Что значит мент конвойному не кент

Следственно-оперативное неприятие Из-за чего ссорятся между собой представители полицейских служб

Кадр из сериала «Полицейская академия»

Образ полиции, сформированный в информационном пространстве, ассоциируется с однородной массой людей в форме, которые борются с преступностью и решают проблемы простых горожан (впрочем, иногда их создают). Между тем в полицейской семье, которая сегодня отмечает ведомственный праздник, существует множество служб, представители которых систематически между собой конфликтуют. Отдельные эпизоды противостояний выливаются в скандалы. Чего не могут поделить друг с другом сыщики и следователи, за что участковые в обиде на гаишников и в чем причины интриг в системе внутренних дел, «Лента.ру» постаралась выяснить у самих блюстителей порядка.

Тестостерона через край

Полицейские — ребята не робкого десятка, а куда деваться: каждый день общаются с агрессивными нарушителями. Тут тебе и угрозы нетрезвых собеседников, и потасовки, и вынужденное применение силы. Оборотная сторона такого образа жизни — дефицит адреналина. Как, например, у футбольных фанатов, коих и в рядах полицейских немало. В октябре, например, интернет-сообщество обсуждало новость о массовой драке полицейских в сельском ресторане Омской области.

Рассказывали, что на юбилее уважаемого блюстителя порядка подрались ни много ни мало 60 его коллег. Позже в региональном управлении СКР уточнили, что приглашенных на торжество было всего 20 человек, из которых полицейскими были лишь пятеро. А региональное управление МВД заверило общественность, что погрома в кафе и вовсе не было. Однако вопреки опровержениям инцидента в сети данный факт активно обсуждается, и даже с участием якобы свидетелей драки.

Солидарны в неприязни к руководству

Случаи внутриведомственного рукоприкладства в полиции не единичны. Чаще всего градус напряжения зашкаливает в отношениях «подчиненный — руководитель». Что поделать, дисциплина в ведомстве военная, нормы Трудового кодекса на служивых не распространяются — у полиции свои ведомственные приказы, регламентирующие работу. Не всегда начальник чтит личное время и права работяги в погонах, что создает почву для конфликтов, нередко оканчивающихся побоищем в кабинетах руководителей различного уровня.

Кадр из сериала «Полицейская академия»

Так, в 2011 году во Владимирской области представительница следственного подразделения избила свою начальницу в ее же кабинете. Поводом для схватки стражниц порядка стал вопрос о предоставлении отпуска. После того как старшая по должности девушка не подписала подчиненной заявление об отпуске, исполняющая обязанности начальника следственного отделения при ОВД по Киржачскому району Светлана Б. ударила ее кулаком по голове и пнула коленом в живот.

Со слов сослуживцев Светланы, конфликт между дамами назревал давно: начальница и подчиненная прежде занимали равнозначные посты, к тому же обидчица была старше и требовала к себе более деликатного отношения. Дело кончилось увольнением Б. и привлечением ее к ответственности за побои. Однако Б. своей вины не признала, заявив, что шефиня ее оклеветала.

Мент гаишнику не кент

Отношения сотрудников ДПС с «пешеходными» службами полиции стали сложными. Сегодня на дороге все равны, но тот, кто с жезлом, чуть равнее.

«Лет десять назад можно было засветить гаишнику красную корочку сыщика, следователя, участкового — и лояльность со стороны инспектора гарантирована. Сегодня ситуация изменилась», — говорит представитель регионального подразделения службы участковых уполномоченных. По его словам, госавтоинспекторы регулярно выезжают на охоту за коллегами. «Спецроты и спецбаты ДПС из областного центра пригоняют к нам с разнарядкой: поймать столько-то полицейских, — говорит офицер. — Вот они и караулят нас в кустах и оврагах. Доходит до смешного: у нас трассы безлюдные, полосу разделительную не видно — у конторы стерегут тех, кто дорогу переходит. Стыдно сказать, но некоторые участковые иногда, чтобы без проблем по городу доехать по служебным делам, переодеваются в гражданскую одежду».

По его словам, недавний случай с участковым уполномоченный из Татарстана, которого выгнали из органов за составление протоколов на придирчивых коллег-гаишников, — самая яркая иллюстрация этой несправедливости.

