закон — тайга, прокурор — медведь
Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин . 2013 .
Смотреть что такое «закон — тайга, прокурор — медведь» в других словарях:
Закон Магнитского — или список Магнитского (также Акт Магнитского, англ. Sergei Magnitsky Rule of Law Accountability Act) принятый в декабре 2012 года в США закон, вводящий персональные санкции в отношении лиц, ответственных за нарушение прав человека и… … Википедия
Прокурор — Телфорд Тэйлор выступает с обвинительной речью в суде по делу Альфрида Круппа (США). Прокурор (лат.& … Википедия
прокурор — а, м. procureur m. <лат. procurare заботиться. 1. С 20 х гг. 18 в. в яз. администрации. Чиновник, ведающий надзором за деятельностью коллегии, надворных судов, духовного ведомства, осуществляющий протестацию по поводу неисправностей в них и… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
Закон и порядок — Law Order … Википедия
Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной собственности» — Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной (социалистической) собственности», основанный на совместном постановлении ЦИК и Совнаркома СССР, принят 7 августа 1932 года.… … Википедия
Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной собственности» — Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» принят совместным постановлением ЦИК СССР и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 года. Закон, также, известен… … Википедия
Закон Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной собственности — Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» принят совместным постановлением ЦИК СССР и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 года. Закон, также, известен… … Википедия
Закон о колосках — Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» принят совместным постановлением ЦИК СССР и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 года. Закон, также, известен… … Википедия
Закон о пяти колосках — Закон «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» принят совместным постановлением ЦИК СССР и Совнаркома СССР от 7 августа 1932 года. Закон, также, известен… … Википедия
Закон и порядок: Лос-Анджелес — Law Order: Los Angeles … Википедия
Источник
Кто в тайге прокурор.
«Закон – тайга, прокурор – медведь»… В наших северных краях это зэковское присловье знают хорошо. Оно хоть и давнее, но действующее. Десять оленей родовой эвенкийской общины «Бугат», базирующейся в районе с. Хатыми Нерюнгринского района, сгинули под колесами поездов компании «Железные дороги Якутии». Когда глава общины Александр Григорьев обратился в транспортную милицию, там разве что пальцем у виска не покрутили: ты чего, мужик, мы не нанимались расследовать гибель каждой кошки или собаки.
Еще одним бугатовским оленем закусили …нефтяники. Водитель сбил его средь бела дня. Помнится, в одном из киношных чаплинских шедевров отощавшему старателю вместо напарника привиделась огромная курица. А вот что увидел на дороге водила-нефтяник (наверняка не голодный!) – загадка. Но то, что ему подвернулась ходячая туша дармового мяса, он, понятное дело, смекнул сразу. Свеженину съели, шкуру сожгли. Хорошо, что нашлись свидетели, иначе бы все концы в воду.
Ни представителям власти в погонах, ни горе-водителю и в голову не пришло, что олень – это не какая-то бесхозная кошка, а объект частного бизнеса, который приносит своему хозяину доход. Следовательно, он должен охраняться согласно действующему законодательству. Со всеми вытекающими последствиями, вплоть до уголовной ответственности.
— Как же так, — недоумевает А.Григорьев, — несколько поколений моих предков занимались в Южной Якутии оленеводством. Но пришел новый бизнес, и что? Мне свой нужно сворачивать? А жить чем. Кто-нибудь об этом подумал? Железную дорогу, к примеру, построили, а переходы для оленей почему не предусмотрели.
Именно над этим сейчас в Якутии ломает голову не один десяток человек. Часть из них на прошлой неделе побывала с визитами в Нерюнгринском и Алданском районах (на портале «Саханьюс» эта информация уже публиковалась). Правительственная комиссия, руководил которой заместитель руководителя Департамента по делам народов и федеративным отношениям Анатолий Слепцов, обсуждала с представителями администрации, родовых эвенкийских общин и местных промышленных предприятий методику исчисления размера убытков, причиненных объединениям коренных малочисленных народов в результате хозяйственной и иной деятельности.
Методика эта была разработана Министерством регионального развития России еще год назад, но почему-то обсуждать ее взялись только нынче. Первый раз о ней в Южной Якутии услышали в октябре. Тем не менее, по словам членов комиссии, уже до Нового года необходимо разработать план организационных мероприятий и со следующего года приступить к ее апробации на территории Южной Якутии. А касается она не только эвенков.
