Каковы отличия реального договора от консенсуального?
Реальный договор и консенсуальный — отличия между ними весьма существенны, и ниже мы рассмотрим, в чем они заключаются. Самое главное отличие — в моменте заключения рассматриваемых видов сделок, соответственно, ознакомившись с публикацией, читатель поймет, как определить, является конкретный договор реальным, либо консенсуальным. Для большего понимания мы привели примеры обоих видов соглашений.
Общие положения о реальных и консенсуальных соглашениях
Прямого указания на отличия рассматриваемых видов договоров в законе не приводится. Вопрос является теоретическим, и юристы-теоретики давно вывели все возможные отличительные признаки реальной и консенсуальной сделки.
Отличается реальный договор от консенсуального главным образом временем его заключения, т.е. моментом появления прав и обязанностей по факту достигнутых договоренностей. Порядок определения момента заключения рассматриваемых соглашений определен в ст. 433 ГК РФ (в ч. 1 данной нормы оговорен момент заключения консенсуального соглашения, а в ч. 2 – реального).
Консенсуальная сделка считается заключенной в момент достижения сторонами соглашения договоренности по всем его существенным условиям. Реальная же сделка признается заключенной исключительно после наступления момента передачи имущества.
При таких обстоятельствах отличие реального договора от консенсуального кроется в моменте, с которого соглашение начинает свое действие. Если для вступления в силу соглашения консенсуального характера в большинстве случаев достаточно его подписать, то по реальной сделке просто подписать документ мало – требуется передать предмет договора.
Чем отличается реальный договор от консенсуального? Примеры консенсуальных и реальных договоров
Самым ярким примером консенсуальной сделки является договор купли-продажи. После того, как он подписан, в силу требований ст. 454 ГК РФ, стороны обязаны начать исполнять его условия. Кроме того, к консенсуальным сделкам можно отнести договор подряда, кредитный договор, договор поручения, договор перевозки.
Есть вопрос? Ответим по телефону! Звонок бесплатный!
Самым выразительным примером реального договора является договор займа. Даже если стороны подписали договор, в котором отразили все необходимые существенные условия, он не вступит в силу. Именно поэтому факт передачи необходимо подтвердить, например, распиской, либо актом приема-передачи.
В качестве дополнительных примеров реального договора можно привести следующие договоры:
Дарения (если нет обещания дарения в будущем).
Ренты.
Аренды транспорта с экипажем.
Безвозмездного пользования, если у ссудодателя нет обязанности передачи вещи ссудополучателю.
Перевозки.
Финансирования под уступку денежного требования (кроме договора, когда фин. агент обязуется передавать контрагенту деньги в счет требования последнего к третьему лицу).
Банковского вклада.
Хранения, если у хранителя нет обязанности принять вещь на хранение в будущем.
Страхования.
Доверительного управления имуществом.
Консенсуальных соглашений гораздо больше, чем реальных, что дает возможность легко отличить их друг от друга. Кроме того, если в соглашении в обязанностях сторон указывается «обязуется», то это скорее всего консенсуальный договор. Если же указывается «передает», то с большой долей вероятности можно говорить о том, что договор реальный.
Некоторые соглашения могут быть как реальными, так и консенсуальными, например, договор дарения. Он может быть как реальным, так и консенсуальным, если дар передается в будущем и об этом есть договоренность лиц, участвующих в соглашении.
Таким образом, самое существенное отличие реальных и консенсуальных договоров заключается в моменте их вступления в силу – с момента заключения, либо передачи вещи.
Источник
Что такое консенсуальный договор
Консенсуальные договоры — это договоры, которые считаются заключенными и приобретают юридическую силу с момента, когда были согласованны все существенные условия.
Сущность и основные черты
В зависимости от момента, когда сделка признается заключенной, выделяют реальные и консенсуальные договоры. Первые приобретают действие с даты, когда согласованны основные условия, в зависимости от вида соглашения сюда относятся: предмет, срок выполнения работ, стоимость услуг, ассортимент и наименование товара. Реальные — начинают действовать с момента передачи вещи, с соблюдением согласования основных условий. Например, к реальным договорам относится соглашение о займе (с даты передачи денежных средств), аренда транспортного средства с экипажем (с даты предоставления ТС), доверительное управление (с даты передачи имущества). Ввиду различной судебной практики есть соглашения смешанного типа. Разные суды относят такие сделки к обоим видам, поэтому сказать, какой договор является реальным, а какой консенсуальным, в исключительных случаях однозначно нельзя. Например, аренда недвижимого имущества имеет примеры противоположной практики: постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 26.10.2011 по делу №А78-701/2011 и постановление Арбитражного суда Центрального округа от 05.03.2018 №Ф10-93/2018 по делу №А35-9562/2016.