«А все потому, что какая-то умная голова посчитала, что полицейский — сверхчеловек и не должен нарушать ПДД, — рассуждает собеседник «Ленты.ру». — Врачам, спасателям, академикам можно после такого проступка и дальше работать по специальности, а полицейского запросто вышибут с работы. И это помимо административного наказания. Поэтому, даже если сотрудник МВД не виноват, например, в мелком ДТП, он указывает в протоколе, что временно не работает. Самое смешное, что и такие случаи вскрывали и проводили служебную проверку — дескать, а почему не указал, что полицейский?»

Кадр из сериала «Полицейская академия»

Само собой, «карателей» с жезлами полицейские недолюбливают — недаром среди стражей порядка ходит пословица «мент гаишнику не кент».

Тем не менее коллеги отдают должное госавтоинспекторам — это одна из служб, которую сложно взять на пушку, и удостоверений с грозными аббревиатурами они не боятся.

Участковый в ответе за все

Оперативный дежурный — это человек по ту сторону окошечка, в которое граждане протягивают заявление о преступлении. Важная фигура в любом отделе. «Несмотря на разделение обязанностей, нам часто приходится дорабатывать за операми и следователями материалы по заявлениям, за участковыми — административные материалы. В конторе три калеки, а происшествий — вагон и маленькая тележка. Кто-то из коллег с пониманием подходит, все-таки в одной каше варимся — не оставляет нам недоделки, а другие подгадить норовят», — рассказывает дежурный одного из региональных отделений.

По словам собеседника «Ленты.ру», больше всего у дежурных и у других служб претензий к участковым. Порой помощь самого близкого к народу полицейского в расследовании просто необходима, но к поручениям узнать, разыскать, опросить они часто относятся формально, отписываясь рапортами с формулировкой «не представилось возможным».

«Иногда и свинью подложат. К примеру, ночью, чтобы нам служба медом не казалась, притаскивают алкашей оформлять. Вот тебе и работы до утра — пока протокол оформишь с еле мычащим гостем, пока его на освидетельствование направишь. А с участковых взятки гладки — сдал «тело» и домой. Ему — палка, нам — геморрой». — жалуется офицер.

Справедливости ради собеседник отмечает, что на «анискиных» взвалили непомерно много обязанностей: и преступников лови, и оружие проверяй у охотников, и хулиганов с алкашами по подъездам собирай. А еще море бумаг, отчетов, материалов от граждан… И везде, что случись, они крайние. Убили кого-то по пьянке на территории — участковый меры не принял, старушка пенсию шарлатанам отдала — профработу не провел, и так далее.

К слову, о палочках-галочках. Министры меняются, а показатели как были полицейской валютой, так ею и остаются. «Если у служивого с раскрытиями или протоколами (в зависимости от службы) все в порядке — он состоявшийся профессионал. Если нет — он объект для нападок руководства и насмешек со стороны более предприимчивых коллег», — говорит оперативный дежурный.

Правило перевода стрелок

«С соседними отделами частенько в «футбол» играем, когда возникают споры по поводу того, на чьей территории случилось происшествие. В центре города есть четырехполосная дорога, две полосы за одним подразделением закреплены, две другие — за нашим. Так вот, поступило заявление по «02»: на дороге лежит пьяный мужик, а где именно — не уточнили. На место выехали патрули из обеих контор. Соседи раньше приехали, как позже выяснилось, и забулдыгу, находившегося в бессознательном состоянии, перетащили на наш край трассы. А потом люди рассказывали — дескать, тело зачем-то люди в форме перетащили и уехали. Тут криминалом не пахло, никто не пострадал, но отношение, конечно, циничное».

Коса на камень

У следствия, по словам представителя службы одного из региональных подразделений, чаще всего возникают претензии к уголовному розыску. Причем это системные конфликты. «Следователи и опера очень плотно работают при раскрытии и расследовании преступлений. Но если для следствия важно направить в суд крепкое дело с доказательствами, чтоб оно не развалилось, то для розыска главное — раскрыть преступление и спихнуть нам. А часто материал собран сырой, с нарушениями, не опрошены свидетели — все недоделки сыщики клятвенно обязуются исправить «завтра-послезавтра», а потом прячутся от нас, если в коридоре увидят, и трубки телефонные не берут. Цирк».

