СПАС НЕРУКОТВОРНЫЙ
 |
| Спас Нерукотворный. Икона XII в., Новгород. Собр. ГТГ |
Спас Нерукотворный — образ Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, чудесно отпечатавшийся на плате, которым Христос вытер Свой лик
История происхождения
Согласно Преданию, изложенному в Четьи Минее, Авгарь V Уккама, больной проказой, послал ко Христу своего архивария Ханнана (Ананию) с письмом, в котором просил Христа прийти в Едессу и исцелить его. Ханнан был художником, и Авгарь поручил ему, если Спаситель не сможет прийти, написать Его образ и принести ему.
Ханнан застал Христа окруженным густой толпой; он встал на камень, с которого ему было виднее, и попытался изобразить Спасителя. Видя, что Ханнан хочет сделать Его портрет, Христос потребовал воды, умылся, вытер Свой лик платом, и на этом плате отпечатался Его образ. Спаситель передал этот плат Ханнану с повелением отнести с ответным письмом пославшему его. В этом письме Христос отказывался идти в Едессу сам, говоря, что ему надлежит исполнить то, на что Он послан. По исполнении Своего дела он обещал послать к Авгарю одного из Своих учеников.
Получив портрет, Авгарь исцелился от главного своего недуга, но лицо его оставалось еще поврежденным.
После Пятидесятницы в Едессу пошел святой апостол Фаддей, один из 70-ти, закончил исцеление Авгаря и обратил его в христианство. Авгарь прикрепил образ к доске и поместил в нише над городскими воротами, убрав оттуда находившегося там идола.
Один из правнуков Авгаря, правивший Едессой, впал в идолопоклонство и хотел уничтожить Нерукотворный Образ. Тогда епископ города замуровал икону в городской стене с зажженной перед ней лампадой.
Со временем место это было забыто.
Обретение Образа
Образ был снова обретён, когда Едесса была осаждена персидским царем Хозроем I в 544 или 545 году. Положение города казалось безнадёжным. И тогда епископу Евлавию явилась Пресвятая Богородица и повелела достать из замурованной ниши Образ, который спасёт город от неприятеля.
Разобрав нишу, епископ обрёл Нерукотворный Образ, перед которым горела лампада, а на глиняной доске, закрывавшей нишу, было подобное же изображение. В память об этом в Православной Церкви существует два типа икон Нерукотворного Спаса: лик Спасителя на убрусе, или Убрус, и лик без убруса, т. н. Чрепие.
После совершения крестного хода с Нерукотворным Образом по стенам города персидское войско отступило.
В 630 году Едессой овладели арабы, но они не препятствовали поклонению Нерукотворному Образу, слава о котором распространилась по всему Востоку. В VIII веке христиане праздновали Нерукотворный Образ во многих местах.
Начиная с 843 года, праздник Нерукотворного Образа совпадал в Едессе с Торжеством Православия.
Перенесение в Константинополь
В 944 году византийские императоры Константин Багрянородный и Роман I купили Нерукотворный Образ у Едессы. 16 августа он был торжественно перенесен в Константинополь и помещен в Фаросском храме Богоматери.
В честь этого события 16 августа был установлен церковный праздник «Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа«.
Существует несколько преданий о последующей судьбе Нерукотворного Образа. По одному — его похитили крестоносцы во времена их владычества в Константинополе (1204-1261), но корабль, на который была взята святыня, потонул в Мраморном море. По другим преданиям, Нерукотворный Образ был передан около 1362 года в Геную, где хранится в монастыре в честь апостола Варфоломея.
Упоминание в древних источниках
Древние авторы не упоминают о Нерукотворном Образе вплоть до V века. Это объясняется, по-видимому, тем, что образ оставался замурованным, местонахождение его не было известно и о нём забыли.
Древнейшее известное упоминание об образе находится в памятнике, называемом «Учение Аддаи».
Евагрий Схоластик упоминает его в «Церковной истории» и называет образ «богозданной иконой«.
