем, как о некотором добром деле, оттого и помрачилась она, как демоны. Не видя себя согрешающим, может быть, человек тот питал в себе одну страсть вместо других, и этой одной довольно было демонам, как могущей восполнить место прочих пороков (Творения. Петра Дамаскина. М., 1874. Кн. 2. Сл. 24).

Там же святой Петр Дамаскин говорит: «Никто не получит пользы от других добродетелей, хотя бы он и на небе жил, если имеет гордость, чрез которую диавол, Адам и другие весьма многие пали. Потому никто не должен отвергать страх, пока не достигнет он пристанища совершенной любви и не будет вне мира и тела» (там же).

Когда авва Макарий Великий пришел в скит Нитрийской горы, стеклось к нему многочисленное братство. Старцы просили его, чтобы он сказал назидательное слово братии. Он, прослезившись, сказал им: «Братья! очи ваши да испустят слезы прежде отшествия вашего туда, где слезы наши будут жечь наши тела». Все заплакали и, пав ниц, сказали: «Отец, молись за нас» [11, с. 284, ст. 6].

«Ныне, во время земной жизни, часто нисходи умом в ад, чтоб не низойти туда навечно душой и телом», – поучал Тихон Задонский.

Только этот путь: самоосуждения, неверия себе, почитания себя худшим из грешников, достойным всяких мук, – святые отцы признавали спасительным и безопасным. Избрав правильный путь духовной жизни, никак невозможно не пройти стезей страха и трепета за свою душу; все, кто спасался, – шли ею.

Источник: Таинство Исповеди : о грехах явных и тайных недугах души / сост. архимандрит Лазарь (Абашидзе) – изд. 2. Киев: Типография Киево-Печерской Лавры. 2005. – 479 с.

Источник