«Поймите, — говорил на совещании в Нерюнгри заместитель министра промышленности РС(Я) Роман Неустроев, — мы все – и промышленники, и родовые общины, и правительство республики — равные субъекты рассмотрения этой проблемы. Поэтому нам нужно решить ее к взаимной выгоде каждого».
А в чем она, эта выгода? Точка зрения главы родовой общины «Бугат» А.Григорьева вполне ясна. Он считает, что оленеводство, охота и другие виды таежного промысла – это бизнес его семьи. Который веками существует на этой территории. Он прав? Прав. Промышленные предприятия, которые сейчас начинают осваивать угодья общины «Бугат» – это тоже субъекты бизнеса? Да. Значит, двум бизнесам нужно согласовывать свои интересы? Выходит, что так.
Любопытный диалог состоялся на совещании между представителем горно-металлургического комбината «Тимир» Александром Сокирченко и главой Иенгринского национального наслега Юрием Юхновцом. Сокирченко говорил о том, что в обсуждаемой методике нет указаний, в каких объемах должны существовать традиционные промыслы. «Например, — сказал он, — в Тяньском наслеге на 57 оленеводов приходится 3000 оленей. Нужно ли столько? Каковы критерии оценки: действительно ли нужна традиционная деятельность в таких объемах, если учесть, что сейчас сюда приходит промышленность?» Эти слова удивили главу Иенгринского национального наслега Юрия Юхновца. «А вот на Эльге, — сказал он, — собираются добывать миллионы тонн угля. Может, не нужно столько, где критерии. »
Я обнаружила «критерий оценки» …на ногах членов правительственной комиссии. Они дружно приехали в Нерюнгри в оленьих ботинках. Что вполне понятно – на дворе-то вьюжный декабрь! А сколько таких комиссий колесит по морозной Якутии. Сколько еще местного народа носит меховую обувь, одежду, шапки, которые в наших условиях просто необходимы? Пожалуй, тот же Сокирченко в зимние холода не откажется побродить по «владениям» «Тимира» при мехах… А комбинат будет добывать железную руду на Таежке – как раз в угодьях общины «Бугат», которая могла бы там заготовить соболей на шапки, вырастить оленей, чьи камуса пошли бы на пошив обуви… Как же увязать их интересы, чей бизнес главнее? По крайней мере, что предпочитает наша республика, которая должна быть кровно заинтересована в том, чтобы обеспечить местному населению (в том числе и коренным малочисленным народам) достойную жизнь?
К сожалению, в методике, которая будет апробирована на территории Южной Якутии, много непонятных и для промышленников, и для представителей родовых общин моментов. Но есть момент ключевой: компании, приходящие на территорию родовых общин, должны компенсировать не только экологический, но и социально-экономический ущерб. Это неоднократно подчеркивал на совещании руководитель правительственной группы, заместитель руководителя Департамента по делам народов и федеративным отношениям Анатолий Слепцов.
Все компании, осуществляющие южно-якутские мегапроекты, должны, согласно республиканскому законодательству, провести этнологическую экспертизу и учесть размер ущерба еще на этапе оценки воздействия на окружающую среду. Сами промышленники это прекрасно понимают. Но у них есть вполне резонный вопрос: а судьи кто? Смогут ли родовые общины компетентно посчитать нанесенный им ущерб? И если промышленные компании будут с этой оценкой не согласны, то к каким экспертам они могут обращаться, кто станет третейским судьей?
