Меньшее зло
- Меньшее зло (меньшее из зол) — этическое понятие, связанное с ситуацией выбора из двух альтернатив, каждая из которых не представляется привлекательной.
Принцип «Из двух зол всегда выбирают меньшее» (лат. De duobus malis minus est semper eligendum) сформулировал Аристотель в работе «Никомахова этика». Цицерон, развивая идею Аристотеля, в сочинении «Об обязанностях» сказал: «Следует не только выбирать из зол наименьшее, но и извлекать из них самих то, что может в них быть хорошего».
В случаях когда слово зло используется в своём основном значении, то есть как нарушение запрета на причинение вреда другому человеку или системе отношений между людьми, такой выбор является вариацией моральной дилеммы, и сама допустимость такого выбора является спорной с точки зрения морали и этики.
Логика меньшего зла противостоит этическому ригоризму (см. также ненасилие), абсолютизирующему значение моральных запретов и связана с этическим утилитаризмом или консеквенциализмом.
Наиболее типичными, общепринятыми случаями применениями этики меньшего зла являются самооборона и наказание преступников. С первым случаем связаны споры о приемлемых границах необходимой обороны, со вторым — дискуссии о допустимости смертной казни и степени строгости пенитенциарной системы (а также защита прав заключённых).
Ещё более проблемны случаи, когда ущерб причиняется отдельным лицам, непосредственно не вовлечённым в агрессивные действия, ради предотвращения более значительного ущерба обществу в целом или же с той же целью создаётся риск такового причинения неопределенному, но ограниченному кругу лиц (подобный риск связан, к примеру, с массовой вакцинацией, когда опасность индивидуальной непереносимости прививки противостоит угрозе эпидемии).
Использование понятие меньшего зла неразрывно связано с тем или иным способом ранжирования потенциального ущерба обществу и/или его отдельным представителям. Критерии такого ранжирования могут быть внешними (к примеру — число жертв и/или степень наносимого вреда), или внутренними — учитывающими мотивы и преднамеренность тех или иных действий.
Многие полностью не приемлют концепцию «меньшего зла», так как она нередко просто служит самооправданием творящих зло, к примеру, являясь прикрытием тоталитаризма.
Майкл Игнатьев предложил следующие четыре принципа, служащие различению случаев выбора действительно меньшего зла от демагогической риторики:
совершаемое зло является действительно меньшим, что показывает сравнение масштабов ущерба;
все прочие средства уже испробованы и совершение меньшего зла является единственно действенным средством;
делающие такой выбор полностью осознают, что то, что они совершают — зло, пусть и меньшее;
каждый случай совершения меньшего зла обязательно становится предметом бескомпромиссного обсуждения: до, во время или после такового.
Связанные понятия
Упоминания в литературе
Связанные понятия (продолжение)
Метод поощрения и наказания, широко известный как метод «кнута и пряника», — метод совмещения различных способов воздействия или стимулирования: негативного («кнут») и позитивного («пряник»). Метод поощрения и наказания применяется в педагогике, однако также используется в политике («жёсткая сила»), менеджменте, психологии и других областях.
Источник
Меньшее из двух зол
В сложных обстоятельствах нашей жизни выбор человека — это зачастую выбор из двух или нескольких зол. Может ли такой выбор исходить из христианских принципов? Чем руководствоваться, на что обращать внимание, совершая его?
В храм или на дачу?
Все мы, будучи христианами, понимаем: чтобы приблизиться к Богу, необходимо совершать добрые дела, которые являются для нас школой исполнения евангельских заповедей. При этом мы практически постоянно сталкиваемся с затруднениями, испытываем недоумение, как поступить. Даже в очевидных, казалось бы, ситуациях, касающихся нашей веры и церковной жизни.
Что является меньшим злом, невозможно определить теоретически — это становится понятным в контексте
Типичный и очень распространенный пример: верующая женщина собирается в воскресенье идти в храм, а ее нецерковный муж, который после долгих семейных разговоров кое-как смирился с тем, что она читает Евангелие, молится и соблюдает посты, категорически требует, чтобы она в его единственный выходной никуда не уходила. В таких случаях верующая супруга (или верующий супруг, что тоже бывает) обычно задается вопросом: «Как поступить?» И это — классическая ситуация выбора из двух зол.
Неправильный подход здесь заключается в попытке найти для себя однозначный ответ раз и навсегда. Преподобный авва Дорофей говорит, что если нам предлежит два блага, то нужно с рассуждением избрать из них большее, а если предлежит два зла — избрать меньшее из зол. А что является меньшим злом, невозможно определить теоретически — это становится понятным в контексте, когда ситуация уже явлена нам, и мы разумно смотрим на все ее обстоятельства.
