Что значит маска с длинным носом

Костюм чумного доктора: как его придумали и почему он так крипово выглядит

Классический костюм чумного доктора появился в обиходе медиков лишь в XVII веке, хотя чума начала свое шествие по западной Европе еще с 1340-х годов. Все дело в том, что долгое время ее лечением занимались различные околорелигиозные авантюристы и шарлатаны, в основном действовавшие наугад и не сильно заботившиеся вопросами самозащиты от опасной заразы.

Журнал The Public Domain Review рассказывает, как врачи стали носить легендарную спецодежду, максимально защищавшую от миазмов «плохого воздуха», который в то время считался главным переносчиком болезни.

Этот причудливый, максимально закрытый с головы до ног костюм шился из кожи, а также промасленной или вощеной холщовой ткани, в прорези для глаз вставлялись большие стеклянные линзы, а длинный «клюв» с парой небольших отверстий для дыхания выполнял роль противогаза — в него клали ароматические специи (камфору, мяту, гвоздику и мирру), сухие цветы или тряпку, промоченную уксусом.

Если запахи не перекрывали вонь, которую источали больные чумой, то врачи поджигали содержимое маски. Таким образом, дымок не только глушил вредные миазмы для врача, но и разносил «дезинфицирующие» ароматы по округе. Кроме того врач в обязательном порядке во время общения с больными обязан был жевать чеснок и носил в ушах и носу маленькие куски ткани, пропитанные ладаном.

В руках чумные врачеватели носили палочки, с помощью которых как дирижеры не только раздавали указания, но и производили с больными различные манипуляции. Например, палочками меряли пациентам пульс, снимали с них одежду, а также отталкивали подозрительного вида людей, подошедших слишком близко — эффективнейший инструмент для социального дистанцирования из когда-либо существовавших.

Изобретение классического костюма чумного доктора приписывают французскому врачу Шарлю де Лорму (1584-1678), однако к 1636-му году одеяние было настолько популярным, что разные его вариации носили уже по всей Европе, из-за чего с точностью об авторстве говорить не приходится.

Окончательно костюм укоренился в европейской культуре во время эпидемии чумы 1656 года, унесшей почти полмиллиона жизней в Риме и Неаполе. К тому времени чумные врачеватели были обязаны носить спецодежду по контракту, который каждый из них заключал с муниципальными советами. Именно тогда появление на пороге доктора с птичьим клювом стало означать только одно — смерть близка.

Однако постепенно чумные врачи стали настолько обычным зрелищем, что в той же Венеции их костюмы стали перенимать в качестве карнавальных нарядов, а уж о масках с клювами и говорить нечего — венецианские праздники и сегодня без них попросту немыслимы. Также образ мрачного врачевателя повлиял на средневековую «Комедию дель арте», в которой появился теперь уже ставший классическим персонаж, милый и немного тревожный Medico della Pesta.

Разумеется, по нынешним меркам эффективность работы чумных докторов выглядит крайне сомнительной. В основном они занимались тем, что вырезали и прижигали больным бубоны, прощупывали их палками и прописывали пациентам настои из розовых лепестков. Некоторые практиковали кровопускание, однако более продвинутые рекомендовали изолировать зараженных, давать им чистую воду и регулярно проветривать палаты.

Легендарный Нострадамус, одно время пробовавший себя на ниве чумного доктора, в «Трактате о приготовлении варений» вообще писал, что единственный работающий метод избавления города или деревни от чумы — это быстро отправить больных и здоровых в разные концы населенного пункта, всех покойников незамедлительно сжечь, а после молиться.

Тем не менее, хотя старания чумных докторов и походили на неловкие шаги ребенка, без них не было бы современной медицины, как не было бы и этих замечательных образов:

Портрет швейцарского доктора Теодора Цвингера III (1658-1724) в костюме чумного доктора и без него

Источник

Виды венецианских масок

Главный символ прославленного карнавала несколько веков назад был более аскетичным и утилитарным: в масках венецианцы могли безнаказанно играть в азартные игры, ходить на свидания, предаваться утехам, в обычной жизни недоступным, стирая границы между социальными слоями. Недаром масками стали прикрываться практически круглый год, а мастера-маскерери с 1436 года обладали цеховым уставом и причислялись к гильдии художников. Власти всячески пытались искоренить использование масок в отдельных ситуациях: в церквях, игорных домах, на балах вне карнавальных дней и так далее. Но венецианцы учились обходить запреты, ведь маска давала ощущение абсолютной свободы.