Как пояснил Слепцов, арбитром в этом случае будет выступать республиканское правительство. Насколько удачен этот вариант. Получается, что в ходу опять будут не четкие экономические расчеты, а человеческий и политический факторы: кому что важнее, у кого лобби сильнее…
Методика (а она состоит из семи разделов), страдает расплывчатостью, о чем неоднократно говорили в Нерюнгри. Ну как, к примеру, рассчитать ежегодный валовый доход, получаемый при ведении традиционной хозяйственной деятельности? Вот вышел охотник из тайги, добыл десять соболей. Два отдал за транспорт, два – за доставку продуктов, два – еще за какие-нибудь услуги. В итоге по квитанции сдал всего четыре. И что, это его валовый доход. А уж про ягоду, рыбу, мясо и говорить сложно. Родовые общины стараются продать мясо на рынке, чтобы хоть что-то заработать. Какие отчетные документы они представят? Поэтому председатель Союза родовых общин «Орон» Нерюнгринского района Анатолий Лебедев внес предложение: вести расчет ущерба, исходя не из валового продукта, а из норм изъятия. Они определены. Но это предложение применимо только в области охоты, к оленеводству его уже не «пришьешь»…
Казалось бы, в методике учтена масса важных вещей: исчисление размера упущенной выгоды, размера убытков при изъятии земельного участка, его временном или самовольном занятии, при ухудшении качества земель. Но из нее каким-то странным образом выпал …сам человек, хозяйствующий на этих землях! Именно на этот пробел обратил внимание участников совещания первый заместитель главы Нерюнгринского района Дмитрий Дьячковский. Он внес конкретное предложение: при подсчете ущерба нужно применять подушевой подход. Т.е. нужно определить, как строительство новых промышленных объектов скажется на жизни каждого представителя малочисленных народов, проживающего на этой территории. Новая методика предполагает геоботанические и другие сложные исследования, но скромно обходит реальную оценку последствий, которыми промышленное освоение территории обернется для самих эвенков.
А последствия эти могут оказаться поистине катастрофическими. Об этом говорил глава родовой общины «Бугат» Александр Григорьев. «Бугат» в переводе с эвенкийского означает «Родина». «С чего начинается Родина?» — задал вопрос Григорьев. Сам он отслужил в армии и до сих пор считает себя боевой единицей родной страны. «Но что я скажу детям? – спрашивает он. – Они что должны защищать? Чужой бизнес? А наш собственный я для них не сохраню?»
У «Бугата» — одна из самых печальных перспектив. По его территории уже прошли железная дорога и нефтепровод ВСТО, здесь развернет свои работы горно-металлургический комбинат «Тимир», пройдет газопровод, будут построены линии передач для Канкунской ГЭС… По сути, перед общиной стоит реальная угроза ПОЛНОГО прекращения деятельности. Но никто ни в республике, ни в районе пока этим не озаботился. А пора бы!
Если общину выживают с ее земли – значит, нужно решать вопрос о предоставлении ее владельцам жилья в каком-то населенном пункте, обеспечивать трудоустройство и т.д., и т.п. Нужно создавать условия для совсем другого образа жизни. «Но мы приходящему бизнесу не нужны, — говорит Григорьев. – Вон нефтяники наших людей даже в охрану не берут, чуть ли не из Москвы своих привозят…»
Удастся ли до конца года решить все организационные вопросы, связанные с внедрением новой методики? Руководитель рабочей группы Анатолий Слепцов отвечает на этот вопрос положительно. «Нормативы расчета конкретных видов ущерба в республике есть, — говорит он. – Надо только объединить их в одно целое».
Нормативы, которые будут использоваться при применении методики, каждый регион должен определить самостоятельно, с учетом местных условий. Возможно, нашу, якутскую методику, после апробации (а она будет идти не один год) возьмут на вооружение другие регионы страны. Впрочем, многие, по словам того же Слепцова, отказались от ее внедрения. Хотя до нынешнего дня критерии оценки ущерба малочисленным народам в России разработаны и действуют только на Ямале и Дальнем Востоке, где осуществляется проект «Сахалин-2».
Об одном чисто российском «чуде» законотворчества говорил на совещании начальник Нерюнгринской инспекции охраны природы Александр Барышников. «У нас есть множество методик расчета самого разного ущерба, — заметил он. — Но не отрегулирован механизм его компенсации. Деньги-то кому платить. Вот у нас в регионе сейчас 4 крупных мегапроекта. Если посчитать, что каждый из них принесет по 500 млн. ущерба (таков, в частности, рассчитанный размер ущерба от строительства Канкунской ГЭС), то получится целых два миллиарда.
Огромная цифра, но эти деньги в регион и республику не возвращаются! Если хотя бы десять процентов вернулись – многие социальные и экологические вопросы уже удалось бы решить. Мы десять лет осваиваем территорию и ни копейки не получили. А ведь в советские времена эти деньги в район возвращались, студентов на них учили, на другие цели направляли…»
Барышников привел просто-таки потрясающий пример. Министерство охраны природы республики и холдинговая компания «Якутуголь» подписали соглашение о компенсации ущерба окружающей среде. «Якутуголь» готов внести плату, но вот вопрос: КУДА? Оказывается, некуда. Если при реализации новой методики не будет предусмотрен механизм оплаты, то это будет еще одна нерабочая методика, считает Барышников.