Верующий муж или верующая жена собираются в храм. Если понятно, что ситуация переходит в острый конфликт, то лучше, наверное, остаться дома — и это будет христианский выбор. Лучше уступить, даже если ты собирался причащаться, если ты понимаешь, что потом придешь домой — и произойдет какой-то обвал, который может привести к разрушению семьи. Но нужно отдавать себе отчет, что здесь имеются в виду отношения любящих друг друга людей, пусть и не безоблачные. Если же один из супругов использует походы в храм как повод к ссорам и расставанию, это другой вопрос и другой разговор — о том, может ли вообще сохраниться такая семья.
Смолчать во благо?
У аввы Дорофея можно найти рассуждения о том, что человек в некоторых ситуациях может не сказать правды, и это тоже будет выбором меньшего зла. Речь идет о ситуациях, когда сказанное будет иметь последствием гораздо большее зло, нежели умолчание.
Человек в некоторых ситуациях может не сказать правды, и это тоже будет выбором меньшего зла
К примеру, мы знаем о ком-то из своих знакомых, что ему изменила жена. Является ли нашим христианским долгом «раскрыть глаза» пострадавшей стороне? Думаю, что нашим долгом в этом случае является другое — спросить себя: «Кто я такой, чтобы разрушить между этими людьми мир?» Люди бывают очень самонадеянны, думая, что знают чужую ситуацию, чужие помыслы, чужую жизнь. Со стороны можно подумать: «он ей изменяет и скоро уйдет», а на самом деле это может быть одна-единственная ошибка, которую человек к моменту, когда мы возникли со своей правдой, уже осознал, раскаялся и больше не повторит. И никто бы никогда о ней не узнал, но из-за нас последствия станут необратимыми, разрушится семья, пострадают дети. Порой человек, дабы оправдаться, даже допускает мысль, что его устами этот супружеский союз разрушил Сам Господь. Но не Бог разрушает — разрушаем мы.
Как правильно или как проще?
Выбор из двух зол всегда требует от христианина мужества — даже большего, нежели стяжание какой-то добродетели. Почему? Потому что в исполнении добродетели всегда заключена для нас какая-то отрада. Скажем, не хотели мы молиться, устали, но пересилили себя и помолились — и многие из нас наверняка знают, какое после этого бывает легкое, хорошее чувство. Вроде бы ничего великого не совершил, но сделал то, что было должно, — и от этого словно крылья за спиной вырастают. А при выборе из двух зол, даже если он по здравому смыслу верный, мы не ощущаем такого утешения — и нужна твердость в вере, чтобы поступить не так, как нам проще, не так, как нам подсказывают наши эмоции, а так, как того требует духовное рассуждение. И, надо сказать, выбор меньшего зла нередко бывает сопряжен для человека с большими трудностями. А легче всего бывает вообще уклониться от выбора — и снять с себя тем самым ответственность. Но это как раз совершенно не по-христиански — мы не должны бежать и прятаться от ситуации, в которую нас поставил Господь, а чаще — в которую мы сами себя завели своими непродуманными действиями. И если мы понимаем, что, не уходя от ответственности, нам придется потерпеть, то нужно быть готовым потерпеть.
Мне вспоминается в связи с этим эпизод из жизни митрополита Вениамина (Федченкова), замечательного духовного писателя, замечательного подвижника и просто — замечательного человека. После Октябрьского переворота он несколько лет жил в эмиграции и оказался там в очень сложной для своего служения ситуации. Мы знаем, что тогда появилась Русская Православная Церковь за границей, и у нее были противоречия с Московской Патриархией. У владыки Вениамина было два пути, и гораздо легче и естественнее в тех обстоятельствах ему было бы стать архиереем РПЦЗ. Но он, чтобы принять окончательное решение, взял на себя духовный труд сугубой молитвы в течение 40 дней и служения 40 литургий — он не думал о том, как ему будет проще, его волновал выбор наименьшего зла и наибольшего блага. По окончании этих 40 дней он принял твердое решение, что должен находиться под омофором Московского Патриархата. Когда он сказал об этом на каком-то собрании духовенства, в него разве что не плевали, он оказался в этот момент в одиночестве, и выдержать это было очень непросто. Но у него в душе была внутренняя ясность, которая и позволила ему всё это претерпеть. Эта ясность исходила из того, что даже в таких обстоятельствах, в такое смутное время он не поддался искушению пойти по пути наименьшего сопротивления и искал единственно воли Божией.