Во времена иконоборчества на Нерукотворный Образ ссылается прп. Иоанн Дамаскин. В 787 году отцы VII Вселенского Собора упоминают его несколько раз.
Молитвословия
Пречи́стому Твоему́ о́бразу покланя́емся, Благи́й,/ прося́ще проще́ния прегреше́ний на́ших, Христе́ Бо́же,/ во́лею бо благоволи́л еси́ пло́тию взы́ти на Кре́ст,/ да изба́виши я́же созда́л еси́ от рабо́ты вра́жия./ Те́м благода́рственно вопие́м Ти́:/ ра́дости испо́лнил еси́ вся́, Спа́се на́ш, прише́дый спасти́ ми́р.
Кондак, глас тот же (Подобен: В молитвах:)
Неизрече́ннаго и Боже́ственнаго Твоего́ к челове́ком смотре́ния,/ неопи́санное Сло́во О́тчее,/ и о́браз непи́санный, и богопи́санный победи́телен,/ ве́дуще нело́жнаго Твоего́ воплоще́ния,// почитаем, того лобызающе. http://korolev.msk.ru/minea/aug2/aug2115.html
Ин кондак, еллинский, глас тот же [1]
Богоза́рнаго Твоего́ Зра́ка подо́бие,/ живонача́льныя мо́лнии облиста́ющее,/ от Еде́са прия́хом,/ я́ко носи́ло вся́каго дая́ния./ Ты́ бо о́браз Сво́й вообрази́вый,/ к Первоо́бразу то́й возве́л еси́,// Еди́н сый Многоми́лостивый.
Велича́ем Тя́,/ Живода́вче Христе́,/ и почита́ем пречи́стаго лица́ [2] Твоего́// пресла́вное воображе́ние [3].
Велича́ем Тя́,/ Живода́вче Христе́, / и чти́м о́браз Тво́й святы́й,/ и́мже на́с спа́сл еси́// от рабо́ты вра́жия.
Источник
Спас Нерукотворный и его значение
Икона Спаса Нерукотворного занимает особое место в иконописи, и ей посвящена обширная литература. Традиция гласит, что известная нам икона является рукотворной копией чудесно обретенного оригинала. Согласно преданию, в 544 году н.э. два нерукотворных изображения Иисуса были найдены в надвратной нише стены города Эдессы. Когда нишу открыли, в ней горела свеча и лежал плат с чудесным изображением, которое в то же время оказалось отпечатанным на керамической плитке, закрывающей нишу. Таким образом, сразу возникли две версии изображения: Мандилион (на плате) и Керамион (на плитке). В 944 г. Мандилион перемещается в Константинополь и через два десятилетия тем же путем следует и Керамион. Согласно свидетельствам паломников, обе реликвии хранились в сосудах-ковчегах, подвешенных на цепях в одном из нефов Храма Богоматери Фаросской, домовой церкви Императора /1-4/. Эта знаменитая церковь была также местом хранения других сопоставимых по значению реликвий. Сосуды никогда не открывались и обе реликвии никогда не демонстрировались, но списки начали возникать и распространяться по христианскому миру, постепенно приняв форму известного нам иконописного канона. После разграбления Константинополя крестоносцами в 1204 году, Мандилион предположительно попал в Париж, хранился там до 1793 года и исчез во время французской революции.
Существует несколько версий предания о первоначальном происхождении Мандилиона. Наиболее популярное в средние века повествование называется в научной литературе epistula Avgari и его можно найти полностью в /4, 5/. Больной проказой эдесский царь Авгарь послал письмо Иисусу с просьбой приехать и исцелить его. Иисус ответил письмом, которое позже получило широкую известность в качестве самостоятельной реликвии, но не исцелило Авгаря. Тогда Авгарь прислал слугу-художника, чтобы тот нарисовал образ Иисуса и привез с собой. Приехавший слуга застал Иисуса в Иерусалиме и попытался его зарисовать. Видя неуспешность его попыток, Иисус попросил принести воды. Он умылся и утерся платом, на котором чудесно запечатлелся Его лик. Слуга увез с собой плат и, согласно некоторым версиям рассказа, с ним вместе отправился апостол Фаддей. Проходя мимо города Иераполя, слуга спрятал на ночь плат в груде черепицы. Ночью произошло чудо и изображение плата отпечаталось на одной из черепиц. Слуга оставил эту черепицу в Иераполе. Таким образом появился второй Керамион – иерапольский, который также в конце концов оказался в Константинополе, но имел меньшее значение, чем эдесский. В конце рассказа слуга возвращается в Эдессу, и Авгарь исцеляется, дотронувшись до чудесного полотенца. Авгарь поместил плат в надвратную нишу для всеобщего поклонения. Во времена гонений реликвия была замурована в нише ради сохранности, и о ней забыли на несколько столетий.
