Первые идеи диалектики. Гераклит
Наиболее крупным философским учением раннегреческого периода является учение Гераклита(род. ок. 544 г. до н.э.) из Эфеса (Гераклит Эфесский). Его учение называют диалектическим.
Гераклит считает, что истинная природа вещей, тайна бытия раскрывается через понятие «космос». «Космос один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем…».
В своем главном произведении «О природе» Гераклит в качестве первичного начала Вселенной рассматривает огонь. Именно огонь, по Гераклиту, является субстанцией бытия, т.к. всегда пребывает в одном и том же состоянии — горения. Огонь или есть, или его нет. Он всегда равен самому себе, неизменен во всех своих превращениях. Огонь — это символ зарождения и исчезновения мира. Мир — это вечно живой огонь, подвижная, динамичная стихия.
Субстанциональная основа вещей, по Гераклиту, означает, что все вещи мира постоянно меняются, сочетание элементов материи бесконечно, поэтому постоянным в мире можно признать только это изменение, превращение мира.
Согласно Гераклиту, все в мире находится в процессе постоянного развития, возникновения и исчезновения, превращения в собственную противоположность. Мир — это постоянное движение, развитие. Он все время изменяется и не имеет постоянной формы.
Мир по Гераклиту — упорядоченный Космос. Он вечен и бесконечен. Он не создан ни богами, ни людьми, а всегда был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно потухающим. На основе превращения Огня строится космология Гераклита. Все предметы и явления природы рождаются из Огня и, исчезая, вновь обращаются в огонь.
Все изменения мироздания у Гераклита происходят в соответствии с определенной закономерностью, подчиняясь судьбе, которая тождественна необходимости. Необходимость, по Гераклиту, — это всеобщий закон — Логос.
Логос— одно из основных понятий древнегреческой философии. Он имеет много значений и может быть переведен как «слово», «речь», «язык», «понятие», «разум», «мировой закон». Введен в философию Герклитом, который понимал под Логосом всеобщий закон, определяющий существующий миропорядок как целое. Все в мире состоит из противоположностей, которые находятся в состоянии постоянной борьбы, но в борьбе противоположностей обнаруживается их внутреннее тождество. Например, «жизнь одних есть смерть других». Представление Гераклита о Логосе, правящем миром, обычно расценивают как наивное понимание закономерности. Это объясняется тем, что содержание Логоса Гераклит рассматривал только как связь событий, исключительно на основе фактов.
Внутри этого миропорядка «все течет, все изменяется», перетекает друг в друга, подчиняясь закону единства и борьбы противоположностей.
Движение, по Гераклиту, свойственно всему сущему. Вся природа, не останавливаясь, изменяет свое состояние. «В одну и ту же реку нельзя войти
дважды и нельзя дважды застигнуть смертную природу в одном и том же состоянии, но быстрота и скорость обмена рассеивает и снова собирает ее. Рождение, происхождение никогда не прекращается».
Учение Гераклита о потоке тесно связано с его учением о переходе одной противоположности в другую, об «обмене» противоположностей.
Обмениваясь друг с другом, противоположности становятся тождественными. «Одно и то же в нас — живое и мертвое, бодрствующее и спящее, молодое и старое». Утверждение Гераклита, что все есть обмен противоположностей дополняется положением, что все происходит через борьбу. «Следует знать, что война всеобща, и правда — борьба, и что все, что происходит — через борьбу и по необходимости». На основе борьбы устанавливается гармония мира. «В рождающемся соединяется, из расходящегося — прекраснейшая гармония, и все происходит через борьбу».
Постоянство изменения определяется логосом, всегда равным самому себе. В последующих учениях античных философов, вплоть до стоиков, понятие логоса используется в самых разных смыслах.
Таким образом, Гераклита интересует, прежде всего, изменение и движение, их истоки, причины, которые он усматривает в борьбе противоположностей. Элеаты в первую очередь обеспокоены тем, как интерпретировать то, что все считают изменением и движением.
Философы Элейской школы(YI -Y вв. до н.э.) выдвинули важные диалектические положения, указав на противоречивый характер всякого движения и поставив проблему выражения движения в логике понятий. Особое внимание элеаты (Парменид, Зенон) уделяли проблеме множественности, в этой связи они рассмотрели ряд парадоксов и апорий, которые и поныне являются предметом размышлений и споров у философов, физиков и математиков. Рассмотренные ими апории дошли до следующих поколений в изложении Зенона, поэтому получили название Апории Зенона. В своих апориях элеаты пытались объяснить явление изменения.
Элеаты поставили проблему соотношения единого и множественного, непрерывного и прерывного, движения и покоя.