Наибольшее распространение получают соглашения, заключаемые с момента акцепта оферты. Они являются более простыми в плане заключения и вступления в силу. В основе таких сделок предполагаются доверительные отношения, так как в отличие от сделок, имеющих реальный характер, передача вещи не обязательна. Действующее законодательство не содержит определение, что такое консенсуальный договор, понятие сложилось благодаря науке. Несмотря на это, оно активно используется в решениях судов и юридической практике.
Когда заключен, а когда вступил в силу
По общим правилам гражданского законодательства сделка признается заключенной, когда одна сторона приняла оферту другой. Юридические лица, подписывая соглашение о поставке товара, наделяют себя взаимными правами и обязанностями, что значит консенсуальный договор признается заключенным и вступает в силу. На примере поставки это представляется следующим порядком действий:
направление проекта соглашения контрагенту;
обсуждение и внесение изменений;
подписание документа;
взаимное выполнение обязанностей.
Стороны вправе предусмотреть разные сроки вступления в силу отдельных пунктов или всего документа. Такие условия не должны противоречить нормам действующего законодательства. Например, заключая сделку о денежном займе, по которой займодавцем является гражданин, стороны указывают о вступлении в силу с момента подписания документа. Это является противоречием п. 1 ст. 807 Гражданского кодекса РФ. Такая сделка признается заключенной с момента передачи денежных средств.
Чем отличается от реального
Оба вида обязательств являются прямыми противоположностями. Исходя из сложившейся судебной практики и общих норм права, собрали, чем отличается реальный договор от консенсуального, и выделили положительные и отрицательные моменты в таблице:
Вид
Консенсуальный
Реальный
Момент заключения
С момента принятия оферты
С момента передачи предмета/вещи иного имущества
Виды соглашений
Купля-продажа, поставка, подряд, возмездное оказание услуг
Банковский вклад, хранение, аренда транспортных средств
Отрицательные черты
Основан на доверительном отношении сторон
Момент заключения осложнен передачей вещи/предмета
Положительные черты
Легкий порядок согласования
Передача предмета сделки является гарантом
исполнения обязательств для одной из сторон
В зависимости от характера предмета, вокруг которого выстраиваются правовые отношения, сделку относят к разным видам. Например, к консенсуальным договорам не относится договор аренды транспортного средства (без экипажа/с экипажем), являясь реальным. В то же время аренда недвижимого имущества относится к консенсуальным. Оба входят в одну группу соглашений — аренда.
Примеры консенсуальных сделок
При ознакомлении с основной нормой права, регулирующей рассматриваемые виды правоотношений, возникает понимание, к какому виду относится соглашение. Из анализа статей 454, 650, 702, 779 ГК РФ делаем вывод, что консенсуальным считается договор, который использует в норме права понятие «обязуется». Это означает, что сделка заключена с момента согласия. Одна сторона обязуется выполнить работу, другая сторона обязуется произвести оплату и принять результат.
К сделкам, являющимся по своей правовой природе консенсуальными, относят:
Куплю-продажу (контрагенты принимаются обязательства по передаче оплате вещи/имущества).
Займ (за исключением когда займодавец физическое лицо, стороны вправе сами установить состав сделки в виде передачи предмета и заключения соглашения или только заключения соглашения, что значит реальный договор подвергается трансформации).
Дарение (сторона в письменном или устном виде выражает согласие на безвозмездную передачу имущества).
Перевозка (в зависимости от вида транспорта разделяется на перевозки морские, железнодорожные, автомобильные, авиа).
Судебная практика
В процессе разрешения спорных вопросов относительно определения даты, с которой сделка признается заключенной, судебная система закрепляет складывающуюся практику. Определение Верховного суда от 15.07.2015 №14-АПГ15-7 — устанавливая, с какого момента считается заключенным консенсуальный договор при направлении не подписанного проекта по электронной почте, суд принял во внимание акцепт (подписание проекта) другой стороной. Это фактически подтверждает достижение соглашения между сторонами правоотношений.