Историю Св. Мандилиона часто путают с историей плата Вероники – отдельной реликвии, хранящейся в Соборе Св. Петра в Риме и принадлежащей западной традиции. По преданию, в день распятия Св. Вероника дала полотенце Иисусу, изнемогающему под тяжестью своего креста, и он вытер им свой лик, отпечатавшийся на полотенце. Некоторые считают, что это и есть история возникновения иконы Спаса Нерукотворного, т.е. Мандилиона, но это совершенно независимая реликвия, независимое повествование и независимое изображение, имеющее другие типические черты. На большинстве иконописных версий плата Вероники глаза Иисуса закрыты и черты лица другие, чем на Мандилионе. Его главу венчает терновый венец, что согласуется с ситуацией рассказа. На Мандилионе глаза открыты, тернового венца нет, волосы и борода Иисуса мокрые, что согласуется с рассказом о слуге Авгаря, в котором Иисус вытирается полотенцем после умывания. Культ плата Вероники возник относительно поздно, около 12 века. Некоторые известные иконы, связанные с этим культом, являются в действительности версиями Св. Мандилиона и имеют византийское или славянское происхождение/6, 7/.
В данном очерке я размышляю об удивительной харизме этой единственной в своем роде иконы, пытаюсь собрать вместе и сформулировать разные аспекты её символического значения и разгадать загадку её притягательной силы.
ЛИК СПАСИТЕЛЯ
Спас Нерукотворный – это единственная икона, изображающая Иисуса просто как личность, как человека, имеющего лицо. Остальные иконические образы Иисуса показывают Его совершающим какое-либо действие или содержат указания на Его атрибуты. Вот Он сидит на троне (значит Он – Царь), вот Он благословляет, вот Он держит в руках книгу и указывает на написанные там слова. Множественность образов Иисуса богословски правильна, однако может скрыть основную истину христианства: спасение приходит именно через личность Иисуса, через Иисуса как такового, а не через какие-то его отдельные действия или атрибуты. Согласно христианскому учению, Господь послал нам Своего Сына как единственный путь к спасению. Он Сам – начало и конец пути, альфа и омега. Он спасает нас самим фактом своего вечного присутствия в мире. Мы идем за ним не в силу каких-то обязательств или рассуждений или обычаев, а потому, что Он нас зовет. Мы любим его не за что-то, а просто за то, что Он есть, т.е. примерно так же, как любим мы не всегда объяснимой любовью избранников или избранниц наших сердец. Именно этому отношению к Иисусу, отношению в высшей степени личному и соответствует образ, изображенный на Св. Мандилионе.
Эта икона сильно и явно выражает самое сущность христианской жизни – необходимость для каждого установить личное отношение с Богом через Иисуса. С этой иконы Иисус смотрит на нас так, как ни с какой другой, чему способствуют преувеличенно большие и слегка скошенные глаза. Этот Иисус смотрит не на человечество вообще, а на конкретного зрителя и ожидает столь же личного ответа. Встретившись с Его взглядом, трудно укрыться от безжалостных мыслей о себе и своем взаимоотношении с Ним.