Bauta

Бауту носили представители обоих полов. Белая, c суженным книзу профилем и глубокими глазными прорезями, она удлиняла лицо и позволяла есть и пить, не снимая ее. Из-за своеобразной формы даже голос человека менялся, добавляя анонимности и способствуя безудержному флирту. Ее любили как вип-персоны того времени, стремившиеся сохранить свое инкогнито, так и обычные люди. Закон предписывал замужним дамам появляться в театрах в бауте, тогда как девушкам на выданье запрещал закрывать лицо. Маска дополнялась треуголкой (в таком виде ее предпочитал носить Казанова) и накидкой табарро, скрывающей фигуру. Летом накидка могла быть из черного или алого шелка, а промозглой венецианской зимой – из тяжелого сукна с оборками и бахромой.

Colombina

© Radu Razvan / Shutterstock

Коломбина, названная в честь одноименного женского персонажа уличного театра комедии дель арте, – это яркая, привлекающая внимание маска, скрывающая лишь часть лица вокруг глаз. Говорят, ее сделали для актрисы, которая не хотела прятать природную красоту даже во время карнавала. Маска закреплялась на голове с помощью шнурков и богато украшалась золотой и серебряной фольгой, кристаллами, мехом, перьями, бантами и кружевами.

Volto

© Saverio Lafronza / Shutterstock

Вольто переводится с итальянского как «лицо» – и действительно, эта маска, известная так же как «Гражданин», следовала форме человеческого лица, практически полностью скрывая его. Она либо привязывалась к голове тесемками, либо держалась на специальной ручке – и тогда нужно было следить за тем, чтобы не открыть свое лицо случайно в маскарадной толпе (или открыть – но только тому, кому было нужно). Простая лаконичная форма оказалась идеальным пространством для творчества нынешних маскерери, которые соревнуются в фантазийной росписи вольто в самых разных стилях и техниках.

Moretta

Моретта представляет собой черную бархатную маску овальной формы. Ее носили только женщины, причем удерживали, зажимая зубами специальный крепеж с внутренней стороны маски. Конечно, они уже не могли разговаривать, поэтому моретте дали еще одно название: немая служанка. Дамы были не против – считалось, что черный бархат подчеркивал красоту женских черт, они дополняли образ вуалью и широкополыми шляпами. Мужья были в восторге от бессловесных жен, а кавалеры, певшие им дифирамбы под защитой карнавального разгула, находили молчание таинственным и соблазнительным.

Medico della Peste

Чумной доктор – странная маска со стеклянными глазами и длинным полым клювом. За столетия до короновируса, Венеция нередко становилась безлюдной из-за чумы. В разгар эпидемий доктора надевали подобные маски для того, чтобы не заразиться от пациентов. Они предусмотрительно закладывали в клювообразный нос пряные травы и ароматические масла, которые, как тогда думали, могли защитить их от страшной болезни и трупных запахов. Прибавьте к этому длинный темный плащ и палку, чтобы не прикасаться к больному руками – картинка получалась довольно зловещей.

Gnaga

Еще одна необычная маска в виде кошачьей мордочки – Ньяга. Ее, в сочетании с нарядами простолюдинок или кормилиц, использовали гомосексуальные мужчины, которые своим нарочито вульгарным поведением, непристойными песнями, а также измененным, похожим на мяуканье голосом смущали даже повидавших многое венецианцев. Зачастую они носили с собой корзину с котятами и натягивали на руки перчатки с длинными когтями, а сопровождали их дети и подростки.

Где найти настоящие венецианские маски?

Маски на любой вкус и кошелек продаются на каждом углу, но за аутентичным изделием ручной работы стоит зайти в мастерские, где их делают так же, как во времена дожей и куртизанок. Вот полезные адреса:

• La Bottega dei Mascareri – одна из самых известных лавочек (адрес: San Polo 80, рядом с мостом Риальто)
• Ca’ Macana – здесь были созданы маски для фильма Кубрика «С широко открытыми глазами» (адрес: Via delle Botteghe, Dorsoduro 3172)
• Ca’ del Sol – помимо покупки масок, тут можно поучиться их делать и украшать (адрес: Fondamenta dell’Osmarin, Castello 4964)
• Laboratorio Artigiano Maschere – одна из самых старых мастерских (адрес: Barbaria delle Tole, Castello 6657)
• Tragicomica – не только маски, но и карнавальные костюмы (адрес: Sestiere San Polo, 2874)

Источник

Зачем врачи во время чумы носили маски с длинным носом?