Постановление Пленума Верховного суда от 25.12.2018 №49 — если одна сторона направила другой предложение заключить соглашение, но из-за способа связи не смогла вовремя получить ответ, первый вправе сообщить о принятии даже за пределами установленного срока.
Источник
ВС пояснил, как отличить реальные договоры займа от фиктивных в банкротном деле
8 октября Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда вынесла Определение № 308-ЭС20-8307 по обособленному спору о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности кондитерской фабрики перед обществом по девяти договорам займа.
Нижестоящие суды не нашли признаков аффилированности в спорных договорах займа
В июне 2015 г. ООО «Инвест» и ООО «Кондитерская фабрика «Мишкино» заключили девять договоров займа. В дальнейшем фабрика была признана банкротом, а поскольку она не вернула заемные средства, ее контрагент обратился с заявлением о включении задолженности в размере 587 млн руб. в реестр требований кредиторов.
В ходе судебного разбирательства ПАО КБ «Центр-Инвест», будучи конкурсным кредитором должника, возражало против удовлетворения такого требования. В частности, банк утверждал о наличии аффилированности между обществом «Инвест» и кондитерской фабрикой.
Кредитная организация ссылалась на то, что спорные договоры займа имеют признаки сделок нестандартного характера, так как кредитор выдает последующие займы без исполнения предыдущих обязательств, при этом длительное время не обращается с требованием о возврате ежемесячных процентов и суммы основного займа, предоставляет отсрочку исполнения обязательств и изменяет статус выплаты процентов с ежемесячного на единовременный в конце срока. Такие действия кредитора, по мнению банка, необъяснимы с точки зрения цели юрлица в виде извлечения прибыли от своей деятельности. Подобные факты, полагал банк, могут свидетельствовать о подаче заявления о включении требований в реестр исключительно с целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.
Тем не менее три инстанции удовлетворили требование «Инвест», исходя из надлежащего подтверждения им наличия задолженности. Суды отметили наличие в материалах дела надлежащим образом заверенных договоров займа, дополнительных соглашений к ним, актов сверки взаимных расчетов по каждому из договоров, платежных поручений, а также финансовой и бухгалтерской отчетности, подтверждающей отражение полученных заемных средств и проводку финансовых операций по каждому из договоров по бухгалтерским регистрам.
В связи с этим суды указали на реальность заключенных договоров займа и фактическое перечисление заемных средств на счет должника. При этом они отметили, что ссылки банка без представления конкретных доказательств на определенные хозяйственные связи между должником и рядом хозяйственных обществ не обосновывают, как указанные взаимоотношения влияют на возможность признания заявителя аффилированным по отношению к должнику. Суды также отклонили доводы о фиктивном характере взаимоотношений сторон договоров займов, так как их выдача производилась обществом «Инвест» за счет собственных средств, оно получало от кондитерской фабрики проценты за пользование финансированием, что свидетельствовало о реальной экономической деятельности общества и отсутствии у него намерения причинить вред иным кредиторам должника.
Суды также сочли, что общество «Инвест» не имело цели контролировать процедуру банкротства, поскольку общий размер включенных в реестр требований составляет около 3 млрд руб., в то время как требования заимодавца составляют не более 590 млн руб.
ВС согласился с выводами нижестоящих инстанций
Впоследствии ПАО КБ «Центр-Инвест» оспорило судебные акты в Верховный Суд. В своей кассационной жалобе банк указал, что стороны спорных договоров займа являются аффилированными лицами и находятся под контролем семьи Узденовых, члены которой использовали расчетные счета общества, должника и иных лиц, входящих в группу, в качестве транзитных. Банк также отмечал, что наличие подобного контроля над сторонами договоров займа подтверждается как многочисленными публикациями в СМИ, так и посредством анализа выписок из ЕГРЮЛ.
После изучения материалов дела № А53-5830/2019 Судебная коллегия по экономическим спорам заключила, что возражения банка против требований ООО «Инвест» по существу сводились к фиктивности спорных займов ввиду того, что денежные средства проходили через счет общества и должника транзитом, не опосредуя реальные хозяйственные отношения, а создавая лишь видимость этого в целях искусственного формирования задолженности (ст. 170 ГК РФ).