Икона-портрет дарит значительно большее ощущение прямого контакта, чем икона с повествовательным содержанием. Если повествовательная икона передает историю, то икона-портрет выражает присутствие. Икона-портрет не отвлекает внимание на одежду, предметы или жесты. Иисус здесь не благословляет и не предлагает словесных формул спасения, за которые можно спрятаться. Он предлагает только Себя. Он есть Путь и Спасение. Остальные иконы – это о Нём, а здесь Он сам.
ФОТОПОРТРЕТ
Св. Мандилион — это единственный в своем роде ‘фотопортрет’ Иисуса. Это собственно и не рисунок, а именно отпечаток лица, фотография в прямом материальном смысле. Будучи стилистически нейтральным изображением лица как такового, наша икона имеет что-то общее с не слишком почетным, но совершенно необходимым и распространеным в нашей жизни жанром паспортного фото. Так же как и на паспортных фото, здесь изображено именно лицо, а не характер или мысли. Это просто портрет, а не психологический портрет.
Обычный фотопортрет изображает собственно человека, а не его видение художником. Если художник заменяет оригинал образом, отвечающим его субъективному видению, то портретное фото запечатлевает оригинал как он есть физически. Так же и с этой иконой. Иисус здесь не интерпретирован, не преображен, не обожествлен и не осмыслен — Он есть как Он есть. Напомним, что Бог в Библии неоднократно именуется «сущим» и говорит о себе, что Он «есть что Он есть».
СИММЕТРИЯ
Среди других иконических образов, Спас Нерукотворный уникален своей симметрией. На большинстве версий Лик Иисуса почти полностью зеркально симметричен, за исключением скошенных глаз, движение которых придаёт лицу жизнь и одухотворяет его/8/. Эта симметрия отражает, в частности, фундаментально важный факт творения – зеркальную симметрию облика человека. Симметричны и многие другие элементы Божьего творения (животные, элементы растений, молекулы, кристаллы). Пространство, основная арена творения, само по себе обладает высокой степенью симметрии. Православный храм также симметричен, и Нерукотворный Образ часто занимает в нём место на основной плоскости симметрии, связывая симметрию архитектуры с асимметрией иконописи. Он как бы прикрепляет к стенам динамичный в своем многообразии и красочности ковер храмовых росписей и икон.
Так как согласно Библии человек создан по образу и подобию Божию, можно предположить, что симметрия – один из атрибутов Бога. Спас Нерукотворный выражает таким образом симметрию Бога, творения, человека и храмового пространства.
ГЕНИЙ ЧИСТОЙ КРАСОТЫ
На приведенной в заголовке новгородской иконе 12 века из Третьяковской галереи (это древнейшая русская икона Спаса) Св. Лик выражает позднеантичный идеал красоты. Симметрия – это лишь один из аспектов этого идеала. Черты лица Иисуса не выражают боль и страдания. Этот идеальный образ свободен от страстей и эмоций. В нем видится небесное спокойствие и мир, возвышенность и чистота. Это сочетание эстетического и духовного, прекрасного и Божественного, которое так же сильно выражено в иконах Богоматери, как бы напоминает нам о том, что красота спасет мир.
Тип лица Иисуса близок к тому, который в эллинистическом искусстве называют «героическим» и имеет общие черты с позднеантичными изображениями Зевса/9/. Этот идеальный Лик выражает соединение в единой личности Иисуса двух природ – Божественной и человеческой и использовался в ту эпоху и на других иконах Христа.
КРУГ ЗАМЫКАЕТСЯ
Спас Нерукотворный – это единственная икона, в которой нимб имеет форму полностью замкнутого круга. Круг выражает совершенство и гармонию мирового устройства. Положение лика в центре круга выражает полноту и завершенность совершенного Иисусом акта спасения человечества и Его центральную роль в мироздании.
Изображение головы в круге напоминает также о положенной на блюдо голове Ионна Предтечи, предварившего своим страданием крестный путь Иисуса. Образ головы на круглом блюде имеет также очевидные евхаристические ассоциации. Круглый нимб, содержащий лик Иисуса, символически повторяется в круглых просфорах, содержащих Его тело.