У оперуполномоченных своя правда. Собеседник «Ленты.ру» из отделения УгРо столичного райотдела недоволен тем, что следователи их руками исправляют свои оплошности — в результате сыщик у «следака» как бы на побегушках: «Свидетелей с первого раза толково не допросят, а потом к нам — приведите человека. Или жулика отпустят под подписку о невыезде, а мы потом опять его ищи».

Кадр из сериала «Полицейская академия»

Юбки в законе

К девушкам в полиции отношение специфическое. «Многие считают, что женщине не место в органах, но раз решилась — так работай, милая, на равных с мужиками. Это на гражданке дама в форме вызывает у сильного пола восхищение, а в полиции — иронию. Частенько девчонки сталкиваются и с хамством».

В Петербурге несколько лет назад женщина-офицер пострадала от своего шефа. Майор Надежда Агеева, как писала «Фонтанка.ру», обвиняла в рукоприкладстве начальника Центра профпереподготовки в городе Пушкине Ленинградской области. По ее словам, боссу не понравилось, что преподавательница явилась к нему в кабинет с опозданием на десять минут (офицер задержалась на занятиях). После слов «Ты что, думаешь, ты королева здесь? Тебя целых два полковника ждут, а тебе надо где-то там валандаться» полковник ударил женщину по спине и головой об стену. Чем закончилась история — не сообщалось.

Но ситуация с правами женщин в полиции исправляется. По словам председателя профсоюза сотрудников правоохранительных органов Сахалинской области Александра Гефнидера, в регионе за права дам в погонах боролись в суде. На иск о сокращении рабочего дня для женщин-полицейских ответчик от УМВД заявил, что понятие «сотрудница полиции» законодательно не закреплено. Однако суд, опираясь на Трудовой кодекс, сократил для сахалинских полицейских в юбках рабочую неделю с 40 до 36 часов.

Неприязнь с украинским акцентом

Бывший штабной работник полиции рассказал, что во время командировки в Крым после присоединения полуострова к России столкнулся с неприятным отношением местных блюстителей порядка: «Неписаные правила, принятые в отделе полиции Севастополя, меня просто повергли в шок. При украинской власти участковому, чтобы заштамповать материалы о происшествии и отметить заявление в журнале учета, приходилось платить дежурному. Все это из-за индивидуальной палочной системы, которая была у них в приоритете. Меня они восприняли как «засланного казачка», который приехал им мешать. Как меня видят — сразу переходят на украинскую мову. Но со временем перестроились для работы в команде».

Взаимные претензии, по словам опрошенных «Лентой.ру» полицейских, в структуре МВД — дело обыденное. Хотя вряд ли можно найти государственный институт, где такой проблемы нет. Тем не менее в самой многочисленной правоохранительной структуре есть и добрые традиции: перед общей бедой все службы объединяются. «У нас есть понятие «дело чести» — и это не пустые слова. Если пострадал наш товарищ — виновника из-под земли достанут. И для рядовых сотрудников, и для руководства помогать семье погибшего при исполнении коллеги — святое дело. И это не разовая акция милосердия, поддерживают их годами», — заверил офицер столичной полиции.

Источник

Клонированный Вася

Мент – конвойнику не кент
До начала 90-х годов прошлого века охрану мест лишения свободы несли военнослужащие внутренних войск – «конвойники». А в самих зонах и тюрьмах работали офицеры и прапорщики управления внутренних дел –«менты». Между собой «менты» и «конвойники» не ладили. Солдаты-срочники тащили из производственных цехов что под руку попадётся: инструменты, краску, стройматериалы. Если воришку ловили, конвойные командиры имели в запасе набор пакостей для «ментов». Например, не выпускали за пределы «зоны» бесконвойных зэков, занятых в подсобном хозяйстве по ту сторону забора, на воле. А бесконвойник– это и гараж, и свиноферма, и ремонт машин. В свою очередь, начальник колонии отключал от казармы «вояк» электричество. В общем, дружба-фройндшафт.
Солдаты срочной службы были настроены к арестантам лучше, чем к их начальству. Зэки называли солдат «чекистами», те арестантов – «жуликами». И солдатня, и зэчары фактически находились на одинаково подневольном положении и друг друга хорошо понимали.