«Такая версия может выглядеть убедительной, только если предположить, что действия как кредитора (общества), так и заемщика (кондитерской фабрики) координировались из единого центра принятия управленческих решений, иными словами, если общество и должник были аффилированы по признаку вхождения в одну группу лиц, объединенную общими экономическими интересами», – отметил Суд.
ВС добавил, что банк не оспаривал, что между должником и обществом отсутствовали формально-юридические признаки аффилированности. «В то же время доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение юридической связанности, но и фактической, наличие которой имеет место тогда, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности (определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 15 июня 2016 г. № 308-ЭС16-1475)», – указано в определении.
Как пояснил Верховный Суд, для определения аффилированности сторон заемных отношений необходимо было доказать, что спорные сделки являлись нестандартными с точки зрения заведенной в гражданском обороте практики поведения. Ранее банк отмечал, что общество «Инвест» в качестве займа предоставляло денежные средства, полученные от нескольких хозяйственных обществ, кондитерской фабрике, которая, в свою очередь, перечисляла эти деньги этим же хозобществам. Тем самым, как полагал банк, заемные денежные средства возвращались тем лицам, которые их и предоставили заимодавцу, что свидетельствовало о закольцованном характере движения денег.
Тем не менее высшая судебная инстанция указала на необоснованность таких доводов банка, выборочно ссылавшегося на операции, которые могли подтвердить его правовую позицию, игнорируя остальные факты. «Так, как пояснял в отзыве временный управляющий, значительная часть заемных денежных средств (около 196 млн руб.) направлена на погашение долга по кредиту перед АО «Альфа-Банк», – указал Суд. – Иные средства направлялись на выплату кредита заявителю кассационной жалобы (банку), выплату заработной платы работникам фабрики, на исполнение обязательств по уплате обязательных платежей, на расчеты с контрагентами за поставленную продукцию и проч., то есть фактически заемные средства использовались на нужды кондитерской фабрики, для поддержания ее обычной хозяйственной деятельности».
Верховный Суд добавил, что со стороны как общества, так и должника имело место обычное предпринимательское взаимодействие, не выходящее за пределы разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, а финансирование предоставлялось реально на условиях, доступных обычным (независимым) участникам рынка, и использовалось на собственные нужды заемщика. Таким образом, ВС оставил в силе судебные акты нижестоящих инстанций.
Эксперты «АГ» прокомментировали выводы Суда
Партнер АБ «Бартолиус» Наталья Васильева полагает, что при кажущейся простоте фабулы рассматриваемого дела оно наполнено огромным количеством фактуры, анализом многоступенчатого владения и тесных экономических связей разветвленной группы лиц, в которую, по мнению банка, входят как должник, так и кредитор. «Именно на этом основании банк и выступал за отказ кредитору во включении в реестр – по мотиву фактической аффилированности, в связи с чем должник в схеме движения денежных средств выступал, по мнению кредитной организации, в качестве транзитного звена, а договоры займа имеют мнимый характер, применению подлежит ст. 170 ГК РФ», – пояснила она.
По словам эксперта, практика применения различных стандартов доказывания в делах о банкротстве уже несколько лет разрабатывается Верховным Судом, поэтому определение является очередным вкладом ВС в развитие этого безусловно важного процессуального института. «Процесс распределения бремени доказывания при заявлении возражений против требований иных кредиторов в реестр выглядит таким образом: кредитор, подавший требование к реестр, изначально обязан представить ясные и убедительные доказательства в подтверждение своего права требования к должнику, а кредитор, оспаривающий правомерность требования иного кредитора к должнику, заявляет свои возражения prima facie, то есть “на первый взгляд”, иными словами, ему необходимо породить разумные сомнения в том, что заявляющий требование кредитор является аффилированным, а сделка – мнимой», – рассказала Наталья Васильева.
Она отметила, что, в случае если факт аффилированности будет доказан, на аффилированного кредитора переходит бремя доказывания обоснованности права требования к должнику, то есть факта заключения реальной сделки, уже исходя из еще более повышенного стандарта доказывания, а именно: «вне всяких разумных сомнений».