КРУГ И КВАДРАТ
На новгородской иконе круг вписан в квадрат. Высказывалось мнение, что геометричность этой иконы создает образ парадокса Боговоплощения через идею квадратуры круга, т.е. как совмещение несовместимого /10/. Круг и квадрат символически изображают Небо и Землю. Согласно космогонии древних, Земля – это плоский квадрат, а Небо – это сфера, по которой обращаются Луна, Солнце и планеты, т.е. мир Божественного. Этот символизм можно найти в архитектуре любого храма: квадратный или прямоугольный пол символически соответствует Земле, а свод или купол потолка – Небу. Поэтому сочетание квадрата и круга – это фундаментальный архетип, выражающий структуру Космоса и имеющий в данном случае особое значение, так как Христос, воплотившись, соединил Небо и Землю. Интересно, что круг вписанный в квадрат (а также квадрат, вписанный в круг), как символическое отображение структуры Мироздания, используется в мандале, основной иконе тибетского буддизма. Мотив квадрата, вписанного в круг можно также увидеть и в иконе Спаса в рисунке кресчатого нимба.
ЛИК И КРЕСТ
Кресчатый нимб является каноническим элементом почти всех основных типов икон Иисуса. С точки зрения современного зрителя, сочетание головы с крестом выглядит как элемент распятия. В действительности наложение лица на крестообразный мотив скорее отражает конечный результат своеобразной конкуренции изображений креста и Лика Иисуса за право служить государственной эмблемой Римской Империи. Император Константин сделал именно крест основным символом своей власти и императорским штандартом. Иконы Христа вытесняют крест на государственных изображениях начиная с 6 века. Первым сочетанием креста с иконой Иисуса были, по-видимому, круглые изображения Иисуса, прикрепляемые к военным крестам-штандартам подобно тому, как к таким же штандартам прикреплялись портреты императора /11/. Таким образом, сочетание Иисуса с крестом указывало скорее на Его властные полномочия, чем на роль Жертвы /9 (см. гл.6)/. Не удивительно, что идентичный кресчатый нимб присутствует и на иконе Христа-Вседержителя, в которой роль Христа как Владыки подчеркивается особенно явно.
Буквы, изображаемые в трех перекладинах креста, передают транскрипцию греческого слова «о-омега-н», означающее «сущий», т.е. так называемое небесное имя Бога, которое произносится как «хэ-он», где «хэ» — артикль.
‘АЗ ЕСМЬ ДВЕРЬ’
Икону Спаса Нерукотворного часто размещают над входом в сакральное помещение или пространство. Вспомним, что он был обретен в нише над воротами города Эдессы. В России его также часто помещали над воротами городов или монастырей, а также в храмах над входными дверями или над царскими вратами алтарей. При этом подчеркивается сакральность охраняемого иконой пространства, которое тем самым уподобляется Богохранимому граду Эдессе/1/.
Здесь есть и другой аспект. Подчеркивая, что путь к Богу лежит только через Него, Иисус называет себя дверью, входом (Ин. 10:7,9). Так как сакральное пространство ассоциируется с Царством Небесным, то проходя под иконой в храм или алтарь, мы символически совершаем то, к чему нас приглашает Евангелие, т.е. проходим через Иисуса в Царство Небесное.
ГЛАВА И ТЕЛО
Св. Мандилион – это единственная икона, на которой изображена только голова Иисуса, даже без плеч. Безтелесность лика говорит о примате духа над телом и порождает множественные ассоциации. Голова без тела напоминает о земной смерти Иисуса и создает образ Жертвы, как в смысле его распятия, так и в смысле евхаристических ассоциаций, о которых говорилось выше. Изображение одного Лика соответствует православному богословию иконы, согласно которому на иконах изображается личность, а не человеческая природа /12/.
Изображение головы также напоминает об образе Христа как Главы Церкви (Ефес 1:22,23). Если Иисус – это Глава Церкви, то верующие – это её тело. Изображение Лица продолжается вниз расширяющимися линиями мокрых волос. Продолжаясь вниз, в пространство храма, эти линии как бы охватывают верующих, которые тем самым становятся Телом, выражая полноту церковного существования. На новгородской иконе направление волос подчеркнуто резко прочерченными белыми линиями, разделяющими отдельные пряди.