Одежда врачей средневековья

Каждая часть костюма, а именно, шляпа, птичья маска, красные стекла, черное пальто, кожаные штаны и деревянная трость, как полагают, имели важную функцию. Хотя врачи не знали, что они приносят больше вреда, чем пользы.

С помощью своего наряда, а точнее пальто, в котором они ходили, они заражали больше и больше людей, потому что их одежда может быть и на время ограждала их от заражения, но сама становилась источником заражения. Ведь настоящими переносчиками вируса были клещи и крысы.

Зачем клюв? Хоть в средневековье люди почему-то считали, что чуму распространяли птицы, но клюв служил другим целям. Клюв был наполнен уксусом, сладким маслом и другими сильно пахнущими химическими веществами, которые маскировали запах разлагающегося тела, который сопровождал врача того времени постоянно.

Врачи почему-то думали, что красные окуляры сделают их невосприимчивыми к смертельной болезни.

Всё просто. Так они пытались уменьшить контакт с зараженным телом пациента. Также это бесформенное черное пальто скрывало то, что всё тело врача было намазано воском или жиром, чтобы сделать, как бы прослойку между вирусом и врачом.

Подобные носят рыбаки и пожарные, чтобы внутрь не попадала вода, а кожаные брюки средневековых врачей оберегали их конечности и гениталии от инфекции. Да, там тоже было всё обмазано воском или жиром.

Источник

Почему чумные врачи носили маску с длинным носом?

Они предохранялись от заражения.

Чумные врачи — это средневековые медики, которых нанимали для борьбы со вспышками чумы. Они носили высокие сапоги, узкие штаны и длинный плащ (все из кожи или вощеной холстины), которые защищали их от блох, переносчиков заразы. В клюв маски помещался пропитанный уксусом тампон. Считалось, что уксус обезвреживает «миазмы» чумы. Сейчас мы понимаем, что на самом деле этот тампон предотвращал попадание чумных бацилл в дыхательные пути врача.

Дневник врачевателя

3:00 — Проснулся на утреннюю молитву. Фернандо разбил банку с пиявками, евнух непомазанный. Собрали пиявок, трёх из них поставил ему на задницу, велел ходить так весь день — для снятия симптомов рукожопости.

В 3:30 привели первого пациента. Изучаю анамнез больного: движения ломаные — не может ходить, заторможенная речь, плохо воспринимает слова на слух, попросил улыбнуться и поднять руки вверх — отказался выполнять.

— Что ж, мне всё ясно. Это обычная одержимость. Приложите ему распятье на грудь, поливайте святой водой, читайте «Отче наш» по три раза на дню. Если не помогает, обращайтесь к вашему местному священнику — это его профиль.

— Спасибо, доктор, — откланиваются пациенты и уходят.

В 4:00 пришли инквизиторы — стандартная проверка на ересь. Обошли кабинет, проверили количество распятий, наличие библий, расспросили о новых методах лечения, забрали заработанное за утро, ушли с миром.

В 4:30 утра привели роженицу. Уложили на стол, кричит, для отвода болевых ощущений приложили калёное железо, начали с Фернандо действовать: Фернандо принимает роды, я читаю молитву. Родился мальчик: взвесили, окропили святой водой, поставили пиявок ему и матери, прописали травы и мёд, попросили показаться через неделю, если выживут.

В 5:00 началась вторая утренняя молитва. Фернандо уронил последнюю восковую свечу и наступил на неё, бастард недоразвитый. Пришлось достать сальные свечи — опять потом весь потолок в лазарете отмывать. Ещё три пиявки отправились на задницу Фернандо, а для профилактики мозговой деятельности налил ему в уши немного ртути.

В 5:30 сели завтракать. Фернандо сообщил, что весь хлеб сожрали крысы, в обед пообещал сходить за крысоловом. Пожарил желудей, натаскал дождевой воды, открыли вино, подаренное королём. Сижу на улице, завтракаю. Фернандо питается святым духом, который развёл в лазарете сальными свечами.

В 6:00 пришли инквизиторы, сказали, что пить с утра — грех. Забрали вино, проверили наличие библий в карманах, в лазарет заходить не стали из-за дыма. Забрали выручку от роженицы, ушли с миром.