«Обращает на себя внимание то, что довод банка об аффилированности кредитора и должника через ряд физических лиц, в том числе Тимура Узденова, который входил в группу кредитора и одновременно являлся поручителем должника перед иной кредитной организацией, вошедший в текст определения о передаче дела на рассмотрение коллегии, в итоговом определении ВС РФ никакой оценки не получил. Также не были учтены Верховным Судом сведения, изложенные в многочисленных публикациях СМИ, на которые указывал Банк в кассационной жалобе и упоминание о которых также было включено в определение о передаче дела на рассмотрение ВС РФ; из них следует, что должник находится под контролем Тимура Узденова», – подытожила Наталья Васильева.
Старший юрист АБ «Бартолиус» Татьяна Стрижова добавила, что Верховный Суд в очередной раз возвращается к проблеме распределения бремени доказывания по спорам о включении требований аффилированных кредиторов в реестр. Она отметила, что в рассматриваемом деле с учетом повышенного стандарта доказывания было исследовано значительное количество доказательств.
«В частности, судом апелляционной инстанции истребованы и проанализированы расширенные выписки о движении денежных средств как по счетам самого должника, так и по счетам общества, благодаря чему исключены обстоятельства транзита денежных средств с использованием счетов должника, проанализированы источники поступления и расходования денежных средств сторонами договоров займа. Судами также проанализирован и установлен реальный характер инвестиционной деятельности общества на постоянной основе, определен его коммерческий интерес в заключении спорных сделок, а также проанализировано поведение последнего на предмет экономической обоснованности. При таком объеме и “качестве” представленных доказательств доводы банка о возможном “семейном” контроле за внутригрупповым движением средств, по мнению Верховного Суда, с наименьшей вероятностью свидетельствовали о нестандартном предпринимательском взаимодействии», – заметила юрист.
По ее словам, позиция ВС вызывает особый интерес тем, что Суд ориентирует правоприменителей на допустимость использования такого стандарта доказывания, как «баланс вероятностей» при разрешении споров в ситуации, когда позиции обеих сторон не подтверждаются безупречными однозначными доказательствами, но при этом в сравнении между собой одни доводы выглядят более убедительными, чем другие. «Так, Коллегия, применяя “баланс вероятностей”, отмечает, что “…при установленных судами обстоятельств наиболее вероятное положение дел выглядит таким образом, что со стороны как общества, так и должника имело место обычное предпринимательское взаимодействие, не выходящее за пределы разумного и добросовестного осуществления гражданских прав”», – подчеркнула Татьяна Стрижова.
Адвокат, советник INTELLECT, арбитражный управляющий Сергей Гуляев полагает, что Верховный Суд продолжил смягчать выработанный им же в середине 2016 г. и развитый впоследствии правовой подход касательно требований из договоров займа в делах о банкротстве. «Ранее ВС РФ занимал очень жесткую позицию в отношении займов, при которой даже косвенное подозрение в аффилированности должника и кредитора могло привести к отказу во включении требований в реестр требований кредиторов. Данная позиция в свое время дала положительный результат, количество дел о банкротстве, контролируемых «дружественными» по отношению к должнику кредиторами, требования которых как раз происходили из договоров займа, стало минимальным. В дальнейшем ВС РФ начал свою позицию смягчать, последовал ряд актов, в которых указывалось, что наличие аффилированности само по себе не свидетельствует о мнимом характере займа, необходимо именно фактическое обоснование нереальности заемных отношений», – пояснил он.
По словам эксперта, такой подход был вновь продемонстрирован в рассматриваемом деле: ВС РФ с учетом отсутствия надлежащих доказательств наличия аффилированности и наличия документов, подтверждающих реальность заемных отношений, сделал вывод об обоснованности требований кредитора. «Примечателен тот факт, что ВС РФ продолжает линию строгого контроля над требованиями, вытекающими из договора займа, хотя он в итоге согласился с позицией нижестоящих судов. Учитывая низкий процент передачи кассационных жалоб, подаваемых в ВС РФ, именно на очное рассмотрение судебной коллегией, в данном случае жалоба была рассмотрена, доводы и обстоятельства были изучены Судебной коллегией по экономическим спорам, только после этого сделан вывод о реальности заемных отношений», – отметил Сергей Гуляев.