КАК ВЫГЛЯДЕЛ СВ. МАНДИЛИОН?
Судя по историческим свидетельствам, эдесский Мандилион представлял собой изображение на плате, натянутом на небольшую доску и хранился в закрытом ларце /2/. Вероятно, имелся золотой оклад, который оставлял открытым только лицо, бороду и волосы. Епископ Самосаты, которому было поручено привезти Св. Мандилион из Эдессы, должен был выбрать подлинник среди четырех претендентов. Это говорит о том, что уже в Эдессе с Мандилиона делались копии, которые были также изображениями на тканевой основе натянутыми на доску. Эти копии по-видимому и послужили началом традиции изображений Нерукотворного Образа, так как нет никаких сведений о копировании Мандилиона в Константинополе. Так как иконы вообще как правило пишутся на тканевой основе (паволока) натянутой на доску, Св. Мандилион является прото-иконой, прототипом всех икон. Из сохранившихся изображений наиболее близкими оригиналу считаются несколько сохранившихся в Италии икон византийского происхождения, датировка которых дискутируется. На этих иконах Св. Лик имеет натуральные размеры, черты лица восточные (сиро-палестинские) /13/.
СКРИЖАЛЬ НОВОГО ЗАВЕТА
Значение Мандилиона в Византии было сопоставимо со значением Скрижалей Завета в древнем Израиле. Скрижали были центральной реликвией ветхозаветной традиции. На них самим Богом были начертаны заповеди, составлявшие главное содержание Ветхого Завета. Присутствие Скрижалей в Скинии и Храме подтверждало подлинность Божественного происхождения заповедей. Так как в Новом Завете главное – сам Христос, то Св. Мандилион – это скрижаль Нового Завета, его зримый Богоданный образ. Этот мотив явно звучит в официальном византийском повествовании об истории Мандилиона, в котором рассказ о его перенесении в Константинополь созвучен Библейскому повествованию о перенесении скрижалей в Иерусалим Давидом /14/. Так же как и скрижали, Мандилион никогда не демонстрировался. Даже императоры, поклоняясь Мандилиону, лобызали закрытый ларец. В качестве скрижали Нового Завета, Св. Мандилион стал центральной реликвией византийской империи.
ИКОНА И РЕЛИКВИЯ
Византийское благочестие стремилось к синтезу иконы и реликвии /15/. Иконы часто возникали вследствие стремления «размножить» реликвию, освятить ей весь христианский мир, а не только небольшую часть пространства. Икона Спаса Нерукотворного напоминала не только только о реальности земной жизни Спасителя, но и о реальности и подлинности самого Святого Плата. На связь с реликвией указывают складки материи, изображенные на многих версиях иконы Св. Мандилиона. На иконах Св. Керамиона изображен тот же лик, но фон имеет фактуру черепицы.
Впрочем, прямая связь с реликвией подчеркивалась не всегда. На иконе, представленной в заголовке, Лик изображен на однородном золотом фоне, символизирующем Божественный Свет. Таким способом усиливается эффект присутствия Иисуса, подчеркивается Его Божественность и факт Воплощения, а также и то, что источником спасения является сам Иисус, а не реликвия. Вольф /10/ указывает на «монументализацию» Лика, освобожденного от тканевой основы, его перемещение с материи в сферу духовного созерцания. Высказывалась также гипотеза, что золотой фон новгородской иконы копирует золотой оклад иконы-прототипа /16/. Новгородская икона была процессионной, выносной, чем объясняются её большие размеры (70х80см). Так как размер Лика больше человеческого лица, этот образ не мог претендовать на роль прямой копии Св. Мандилиона и служил его символическим заместителем в богослужениях Страстной Недели и праздника иконы 16 августа.