Сейчас к апробации методики в республике подключены четыре научных института. Благодаря требованию эвенков Алданского района к работе над методикой привлекли независимого эксперта – хорошо известного в республике ученого Иннокентия Поисеева. Его представитель, доктор биологических наук, сотрудник Института биологических проблем криолитозоны СО РАН Николай Карпов передал родовым общинам перечень показателей, которые они должны предоставить. В их числе – площадь оленепастбищ, их оленеемкость, загрязнение, зоны дискомфорта от промышленных объектов, зарплата оленеводов и т.д. Теперь самим родовым общинам надо подсуетиться и предоставить необходимые данные. От этого зависит размер ущерба, который будет рассчитан.
Кстати, пока неясно, куда будут перечисляться деньги, предназначенные для компенсации ущерба: в какой-то республиканский фонд, в администрацию поселений или непосредственно в общины. По логике, они должны бы идти непосредственно оленеводам. А то в администрациях и фондах деньги имеют свойство куда-то исчезать…
Все предложения, изложенные на совещаниях в Нерюнгри (а их было два – отдельное с представителями родовых общин Алданского и Нерюнгринского районов, а потом совместное – с представителями промышленных предприятий), запротоколированы и будут учтены при выработке показателей расчета ущерба. Но пока все так зыбко и туманно. Это отнюдь не придает оптимизма промышленникам, которые уже приступили к осуществлению своих проектов.
В частности, в настоящее время уже идет строительство железной дороги на Эльгу. Поэтому руководителя группы инженерных изысканий ЗАО «Востоксибтранспроект» (Иркутск) Екатерину Шишмареву интересовало: может ли предприятие пока не применять новую методику, а использовать уже произведенную оценку ущерба, провести этнологическую экспертизу и заключить договор социального партнерства с общинами? «Нет, — твердо ответили ей. «Но ведь сроки дороже денег», — заметила она. Проектировщикам посоветовали плотно работать с правительством республики, получать там необходимые консультации…
Впрочем, главные действующие лица, которые в этой ситуации должны не зевать – это представители родовых общин. Им лоббировать свои интересы сложнее, чем промышленникам: уж больно разные весовые категории. Хлопать ушами им точно нельзя. Правда, для этого надо знать действующее законодательство.
Вот представитель ЗАО «Востоксибтранспроект» как бы вскользь упомянула о том, что проект строительства железной дороги на Эльгу был подвержен корректировке. «Тогда вам надо проводить новые общественные слушания», — тут же отреагировал руководитель комиссии Анатолий Слепцов. «Слушания у нас уже были…», — ответила Е.Шишмарева. Тем не менее, она не может не знать, что общественные слушания должны проводиться по ОКОНЧАТЕЛЬНОМУ варианту проекта, который заранее доведен до населения.
Недавно из-за этого в Забайкальском крае осталась с носом промышленная компания ОАО «Атомредметзолото», которая собиралась добывать уран в Красночикойском районе. Жители района на общественных слушаниях (а ранее – на референдуме) высказались против строительства уранового производства. Одна из причин – несоответствие ранее представленных населению материалов окончательному варианту Декларации о намерениях. Разработчики проекта выложили в общественных приемных один предпроектный материал, а на общественное обсуждение вынесли другой. В результате на слушаниях возник предмет разногласий.
Поскольку члены правительственной комиссии в этих нюансах разбираются, остается надеяться, что они сумеют проконтролировать промышленные предприятия, приходящие на территорию Южной Якутии. Но правительство далеко, а эвенки – здесь, на своей земле. И если они сами не будут по-настоящему драться за свои интересы, не будут отстаивать каждую букву в механизме расчета ущерба, то могут при них — своих интересах – так и остаться…
На снимках: руководитель комиссии, заместитель руководителя Департамента по делам народов и федеративным отношениям РС(Я) Анатолий Слепцов; зам. министра промышленности Якутии Роман Неустроев и член научной группы, доктор биологических наук Николай Карпов; представители родовых общин Нерюнгринского и Алданского районов.
Источник