Через десять минут начался обход доверенной мне территории. В первом доме по нашей улице жило семейство Смитов. На прошлой неделе у них поголовно начали отваливаться носы и отслаиваться кожа. Налицо сильное истощение. Сделали кровопускание, осенили крестом, взяли плату, ушли с миром.

Во втором доме ситуация была намного хуже. У единственного в районе кузнеца вытекала душа — через нос. Зелёная, тягучая, на вкус солоноватая — настоящая душа мастера. Пришлось вспомнить всё, чему меня учили. Сделали трепанацию, пустили кровь, ввели ртутный раствор и два часа читали «Отче наш». Плату забрали самостоятельно, так как пациент крепко спал, ушли с миром.

Следующим на очереди был вывих лодыжки — лёгкая операция. Фернандо сделал анестезию специальной киянкой, стукнув парня по затылочной части. Ампутация прошла без заминок, прижгли калёным железом, прописали мазать место ампутации горячим воском при сильных болевых ощущениях.

В 9:00 пришли к храму на предобеденную молитву. Фернандо назвал святого отца козлом, так как тот был его родным братом и увёл его жену в прошлом году. Его высекли на заднем дворе, пока мы со святым отцом обсуждали участившиеся случаи одержимости. Попросил дать Фернандо десять дополнительных плетей, а после наказал поставить ещё двух пиявок на свободные места.

В 10:00 встречались с инквизиторами. Прошли стандартную проверку на распятья, рассказали наизусть треть библии, отдали заработок с утреннего обхода, разошлись с миром.

В 12:00 сели обедать. Фернандо сходил на рынок за солёной рыбой. Мне — тушка, ему — голова: всё, как и положено. Достали из закромов брагу. Выпили по кружке, захмелели, начали выяснять отношения. Оказалось, что отец Фернандо был евнухом, а я-то всё это время шутки отпускал на эту тему. Извинился. Поставил себе двух пиявок в знак примирения.

В 12:30 пришёл крысолов. Весь в каких-то чёрных волдырях, сильно потеет. Они с Фернандо пошли ловить крыс, а я пока принял пациента с зубной болью.

Пока клещами вытаскивал передние резцы у девочки, послышалась ругань. Случайно удалил ещё и клык.

— Вы чего, сукины дети, тут шумите?! — зашел я проверить, как дела.

— Он еретик! — кричал Фернандо. — В дудочку дует. А крысы его слушаются.

— Это мои методы! — протестовал крысолов.

Пришлось позвать инквизиторов для урегулирования спора. Крысолова забрали, Фернандо получил десять профилактических плетей, с меня взяли плату за вызов, разошлись с миром.

В 14:00 на центральной площади было организовано мероприятие. Были развернуты торговые шатры, играли музыканты, выступали приезжие

циркачи, мы с Фернандо показательно врачевали. В половине третьего начали собирать кострища. Оказывается, сегодня сжигали ведьм.

В 15:00 была общая молитва перед казнью. Фернандо выглядел плохо: побледнел, покрылся чёрными волдырями, упал во время чтения святого текста, еретик недовысеченный.

Священнослужитель приказал схватить грешника и сжечь вместе с ведьмами. Пришлось использовать связи. Дошёл до короля и обещал, что целый месяц буду чистить ему уши, если этого идиота Фернандо отпустят: «два года будет без зарплаты работать».

В 17:00 привели ведьм. Ба, сколько знакомых лиц! Помахал своей соседке Деборе. Спросил у её мужа, как тот понял, что она ведьма? Тот ответил, что она после восемнадцати часов работы в поле отказалась исполнять свой супружеский долг, а ещё храпела.

В 18:00 мероприятие закончилось. Честно говоря, мне не понравилось. Может, я просто уже слишком стар для этого. Купил вина, заплатил извозчику за доставку Фернандо домой, отправился на вечерний осмотр в одиночестве.

Настроение под вечер совсем упало, поэтому всем делал кровопускание, даже тем, кто ни на что не жаловался и просто попадался мне на пути — лишним не будет.

В 19:00 помолился в одиночестве. Фернандо был совсем плох: весь вспотел, разговаривал с невидимыми людьми, порывался броситься со скалы. Возможно, геморрой обострился — на всякий случай прижег раскалённым железом.

В 20:00 пришли инквизиторы. Осмотрели лазарет, проверили наличие нужного количества распятий, сказали, что если до утра Фернандо не перестанет говорить сам с собой, пришлют для консультации истязателя. Забрали дневной доход, ушли с миром.