Интересно, что оборотная сторона новгородского Мандилиона как раз иллюстрирует использование икон для «размножения» реликвий. На ней представлена сцена Поклонения Кресту /17/, содержащая изображение всех основных страстных реликвий из церкви Богоматери Фаросской (терновый венец, губка, копье и т.д. /4/). Так как в древности изображение рассматривалось как заместитель изображаемого, наша икона создавала в пространстве новгородского храма своего рода эквивалент церкви Богоматери Фаросской – основного храма-реликвария Византии.
БОГОВОПЛОЩЕНИЕ И ОСВЯЩЕНИЕ МАТЕРИИ
Боговоплощение единодушно признаётся ключевой темой Мандилиона. Хотя явление Христа в материальном мире и является темой любой иконы, в рассказе о чудесном отображении Лика Христа на плате не только подтверждается с особенной ясностью доктрина о Боговоплощении, но и создается образ продолжения этого процесса после земной смерти Иисуса. Уходя из мира, Христос оставляет в нем свои «отпечатки» на душах верующих. Подобно тому, как Св. Мандилион силой Св. Духа перешел с плата на черепицу, той же силой передается и образ Божий от сердца к сердцу. В церковной иконописи Мандилион и Керамион иногда помещают в основании купола напротив друг друга, чем воссоздается ситуация чудесного воспроизведения образа /1/.
Св. Мандилион занимает особое место как среди икон, так и среди реликвий. Многие реликвии являются обычными предметами, уникальными в силу своей близости к Божественному (например, пояс Богоматери). Мандилион же являлся материей, непосредственно измененной целенаправленным Божественным воздействием и может рассматриваться как прообраз преображенной материальности будущего века. Реальность преображения ткани Мандилиона подтверждает реальную возможность обожения человека уже в этом мире и предвещает его преображение в будущем, причем не в виде бестелесной души, а в качестве обновленной материальности, в которой Образ Божий будет таким же образом «просвечивать» через человеческую природу, как Св. Лик просвечивает через ткань Мандилиона.
Изображение ткани на иконах Спаса Нерукотворного имеет более глубокий смысл, чем просто иллюстрация натуральности Св. Плата. Ткань Плата – это образ материального мира, уже освященного присутствием Христа, но еще ожидающего грядущее обожествление. Это многозначный образ, отражающий как потенциальную обожествляемость материи нашего мира уже сегодня (как в Евхаристии), так и её грядущее полное обожение. Ткань Плата обозначает также и самого человека, в котором Христос властен явить свой образ. С этим кругом образов связан и евхаристический смысл Мандилиона. Образ Св. Лика, проступающий на Мандилионе, подобен Телу Христову онтологически существующему в евхаристическом хлебе. Нерукотворный образ не иллюстрирует, а дополняет причастие: то, что не видно в Евхаристии, доступно созерцанию на иконе. Не удивительно, что Св. Мандилион широко использовался в иконографических программах алтарей /18,19/.
Вопрос о природе Мандилиона, как и сам парадокс Боговоплощения, труден для рационального осмысления. Мандилион – это не иллюстрация Боговоплощения, а живой пример воплощения Божественного в материальное. Как понимать святость Мандилиона? Свято ли только само изображение, или материал тоже свят? В Византии в 12 веке происходили на эту тему серьезные богословские дебаты. Дискуссия закончилась официальным утверждением о святости только изображения, хотя практика почитания этой и других реликвий свидетельствует скорее об обратном.
ЗНАМЯ ИКОНОПОЧИТАНИЯ
Если язычники поклонялись «Богам сделанным людьми» (Деяния, 19:26), то христиане могли противопоставить этому Нерукотворный Образ, как материальное изображение, сделанное Богом. Создание Иисусом собственного изображения являлось сильнейшим доводом в пользу иконопочитания. Икона Спаса занимает почетное место в иконографических программах византийских храмов вскоре после победы над иконоборчеством.
Сказание об Авгаре заслуживает внимательного прочтения, так как оно содержит богословски значимые идеи, связанные с иконопочитанием:
(1) Иисус хотел иметь Своё изображение;
(2) Он послал вместо себя Своё изображение, подтверждая тем самым правомочность почитания изображения как Своего представителя;
(3) Он послал изображение в ответ на просьбу Авгаря об исцелении, что прямо подтверждает чудотворность иконы, а также потенциальную целительную силу других контактных реликвий.