«Множественность» — это понятие, которое нельзя представить в виде чувственного образа. Если вещи могут быть бесконечно малыми, то их сумма никак не даст нечто конечное, конечную вещь. Например, малые знания не могут дать в результате значимого специалиста. Если же вещи конечны, то между конечными двумя вещами всегда есть третья вещь; мы опять приходим к противоречию, ибо конечная вещь состоит из бесконечного числа конечных вещей, что невозможно. Невозможна не только множественность, но и движение. Элеаты вводят понятие «дихотомия» (разделение на два), которое до сих пор используется в философии. Они применяли его в рассмотрении движения. Элеаты сделали вывод о том, что бытие единственно, целостно и не имеет частностей, оно неизменно, неподвижно и все существующее есть одно и то же бытие. Они стали оперировать максимально общей категорией бытия, которое считалось единственным. Мысль в их понимании стала тождественной бытию: «Одно и то же мысль и то, на что мысль устремляется». Таким образом, делался вывод, что сущность вещей в их бытии.
Источник
Что значит мир по гераклиту
ГЕРАКЛИТ
ГЕРАКЛИТ ( Ἡράκλειτος ) из Эфеса (ок. 540 – ок. 480 до н.э., согласно Аполлодору) – древнегреческий философ-пантеист; политический и религиозно-этический мыслитель пророческо-реформаторского склада. Имел наследственный титул басилевса (царя-жреца), от которого отрекся в пользу брата. Автор единственного сочинения (в одной книге из трех глав: «О Вселенной, о государстве, о богословии»), по преданию посвященного в храм Артемиды Эфесской; сохранилось более 100 фрагментов-цитат. Книга Гераклита написана метафорическим языком, с намеренной многозначностью, притчами, аллегориями и загадками (отсюда прозвище «Темный» и трудности интерпретации). Перипатетическая доксография, буквально понимая метафорику Гераклита, односторонне интерпретировала его как «физика», но, по свидетельству грамматика Диодота (у Диогена Лаэртия IX, 15), сочинение Гераклита – не «о природе», а «о государстве». В известном смысле Гераклит был первым греческим утопистом, предвосхитившим тему «Государства» Платона и написавшим об идеальном переустройстве общества, религии и морали на основании естественного закона, начиная с радикальной реформы человеческого языка и мышления.
Своеобразие мировоззренческой и философской позиций Гераклита в том, что он выступал как против мифопоэтической традиции (Гомер, Гесиод), так и против рационализма Ионийского просвещения (Ксенофан, Гекатей). Фундаментальная оппозиция, вокруг которой вращалась мысль Гераклита, – «одно» и «многое» (или «все»). В онтологии, космологии, теологии, политике и этике Гераклит утверждал примат «одного» над «многим»: истинно и реально только одно, оно тождественно с субстратом «этого космоса», оно есть единственный истинный бог, оно обнаруживает себя в «естественном» законе (парадигматическом для всех человеческих законов), оно же есть высшая этическая ценность (т.к. цель философствования – обожение); соответственно, феноменальный мир «многого» увязывается с многобожием, демократией (правлением «многих»), гедонизмом (любовь к чувственному множеству) и отрицается Гераклитом как неподлинный и лишенный ценности. Формально монизм Гераклита сходен с элейским, но метод – диаметрально противоположен. Если рационалист Парменид доказывает тезис о единстве путем логической дедукции, то Гераклит делает то же самое, декларируя чистый сенсуализм («что можно видеть, слышать, узнать, то я предпочитаю» – фр. 5 Marcovich/ 55 DK), разбивая весь феноменальный мир на пары противоположностей и показывая «тождество» каждой из них (значительная часть фрагм. Гераклита – конкретные примеры такого совпадения противоположностей). «Единство противоположностей» у Гераклита – не «соединенность» или «связность» (которая предполагала бы их раздельную индивидуальность, отрицаемую Гераклитом), но «полное совпадение», абсолютное «тождество» ( ταὐτόν ) вплоть до неразличимости. Объективное («по природе») «одно» эмпирически обнаруживается как «два». Т.о., именно насквозь антитетическая структура «явлений» свидетельствует о нерасторжимой «гармонии» и абсолютном единстве «скрытой природы» (= космического бога). Сокровенные «мир» и «гармония» обнаруживаются как явленные «война» и «раздор» (фр. 28/80). Но люди «не понимают, что враждебное ладит с собой: перевернутая гармония, как лука и лиры» (фр. 27/51). Два атрибута Аполлона (которого Гераклит считает своим философским наставником – фр. 14/93) совпадают в схематической А (α) – образной фигуре лука (символ войны), который при «перевертывании» оказывается лирой (символом мира).