Для того чтобы тот или иной непростой выбор делать осознанно, нужно для начала научиться распознавать в своей жизни эти ситуации выбора. На первый взгляд, это звучит немного чудно, но бывает так: приходит человек и начинает рассказывать: «Вот здесь так сложилось, тут так получилось…». И бывает нелегко объяснить ему, что сложилось так — не без его участия, что все эти события непосредственно касались его, он принимал в них какие-то решения, но по невнимательности даже этого не замечал. И если в нашей жизни этих ситуаций выбора вроде бы и нет, нам тоже нужно над своей жизнью задуматься.
По стопам Буриданова осла
Хотелось бы остановиться и на второй части высказывания аввы Дорофея — о том, что из двух предлежащих нам благ нужно выбирать большее. На самом деле, два блага, вступая друг с другом в противоречие, тоже могут отравить нам жизнь, если мы пустим ситуацию на самотек. Самая известная, пожалуй, аллегория на эту тему — Буриданов осел. Речь идет об ослике, который умер от голода между двумя стогами сена, потому что никак не мог решить, с какого стога ему начать это сено есть.
Два блага, вступая друг с другом в противоречие, тоже могут отравить нам жизнь
Порой что-то подобное бывает и с человеком. Есть, например, два предложения работы, и у каждой должности свои плюсы. Я думаю, многим знакомы случаи, когда человек так колеблется, так нервничает в подобной ситуации, что решает в итоге не идти ни в одно из этих мест, а ждать чего-то другого, и лишает себя обоих этих вариантов. Это бывает очень неразумно, неоправданно, поэтому нужно с самого начала настраивать себя на то, что выбирать и нести за это ответственность совершенно необходимо.
Если жизненный опыт не позволяет нам с уверенностью сделать подобного рода выбор, если мы молимся, но опять-таки не приходим внутри себя к ясному ответу, можно помочь себе простым упражнением. Оно носит логический характер, о нем многие знают, но не все опять-таки готовы применять правильно, не лукавя с самими собой. Нужно взять лист бумаги, разделить его вертикальной чертой и с одной стороны написать «за», с другой — «против» каждого из этих вариантов. А дальше нужно посмотреть на этот лист не с точки зрения потенциальной выгоды, а с точки зрения того, что принесет большую пользу нашей душе, а что — меньшую. И тогда, как ни удивительно, в прежде сложной для нас ситуации мы во многих случаях сможем ясно увидеть: вот это нам будет более полезно.
К примеру, с той же работой: одна работа более престижная, высокооплачиваемая, другая — более скромная, но оставляет нам больше времени на себя. Должен ли христианин избрать ту, которая скромнее? Необязательно, это зависит от обстоятельств, в которых он живет, от того, есть ли люди, которые от него материально зависят, от профессиональных качеств, от работоспособности. Но важно то, что весь этот расклад будет оцениваться иначе, нежели он оценивался бы нецерковным человеком — мы будем избирать, прежде всего, то, что позволит нам осуществлять то христианское служение любви к самым близким, а затем и просто ближним, к которому все мы призваны.
Мы будем избирать, прежде всего, то, что позволит нам осуществлять то христианское служение любви, к которому мы призваны
И еще один момент: если какая-то ситуация настигает нас неожиданно, мы часто бросаемся искать советчиков. Если мы делаем это в смятении, не придя, прежде всего, в должное уравновешенное состояние сами, обращаемся то к одному, то к другому человеку, то эти советы, которые будут, скорее всего, разными, а порой и противоречащими друг другу, это смятение только усилят. Знаете, есть такие люди: они, когда возникает какая-то проблема, идут к одному, второму, третьему священнику, никого из них в итоге не слушают и остаются разочарованными от того, что эти пастыри советовали им не одно и то же. Но на самом деле вообще очень трудно дать конструктивный совет человеку, который ждет, чтобы с ним сделали что-нибудь и за него что-нибудь решили — и еще меньше вероятности, что он правильно поймет сказанное. А человеку, который сам готов и молиться, и терпеть, и что-то делать, достаточно бывает одного совета: он приходит к духовнику или просто к священнику, у которого исповедуется и которому доверяет, и с ним обсуждает свою проблему.