Высоко сижу,
далеко гляжу
Вышку охраны на жаргоне называют «скворечником». Внутри, поднявшись по скрипучей лестнице, дежурит «пупкарь». Вышки тюремные и зоновские между собой отличаются. В колониях они открыты всем ветрам, чтобы солдаты не расслаблялись, а бдительно несли службу. В СИЗО и тюрьме «скворечники» более капитальные: из кирпича, смотровые окна застеклены, тепло, светло, печка, телефонная связь с дежурным … Всё потому, что здесь часто приходилось дежурить офицерам-«ментам», вот они и обеспечили себе лёгкий комфорт.
1992 год был отмечен в России волной побегов – 2739! В 34-х случаях зэков отпускали солдаты охраны — через вышки. Вышка была и накатанной дорогой для поступления в колонию спиртного, наркотиков, денег. Естественно, через охранников. Чтобы добраться до вышки и вступить в контакт с «вертухом», надо попасть в «запретку», то есть на контрольно-следовую полосу, огороженную колючей проволокой. Пускают туда только арестантов из числа помощников администрации, чтобы те время от времени наводили чистоту. Ни один уважающий себя зэк этим заниматься не станет – позор несмываемый! Стало быть, и способ побега через вышку был «козлячий». Не только унизительный, но и гнусный. Одно дело когда «прикормленный» «козлик» «подогревает» блатную «братву» – это «по понятиям». Но когда он «кидает» охранника и бежит на волю – он всей зоне канал связи обрывает! За это и голову оторвать не грех. Правда, в середине 90-х охрану зон передали самим «ментам», и арестантское счастье закончилось. Но вспомнить о нём – не грех.

Солдат «сидельца» не обидит
Есть в городе Шахты колония № 20 для зэков-туберкулёзников. Она находится внутри другой зоны – колонии строгого режима №9. Но один угол стены «двадцатки» отделяет её непосредственно от воли. Именно здесь располагается охранная вышка с охранниками. В совковые времена их часто подбирали из кавказцев и азиатов. Вот у таких «пупкарей» и завязалась дружба с русским парнем Васей Мартышкиным, мотавшим срок за злостное хулиганство. Вася был из горняцкой семьи и даже пробовал вкалывать на шахте. Но как-то повздорил с бригадиром. Под руку попался кусок породы – и загремел пролетарий на два года, по году за удар. Вышел – сел, вышел – сел… Между сроками откопал сожительницу. Но «дюже гавкучая попалась», объяснял Вася. Сел… Авторитетом у арестантов Мартышкин не пользовался. Открытую форму туберкулёза приобретают завзятые обитатели тюрем да зон. Желающих рыхлить граблями «запретку» среди таких нет. А Вася – без базаров! То есть его сами зэки и делегировали, чтобы «коны» на волю навёл. Но ведь не каждому такое предложишь…
Короче, нашёл Мартышкин ключик к двоим бойцам – даргинцу и узбеку. «Я, — говорит даргинцу, — сам по маме с Кавказа. Прадедушку с Адыгеи выгнали за конокрадство. Мы ж с тобою, блин, братья кровные!» Узбек, правда, по-русски ничего, кроме мата, не понимал. Зато Вася часами слушал рассказы чучмека. На узбекском языке. Фархад Васю очень уважал.
И вот исподволь завёл Василий душевный разговор. Дескать, такая история, басурмане. Я – коренной шахтинец, папа с мамой и шмара живут неподалёку, а на передачки у нас в стране пока наложены ограничения. Но по случаю нашей интернациональной дружбы мы на эти ограничения тоже можем наложить! Утречком в свою смену вы меня тихо выпускаете на волю, и я бегу до своей хаты. А вечером, как штык, вертаюсь в родимую зону, но уже нагруженный полезными десертами, водкой и прочей колбасой. И поскольку отбывают срок на зоне больные доходяги, ваш долг гражданинов – помочь им захавать лишнюю бациллу (витамины и калории).
-А эсли камандыр тыривога бить будет? – засомневался даргинец.
-Ара, какой камандыр, какой тыривога?! У нас офицеры и прапора лишний раз боятся в зону сунуться, от палочек Коха дубинками отмахиваются! Им это наказание – хуже нашего! А к вечерней проверке я буду амором! В случае чего кто-нибудь заместо меня мою фамелию гавкнет.
Решили попробовать. Бедные солдатики от страху и напряжения пару раз даже штаны сменили. Но Мартышкин оказался прав. Никому из начальства бдеть особо не хотелось. И людей можно понять: то и дело кто-то из сотрудников «тубонара» подхватывал туберкулёз, а у некоторых и дети-школьники состояли на учёте. Хрен тут играть в энтузиастов?