В 21:00 я уже категорически угорел от сальных свечей и вина и решил немного развеяться.

— Фернандо, друг мой, эй, ну ты как? — пинал я легонько металлическим мыском своих сапог старого друга под рёбра.

Тот сказал, что видел своих родителей, и они звали его к себе.

Я решил, что это — хороший знак и повёл его в бордель. Денег у меня не было, но я был лекарем — уважаемым человеком. Большинство здешних женщин родились и рожали у меня на столе. Несмотря на своё состояние, Фернандо держался молодцом до самого утра. Я же просто напился и уснул в хлеву.

В 3:00 меня разбудил хозяин борделя для утренней молитвы.

Все женщины, что провели ночь с Фернандо, выглядели скверно. Они покрылись волдырями, сильно потели и не могли встать с кровати. Сделал всем кровопускание, благо у меня с собой был рабочий нож. Им я быстренько прошёлся по всем постояльцам заведения.

В 4:00 пришёл истязатель для консультации. Я поблагодарил его за оперативность, но отправил домой — Фернандо был уже мёртв. Истязатель расстроился, но не сильно — у него с утра было ещё два адреса, которые находились неподалёку.

Через неделю началась эпидемия чумы. Работы много — это хорошо. Но за неё не платят — это плохо. Взял в помощники новичка, зовут Альфредо. Говорит, что обучался медицине в Китае и мои методы — это жестокий, бессмысленный и нечеловеческий идиотизм. Одним словом, евнух. Многие скажут, что у лекаря работа — не сахар, но, знаете, судьбу не выбирают, главное ведь — верить в то, что делаешь благое дело, а с верой у меня проблем нет и не было!

Записали, господин инквизитор?! Вот плата за визит. Разошлись с миром.

Другие работы в социальных сетях:

Итоги 3 месячной подготовки к Хеллоуину

Недавно администрация пикабу объявила конкурс на лучший хеллоуинский пост ( Конкурс на лучший хэллоуинский пост!). Не печеньки ради, но контента для внесу и свою скромную лепту.

Праздник Хеллоуина нежно мною любим, а так как совсем недавно были сделаны из кожи маски чумных докторов, то вопрос про костюм уже не стоял. На масочки можно посмотреть в предыдущем посте ( Наш ответ масочному режиму). А здесь что из этого получилось)

Один из костюмов был пошит по выкройкам православного подрясника человеком, который строил выкройку впервые. Угадайте какой? На самом деле найти выкройки подрясника тот еще квест, но искомое нашлось на 8 странице треда на форуме «матушки». Ну и немного няш-мяш напоследок)

Теперь нам предстоит только уничтожить стратегические запасы чеснока, оставшиеся от костюмов 😀

В планах провести профессиональный фотосет. Правда, как видите, с поиском красивых поз у нас не все гладко, так что будем рады услышать советы от более искушенных обитателей пикабу.

Костюмы пошиты вручную ( участниками лично или в ателье), все кожаные штуки так же созданы лично мной. Если интересно, то сделаем пост в стиле «Раздень чумного доктора» со всеми деталями 😀

Спасибо за внимание и до новых встреч!
По всем вопросам по изделиям из кожи можно спрашивать в комментах или в вк ( https://vk.com/dr_nihilum ).

Всех с Хеллоуином!

Ps: И да, эта картинка никогда не была так актуальна

Чумной доктор или врачеватель чумы

Автор: Сергей Имашев.

Процесс распространения чумы от блохи к человеку продолжался до тех пор, пока крыс не травили. Голодные же блохи прыгали на людей, передавая им сказочный привет с Востока, по итогу ни одна страна Европы не избежала «великого мора». Во время пандемии погибло от 25 до 40 миллионов человек – 1/8, либо 2/3 от общего числа жителей в зависимости от региона. От чумы умер художник Тициан, король Людовик, император Гюнтер и многие другие.

Врачи того времени не могли ничего поделать с чумой. Предполагалось, что чума передаётся во время физического контакта, через постель или одежду, например. Отсюда и пошёл самый знаменитый костюм Средневековья – костюм чумного доктора, в состав которого входили: маска с птичьим клювом, чёрный плащ, кожаные штаны, перчатки, трость. Каждый чумной врач был обязан носить данный костюм, поскольку считалось, что данные приблуды отлично защищают от «чёрной смерти».