Чем чаще человек в повседневных, обыденных ситуациях поверяет свои поступки евангельскими заповедями, задумывается о том, соответствуют ли они духу евангельскому, тем меньше он будет затрудняться в ситуациях действительно неоднозначных. И если мы будем стараться жить именно так, необходимость принимать решения никогда не застигнет нас врасплох, словно враг спящего на рассвете воина.
Источник
Этика меньшего зла
«Академия смерти» – один из самых тяжёлых фильмов, которые мне доводилось смотреть. Это история паренька, который благодаря спортивным успехам получил возможность учиться в школе, где ковалась будущая элита Третьего рейха. Парень попал в среду военных, а это довольно суровое общество. Но речь не об этом. Каждое утро начиналось с издевательств над мальчиком, страдавшим энурезом. Над ним жестоко шутили и учителя, и одноклассники. Типичный школьный козёл отпущения, затравленный зверёк.
На одном из занятий ребята должны были метать гранаты. Не муляжи, как было в нашей школе, а настоящие боевые снаряды. Целая группа учеников сидит в окопе. Каждый по очереди отрабатывает норматив. Вдруг кто-то из кадетов случайно роняет свою гранату на дно окопа. И нам показывают растерянные лица мальчишек, кто-то пытается выбраться. Один из ребят быстро ложится на гранату, и в следующее мгновение мы видим взрыв и забрызганных кровью детей. Один из метателей стал героем. Ценой своей жизни спас от гибели целый класс. Это и был тот самый школьный уродец, над которым издевалась вся академия. Эту историю я вспоминаю часто, потому что только те события, которые не дают времени сделать выбор, способны показать, кто ты есть на самом деле. И школа, и Церковь учат нас тому, что мы должны делать выбор между добром и злом, но в реальной жизни эта схема работает не всегда. Приходится выбирать не между добром и злом, а между большим и меньшим злом. И вам ещё крупно повезёт, если жизнь даст вам время сделать выбор. Чаще всего выбор – непозволительная роскошь, и приходится действовать молниеносно, интуитивно, в одно мгновенье показывая, чем ты жил, во что верил всю свою предшествующую жизнь.
Немецкий мальчик пошёл на самоубийство, что, безусловно, большое зло, но гибель целого класса – куда страшнее. Он совершил героический поступок, которого от него никто не ожидал. Думаю, что даже для него это было откровением.
Муки Одиссея
Как бы мы ни притворялись, но мы живём в этике меньшего зла. Это практическая наука, не кабинетная. Если дети ещё не подозревают об этом испытании, то взрослые прекрасно осведомлены. Особенно те, кому довелось быть руководителем.
Если бы мне пришлось украшать «музей этики меньшего зла», первым на стене появился бы портрет Одиссея. Личность известная, и пересказывать его биографию нет смысла. Помяну лишь один сюжет, который для меня стал «иконой» этики меньшего зла, и будь я преподавателем этой дисциплины, мои ученики – будущие руководители – обязаны были бы тщательно проанализировать, а лучше выучить наизусть некоторые строки из двенадцатой песни гомеровской «Одиссеи».
После Троянской войны царь Одиссей никак не доплывёт до родной Итаки. Приключения затянулись на многие годы, но моря кишат циклопами, богами и привлекательными нимфами, которых никак нельзя пропустить. Мудрая нимфа Цирцея наедине предупреждает Одиссея, что ему придётся плыть мимо Сциллы и Харибды. На утёсе, что стоит над узким проливом, живёт Сцилла, шестиглавое чудовище. Миновать пролив нельзя, хотя можно бы держаться подальше от жуткого места, но напротив Сциллы периодически вскипает Харибда – жуткий водоворот, засасывающий в свои глубины всё, что рядом. Нимфа советует озадаченному царю плыть ближе к утёсу и смириться с тем, что шесть из его товарищей будут схвачены ненасытным зверем. Пусть умрут шестеро, но спасутся все остальные. Так решил Одиссей.
Гениальный Гомер рассказывает о терзаниях, через которые прошёл царь Итаки. Ведь он всё знал, но умышленно ни слова не сказал товарищам. Это решение было его личным крестом, и непросто читать, как Одиссей вёл корабль сквозь мрачный пролив, как повелел держаться утёса, как стоял в его ушах крик шестерых друзей, с которыми он прошёл войну, а теперь их выхватили с корабля жадные челюсти, и, умирая на зловещей скале, несчастные тянули к нему руки, выкрикивая его имя.
Такова судьба всякого руководителя, и, если вам хоть раз в жизни приходилось кого-то увольнять, вы поймёте муки Одиссея.
– Если по-человечески, то он должен был им всё сказать, объяснить все риски, принять решение сообща, разделить ответственность.