(4) Посланное до этого письмо не исцеляет Авгаря, что согласуется с тем, что экземпляры священных текстов, несмотря на практикующееся поклонение им, как правило не играют роли чудотворных реликвий в православной традиции.
В сказании об Авгаре примечательна также роль художника, который оказывается неспособным нарисовать Христа своими силами, но приносит заказчику изображение, начертанное согласно Божественной воле. Этим подчеркивается, что иконописец является не художником в обычном смысле, а исполнителем Божьего замысла.
НЕРУКОТВОРНЫЙ ОБРАЗ НА РУСИ
Почитание Нерукотворного Образа приходит на Русь в 11-12 веках и распространяется особенно широко начиная со второй половины 14 века. В 1355 г. новопоставленный московский митрополит Алексий привез из Константинополя список Св. Мандилиона, для которого был сразу заложен храм-реликварий /7/. Почитание копий Св. Мандилиона внедрялось как государственный культ: по всей стране стали возникать церкви, монастыри и приделы храмов, посвященные Нерукотворному Образу и получавшие название «Спасских». Перед иконой Спаса молился Дмитрий Донской, воспитанник митрополита Алексия, получив известие о нападении Мамая. Хоругвь с иконой Спаса сопровождала русское войско в походах начиная от Куликовской битвы вплоть до первой мировой войны. Эти хоругви начинают называть «знамения» или «знамена»; слово «знамя» заменяет древнерусское «стяг». Иконы Спаса размещаются на крепостных башнях. Также как и в Византии, Спас Нерукотворный становится оберегом города и страны. Распространяются образы для домашнего использования, а также миниатюрные изображения Спаса, использующиеся как амулеты/20/. Церковные здания на книжных иллюстрациях и иконах начинают изображать с иконой Спаса над входом в качестве обозначения христианской церкви. Спас становится одним из центральных образов русского православия близким по значению и смыслу к кресту и распятию.
Возможно, сам митрополит Алексий был инициатором использования Нерутворного Образа в иконостасах, которые приобретают близкий к современному вид именно в эту эпоху /7/. В связи с этим возник новый тип огромных икон Спаса с размером лика намного превосходящим натуральный. Св. Лик на этих иконах приобретает черты Небесного Иисуса, Христа-судии Последнего дня /21/, что было созвучно распространенным в ту эпоху ожиданиям близкого конца света. Эта тема присутствовала и в западном христианстве того времени. Данте в Божественной Комедии использовал иконографию Св. Лика для описания лицезрения Божества в Судный День /7/.
Образ Спаса приобрел новые оттенки смысла в контексте идей исихазма. Образы Мандилиона, особенно на крупных иконах, кажутся «заряженными» нетварной энергией, излучают неземную силу. Не случайно, в одном из рассказов о Мандилионе сам образ становится источником нетварного Света, подобного Фаворскому /14/. Новая трактовка темы преображающего фаворского света появляется на иконах Симона Ушакова (17 век), на которых сам Св. Лик становится источником нездешнего сияния /22/.
СЛУЖБА ИКОНЕ
Общецерковный характер поклонения Св. Мандилиону выразился в существовании праздника иконы 16 августа, в день переноса реликвии из Эдессы в Константинополь. В этот день читаются особые библейские чтения и стихиры, выражающие богословские идеи, связанные с иконой /12/. Стихира празднику передает изложенное выше сказание об Авгаре. Библейские чтения излагают важнейшие этапы истории Воплощения. Ветхозаветные чтения напоминают о невозможности изображения Бога, остававшегося невидимым, тогда как Евангельские чтения содержат ключевую для богословия Мандилиона фразу: «И, обратившись к ученикам, сказал им особо: блаженны очи видевшие то, что вы видите!» (Лк. 10:23).
Существует также канон нерукотворному образу, авторство которого приписывают Св. Герману Константинопольскому /12/.
Источник