Однако важно учитывать, что костюм чумного доктора в своём окончательном виде появился только в 1619 году, когда французский врач де Лорм предложил полный комплект защитной одежды для врачей, имеющих дело с больными чумой. До этого времени единого защитного костюма не существовало, и чумные доктора носили разнообразную одежду, что подтверждается различными изображениями.

Птичья маска защищала от трупных запахов, которые преследовали врача повсюду, где он пытался лечить заражённых. В клюв маски помещались травы, укус и масла, которые не давали проникнуть запахам в дыхательные пути врача. И защищали от чумы, якобы и врачи постоянно жевали чеснок. Данная маска является прототипом противогаза – в ней имелись также два отверстия, чтобы врач не задохнулся в ней от запаха чеснока, трав и трупных зловоний. Плащ или плотная длинная куртка обрабатывалась воском, либо жиром, чтобы блохи не кусали врача. Завершала костюм шляпа чёрного цвета с широкими полями, под которую надевался капюшон с пелериной, останавливающий блох от укуса в стык между маской и костюмом.

В арсенале «чумных врачей» были «мортусы», горящие жаровни, молоко и уксус. Мортусы предназначались для того, чтобы собирать тела умерших от чумы. В состав мортусов набирались осуждённые, либо переболевшие чумой, поскольку первые таким образом выплачивали свой долг родине, а вторые поднимали неплохие деньги. Горящие жаровни использовались для «очищения» заражённого воздуха, посему они горели повсюду. Применялось также окуривание помещений смолистыми веществами. При расчёте с врачом монеты опускали в уксус, который обеззараживал монеты.

Лечением врачи занимались с помощью пиявок, жаб и ящериц, которых использовали для «высасывания» бубонов из тел заражённых. Вскрытие бубонов и их прижигание производилось раскалённым железом, естественно без обезболивающих, потому что дороха. Так что, не стоит удивляться, что смертность от лечения составляла практически 100%. Для лечения открытых ран использовали свиное сало и масло. А вообще, излюбленным советом врачей для здоровых был «беги, не оглядывайся и не возвращайся».

Из-за их оригинального внешнего вида врачеватели чумы оказали заметное влияние на европейскую культуру, что отлично прослеживается в итальянской комедии «Комедия дель арте», появлении венецианской маски с клювом, напоминающей маску доктора и SCP-049. Такие дела.

А вот тут можно покормить Кота, за что мы будем вам благодарны)

Наш ответ масочному режиму

Доброго всем времени суток!
Во всем мире разгулялся аналог средневековой чумы, над Москвой грянул карантин, объявили масочный режим и у автора появилось гораздо больше свободного времени. Все эти события привели к тому, что вы сейчас видете этот пост. Точнее было принято волевое решение сделать маску чумного доктора (спойлер: и не одну) для борьбы с ограничением. Ну и еще потому что я могу, да. Начну с фотки готовых изделий, чтобы вы сразу поняли, куда попали

Присаживайтесь поудобнее, протирайте мышку антисептиком, попробую немного рассказать о процессе создания, сложностях, с которыми пришлось столкнуться, и поделиться фотосессией этих очаровашек. У них фоток больше чем у меня за весь год, так что фоток будет немало, но я постараюсь, чтобы было интересно)

Как уже писалось ранее в других постах просто вырезать из кожи и аккуратно сшить мне кажется немного скучноватым, поэтому сразу 3 важные проблемы встали передо мной

1)Выбрать элегантную классику или прослыть щегло.. щеголем?

2) Какой рисунок будет уместен на коже такой необычной формы (это вам не кошельки с обложками клепать) и как его там расположить?
Было решено сделать сразу 2 маски для себя и для девушки, на одной из которых будет симпатичный барочный орнамент

А на второй расположить сложное тематичное изображение, вызывающее в смотрящем ассоциации, в зависимости от толщины его культурного слоя. Примерно от Вещего Олега и японской мифологии до «крутая татушка бы была, наверное», вот прям такая широкая ассоциация может быть!

Да кому я вру.. На самом деле девушке просто очень хотелось змею, а мне черепуху и маска вышла компромиссной. Но хуже она от этого не становится! На фотографиях последней маски еще не доделаны ремешки, которые должны держать все это счастье на голове. Зато при раскрое этой маске уже была учтена такая важная человеческая особенность как дыхание! Возможно, что помогать она будет не хуже чем обычные медицинские маски, так как никто просто не приблизится к ее носителю.