Эпистемология Гераклита связана с его философией имени и основана на метафорической модели «мир как речь» (логос), типологически близкой к древнеиндийскому понятию брахман (сначала «священная речь», затем – онтологический абсолют) и идее «Книги природы» в средневековой и ренессансной философии. Метафорическое выражение «эта-вот речь» (логос, фр. 1/1) отсылает к «тому, что у нас перед глазами», к видимой «речи» природы, к физическому космосу, непосредственно воспринимаемому чувствами. Книгу (речь) природы нельзя прочитать (услышать), не зная языка, на котором она написана (фр. 13/107); отдельные вещи суть «слова» этой речи. Поскольку греческое письмо было сплошным (без словоразделения), философия оказывается искусством правильного чтения (интерпретации) и деления чувственного текста на «слова – и – вещи»: «. я разделяю их согласно природе и высказываю как они есть» (фр. 1/1). Задача философа – вычленять из потока сенсорных данных каждую пару противоположностей, «схватывая» их «вместе», в одном слове-понятии. Люди же разделили «этот логос» не «по природе», в результате все слова человеческого языка – лишь бессмысленные «слоги» природных имен, а весь человеческий язык (и мышление) подобен бессвязному бормотанию спящего или глоссолалии сумасшедшего. Мир как логос, прочитанный (услышанный) правильно, есть «одно», прочитанный неправильно – «многое». «Выслушав не мою, но эту-вот речь, должно признать: мудрость в том, чтобы знать все как одно» (фр. 26/50). Человечество живет в неверно дешифрованном мире мнения-доксы: «большинство не воспринимает вещи такими, какими встречает их (в опыте). но воображает» (фр. 3/17). Люди «сталкиваются» с реальностью лицом к лицу, но не видят ее, так как погружены в «собственное сознание» ( ἰδὶη φρόνησις ), они «присутствуя, отсутствуют» (фр. 2/34) и видят только собственные сны. Ученые накапливают эмпирические факты, не понимая, что только умножают свое невежество: познание «явлений» подобно ловле вшей – чем больше «увидел и схватил», тем меньше осталось (фр. 21/56). «Бытие любит прятаться» (фр. 8/123): чтобы найти золотую крупицу истины, надо перекопать гору пустой породы «явлений» (фр. 10/22). Но тот, кто проделает этот титанический труд и элиминирует весь феноменальный мир целиком, придет к исходной точке и встретится с самим собой: «я искал самого себя» (фр. 15/101).
Онтологически абсолют тождествен субъекту познания (ср. тождество брахмана и атмана в адвайта-веданте). По устранении конвенциональной множественности «этот-вот космос» предстает здравому уму как «вечно живущий огонь, мерно вспыхивающий, мерно угасающий», он «не создан никем из (традиционных) богов, никем из людей, но был, есть и будет» (фр. 51/30). «Огонь» – метафора сакрального типа, обозначающая «чистую сущность» или «невоспринимаемый субстрат», к которому «примешиваются» чувственные благовония («день – ночь», «зима – лето» и т.д. – фр. 77/67), воскуряемые на алтаре космоса в Храме природы. Смертные воспринимают только благовония (т.е. «явления») и ошибочно дают им «имена» – «по запаху каждого», тогда как единственная реальная основа («природа») всех этих имен – «огонь». «Огонь» Гераклита обладает жизнью (фр. 51/30), сознанием ( φρόνιμον ), провиденциальной волей (ср. фр. 85/41) и «правит вселенной» под именем «Перун» (фр. 79/64), т.е. отождествляется с Зевсом. Он – носитель космического правосудия (Дике) и грозный Судия, карающий грешников в конце времен (фр. 82/66). Греческое слово πῦρ, означающее не столько «огонь» в смысле «видимого пламени», сколько «пыл, жар» (ср. древнеиндийское понятие «тaпac»), y Гераклита приобретает значение огненной энергии, космического духа, поскольку противопоставляется плотскому, телесному бытию как его потенциал (фр. 54/90). «Угасание» огня в начале космического цикла (своего рода кенозис) приводит к его воплощению в чувственно-осязаемое тело расчлененного космоса, состоящего из четырех элементов (фр. 53/31). Наступает эпоха «нужды» и страданий космического бога, растратившего себя на подлунные элементы (воздух, воду, землю). Золото отдано под залог имущества (фр. 54/90), но по истечении долгового срока золото получается назад, а залог (имущество) отдается: огненный дух развоплощается и наслаждается «избытком». Эта циклическая пульсация Вселенной бесконечна и фатально неизбежна. В космогонии Гераклита отчетливо видны следы мифа о страстях умирающего и воскресающего божества. Отсюда его «трагический пессимизм»: мы живем в эпоху дегенерации бытия, но будущее человечества еще страшнее настоящего (ср. легенду о Гераклите как «плачущем философе»).