А был ли мальчик?
В общем, пристроился Мартышкин что ни день в отпуск бегать (поднялся к «братанам» на вышку, спустился через неё на конвойную тропу, а дальше – ворота в стене). На воле погуляет, пацанам выпивон припрёт, общак отоварит, малёвочку блатную кому надо передаст. Благодать!
…Участкового Лысенко вызвал к себе начальник райотдела.
-Лейтенант, пока ты отпуск выгуливал, у нас скопились жалобы на одного твоего клиента. Соседей беспокоит, бабу гоняет, ветерану очки выстеклил… Разберись! Мартышкин его фамилия. Нужно – посади.
-Как – посади? Он уж год как в «двадцатке» сидит!
-Значит, выпустили.
-Не могли! Трёшник влепили, под амнистии не попадает, на «химию» его примут только запаянным в пробирку… Не может это Мартышкин быть!
-Да хоть Гамадрилкин – всё одно разъясни ситуацию!
Махнул Лысенко рукой, потопал на участок. И надо же: проходя мимо винного магазина – кого он видит? Ваську Мартышку собственной персоной!
-А ну, ко мне! – вопит участковый.
Мартышкин – дёру! Лейтенант – за ним. Но то ли наши зоны укрепляют здоровье уркаганов, то ли наши органы вконец умыкали несчастных ментов… Сдёрнул Мартышка, как и не было. Лысенко – на квартиру к его родителям: колитесь, за какой ударный труд вашего отпрыска досрочно освободили?! Те – ни боже ж мой, сидит, видим только на свиданках. Лысенко – к сожительнице. Открывает баба с подбитым глазом типа фингал.
-Где Мартышка?!
-Ты чего, начальник? Вы ж его, гады, посадили!
-А что с глазом?
-В подъезде шибанулась.
Участковый – по соседям: «Вы жалобы писали?» – «Да как не писать, совсем обнаглел бандит! Вечно пьяный, ко всем пристаёт, болонку мою об стену шмякнул – получилась камбала в кудряшках! Вы сдурели — такого урода до срока на волю отпускать?!»
Побежал Лысенко вечером в «двадцатку»:
-У вас Мартышкин на месте?
-А позвать сюда осуждённого Мартышкина из третьего отряда!
Вот он, искомый осуждённый. Только ножки его чуток подкашиваются.
-Ты где нажрался?! — рычит начальник.
-Век воли не видать, то с ваших поганых пилюль да уколов, — нагло ответствует Мартышка и смотрит на мента чистыми, но косыми глазами, источая запах «Вермута» и перлового супа с пережжённым луком.
Но колесо завертелось. Припёртые к стенке, пошли в сознанку и родители, и сожительница с «бланшем». Фарид и Ара тоже после очередной смены нижнего белья раскололись до самой жопы. Но что делать с Мартышкой? За побег судить? Но ведь зэк каждый день возвращался. Тянет разве что на «самовольную отлучку». А вот солдатикам срок светит. И командир конвойной роты может за такие дела лишиться большой звезды на погонах и отправиться в уютный северный посёлок Лабытнанги, чтобы наблюдать красивое сияние небес при температуре -50 по Цельсию.
По счастью, оказалось, что Вася Мартышкин во время вольных прогулок по городу успел «ковырнуть» несколько коммерческих ларьков, о чём чистосердечно признался местным пинкертонам. Точно он эти ларьки «кинул» или просто повесили на него глухие дела – а только уплыл Вася с добавленной «трёхой» по этапу в столыпинском вагоне. С тех пор его личность канула в неизвестность. А в истории Ростовской области случай на «двадцатке» остался единственным «челночным» побегом.

Источник