– Скорее всего, это привело бы к панике, которая иначе проходит среди мужчин, обременённых холодным оружием.
Я хорошо помню, как мне впервые пришлось уволить нескольких сотрудников. У меня были с ними очень хорошие отношения, и я прекрасно понимал, что это будет удар и для нашей дружбы, и для их кошелька. Но эти люди портили жизнь всему коллективу, мешали работать, и мне пришлось сделать то, в чём я не раскаиваюсь, но что далось непросто.
А если вам придётся уволить близкого друга? А если это будет родной брат? А если речь идёт о больших цифрах в масштабе целой страны, и ваше бездействие и желание понравиться скажется на жизни миллионов, сломает на многие годы стабильность в целом регионе? И как тут не ошибиться? Как не заиграться, оправдывая собственный садизм этикой меньшего зла?
Семя раздора
Жизнь чаще всего предлагает нам делать выбор не между добром и злом, а между большим и ещё бо́льшим злом. Так устроена жизнь политиков. Смертная казнь – меньшее зло или бо́льшее? Скрывать от прессы какие-то государственные секреты – меньшее зло или бо́льшее? Начать военные действия – как это оценить с точки зрения этики меньшего зла? Однако бремя меньшего зла – не исключительный удел руководителей. Просто там, где есть власть и ответственность, наиболее ярко проявляется острота той трагедии добра, в которой живёт наш падший мир. На самом деле меньшее зло – это крест для каждого взрослого человека. Потому что невозможно прожить жизнь и не вымазаться.
Хочешь остаться чистым – впадай в кому, это надёжно сохранит твою непорочность. Кома – оплот нравственной стерильности и чистоты.
Хочешь делать – будь готов испачкаться.
– Как-то вызывающе! Не противоречит ли это Библии?
– Писание помнит немало ветхозаветных царей, которые в совершенстве владели этим искусством. Но что сказал Христос?
Однажды у Него спросили, что Он думает о разводах, ведь в Законе Моисеевом описана даже процедура этого действия, а Закон Моисеев – это и есть Закон Божий.
Слова Христа хорошо известны:
Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с жёнами вашими, а сначала не было так ( Мф. 19:8 ).
Или версия евангелиста Марка:
по жестокосердию вашему он написал вам сию заповедь ( Мк. 10:5 ).
Христос однозначно порицает разводы и считает их злом, но заповедь о разводах есть меньшее зло, и мы вынуждены к ней прибегать, когда брак превращается в настоящий ад, в Харибду, затягивающую в свой водоворот всё живое.
– Почему мы не можем выстроить жизнь на принципах чистого добра?
– Потому что в нас живёт «семя тли», мы – «порченые твари»:
Ибо зерно злого семени посеяно в сердце Адама изначала, и сколько нечестия народило оно доселе и будет рождать до тех пор, пока не настанет молотьба ( 3Езд. 4:30 ).
Эта порча бродит даже в маленьких детях, почему и приходится применять этику меньшего зла и к детворе, это больно и тяжко, но последствия бездействия ещё страшнее.
Убивать людей – зло, но в нашем безумном мире невозможно обойтись без армии и полиции. Кто такой солдат? Это профессиональный убийца, и сами ребята прекрасно знают, что они обязаны, просто обязаны убивать, когда надо, даже если они потом никогда в жизни не смогут нормально спать. Это их жертва, жертвоприношение собственной души, потому что в этом сошедшем с ума мире убийство человека может быть меньшим злом. Что же тогда большее?
Каждый мужчина – солдат запаса, то есть потенциальный убийца, готовый в буквальном смысле этого слова «душу положить за ближних» – именно душу, потому что зло поражает душу, коверкает её портит. Убийца навсегда останется убийцей, даже если человек идёт на это из самых благородных мотивов – защиты слабых, обороны. Но если мужчина не готов убивать, когда необходимо, он может потерять и семью, и Родину, и ему, как Одиссею, следует сделать правильный выбор. И выбор этот делается не в момент объявления войны или нападения. Его делают в детстве на уроках истории, или над любимой книжкой, или в разговоре с дедом. Готовность умереть за Родину похвальна.
Но у этого подвига есть и обратная сторона – готовность убивать за Родину. А потому перед каждым мужчиной рано или поздно встают три важнейших вопроса:
ради чего я живу?
ради чего я готов умереть?
ради чего я готов убить?
Это очень страшно, но подлинную цену никогда не назовёшь, если тебе не откроется трагедия больного добра.
Источник