Человек, как и космос, состоит из света и ночи (духа и тела), попеременное преобладание которых друг над другом («вспыхивание и угасание») вызывает чередование бодрствования и сна, жизни и смерти: умирая, человек «пробуждается» от смерти плотского существования (фр. 48/26). Подлунный мир, в котором мы живем, – загробное царство (Аид), а тело – могила души (фр. 49/21, 50/15, 72/98). «Души» вовлечены в космический круговорот элементов (ср. Сансара), из которого исключен только огонь (фр. 66/36). Поэтому, чтобы вырваться из круга перерождений и избавиться от страданий, надо сделать свою душу «сухой», т.е. приблизить ее к «огню». Достижение «сухости» требует аскезы: диеты (вегетарианство), полового воздержания (так как семя есть излияние влажной души) и вообще отказа от чувственных удовольствий. Ниспадая в мир становления (ибо «со страстью бороться тяжело» – фр. 70/85), душа начинает питаться испарением из крови собственного тела, постоянное «увлажнение» делает ее «пьяной» (фр. 69/117) и сводит с ума: она забывает мир бытия и воспринимает только поток становления. «Влажная душа» и есть субстрат ощущения. Вечно текущие души-испарения Гераклит сравнивал с реками: «на входящих в те же самые реки текут то одни, то другие воды» (фр. 40/12). «Входящий в реку» – это сознающее Я, погружающееся в поток ощущений. Мир становления, т.о., – проекция психического потока сознания на объективную реальность. Живущий «согласно природе» и «внимающий» логосу (В 112), достигнув огненного просветления ума, может обрести «нечаянное» (фр. 11/18) и стать богом при жизни (поэтому апокрифические письма Гераклита говорят о его самообожествлении). «Личность – божество (или «судьба») человека» (фр. 94/119).
Политический раздел книги Гераклита почти не представлен фрагментами. Вероятно, его политическим идеалом была утопическая просвещенная монархия – правление «одного наилучшего» (фр. 98/49), философа на троне, опирающегося не на писаные законы, принимаемые и отменяемые по «своеволию» (фр. 102/43) большинства, а на «один, божественный», начертанный в вечной «Книге природы». Возможно, однако, что эту монархию он отождествлял с Космополисом, и следовательно, был анархистом-космополитом (именно так понимали его киники). Политеизм, по Гераклиту, должен быть заменен культом одного бога: «Признавать одно Мудрое Существо: дух ( Γνώμη ), могущий править всей Вселенной» (фр. 85/41). Монотеистическая реформа Дария могла повлиять на Гераклита (поэтому его сравнивали с Зороастром), но степень иранского влияния остается предметом дискуссий.
2. Marcovich M. (ed.). Eraclito, Frammenti, Firenze, 1978;
3. Heraclitea, édition critique complète des témoignages sur la vie et l’oevre d’Héraclite d’Éphèse et des vestiges de son livre et de sa pensée, ed. S.Mouraviev, vol. II A 1. P., 1999;
4. Лебедев. Фрагм., ч. 1. M., 1989, с. 176–257.
1. Кессиди Φ. Χ. Гераклит. M., 1982;
2. Богомолов А.С. Диалектический логос: Становление античной диалектики. М., 1982, с. 56–76;
3. Доброхотов А.Л. Гераклит: фрагм. В 52. – В сб.: Из истории античной культуры. М., 1976, с. 41–52;
4. Муравьев С.Н. Жизнь Гераклита Эфесского. – «Вестник древней истории», 1974, 4, с. 3–23, 197–218; 1975, 1, с. 27–48, 229–244; 1976, 2, с. 47–71;
5. Он же. Скрытая гармония. Подготовительные материалы к описанию поэтики Гераклита на уровне фонем. – В сб.: Палеобалканистика и античность. М, 1989, с. 145–164;
6. Лебедев A.B. Агональная модель космоса у Гераклита. – «Историко-философский ежегодник’87». М., 1987, с. 29–46;
7. Kahn Сh. The art and thought of Heraclitus. Cambr., 1979;
8. Atti del Symposium Heracliteum 1981, v. 1–2. Roma, 1983–84;
9. Lebedev A. The Cosmos as a Stadium: Agonistic Metaphora in Heraclitus’ Cosmology. – «Phronesis», 1985, v. 30, 2, p. 131–150;
10. De Martino Fr., Rosseti L., Rosati P.P. Eraclito. Bibliographia 1970–1984, Edizioni Scientifiche Italiane, 1986;
11. Wilcox J. The Origins of Epistemology in Early Greek Thought: A Study of Psyche and Logos in Heraclitus, 1994.
Источник