3) Последним затруднением, которое встало передо мной, можно выразить всего одной картинкой ( нагло спи*женной с интернета, конечно же)

С креплением стекол ( а точнее пластиковых линз) пришлось повозиться, выпиливая отверстия бормашинкой. Линзы на первой маске изначально были сделаны мягкими и помятыми, так что их замена тоже представляет из себя непростой процесс. Из этого были сделаны следующие важные выводы:
1) Хочешь сделать хорошо — сделай это сразу, переделывать дольше
2) Возможно лучше делигировать обязанности, а не делать бормашинкой на коленке
3) Твердое и крепкое лучше чем нетвердое и некрепкое

Осталось только добавить немного фоток процесса с раскроем, тиснением. Честно скажу, что чукча не художник и все орнаменты были спиз.. собраны в фотошопе из чужих рисунков из интернета . Особенно со змеей было нелегко, потому что.. Ну она должна наверное быть не просто палочкой с одной толщиной, еще как-то там изгибаться.. До сих пор загадка, короче.

И немного фоток деталей

На этом все! Спасибо всем, кто дочитал до самого конца, традиционно готов ответить на вопросы в комментах или в вк ( https://vk.com/dr_nihilum ).

Страдающее Средневековье

Про врача Данило Самойловича, чуму, и Емельяна Пугачёва.

В августе 1771 года эпидемия чумы в Москве достигла такого размаха, что люди стали умирать на улицах. Симонов монастырь был переоборудован в «опасную больницу» на 2000 коек. Её главный врач Данило Самойлович задумал два новшества в эпидемиологии: прививки от чумы и дезинфекцию вместо сжигания.

Герой борьбы с московской чумой 1771 года оказался на месте случайно. 28-летний полковой лекарь Данило Самойлович из-за «жестокой лихорадки с кровавым поносом» был признан негодным к полевой службе. Он получил назначение в гарнизон Оренбурга, куда и направлялся из Бухареста проездом через Москву. У Самойловича не было денег на дорогу, он хотел одолжиться у докторов московского военного госпиталя. Но увидев, что там творится, нарушил приказ и не поехал в Оренбург, а включился в борьбу с чумой.

Эпидемия была объявлена без уточнения, что это чума. Главный врач Москвы Андрей Риндер приезжал в госпиталь, где лежали первые заболевшие. Сознавая, с чем имеет дело, беседовал с докторами через огонь, как во времена Чёрной смерти, а наверх доложил, будто это «прилипчивая лихорадка».

До поры положение скрывали на всех уровнях. В марте 1771 года трофейная турецкая шерсть поступила на Большой Суконный двор — крупнейшее предприятие Москвы, где трудилось 3260 крепостных. Заразилось несколько десятков рабочих. Не афишируя поветрие, хозяева фабрики хоронили их как обычно, на церковных кладбищах, отчего чума перекинулась на город. Но тайное стало явным, профессор хирургии Касьян Ягельский нагрянул на фабрику с полицией и обнаружил 16 больных бубонной чумой.

Работников вывели в карантины, устроенные в монастырях. Для простого человека «карантиновать» значило разориться: еда и одежда за свой счёт, работать нельзя, торговать тоже, дом со всеми пожитками сжигали. Зачем? Этого население не понимало: «моровой язвы» на Москве не видали более 100 лет. Официальной информации не было. Изъятые для уничтожения вещи попадали на рынок, и в целом всё имело вид обычного полицейского грабежа.

Больных прятали, погибая целыми семьями. В апреле умерло 744 человека, в мае 851, в июне 1099. Ответственный за ликвидацию «язвы» генерал-поручик Еропкин учредил из московских врачей Медицинский совет, выявлявший зачумлённых для помещения их в больницу, устроенную в Угрешском монастыре. Самойлович вызвался руководить больницей и жить в ней безвыездно.

Его помощники — подлекари и студенты-медики, по словам Самойловича, «испытывали ужасные страдания и в большинстве гибли». А сам он перенёс чуму в лёгкой форме: день болела голова и ощущалась слабость, затем только боль в паху, где возник бубон, который за неделю рассосался.

Лечение чумы было симптоматическим: карбункулы и бубоны обрабатывали припарками, чтобы они скорее отделились от кожи, потом вскрывали. «Особенно часто я делал разрезы чумных бубонов, когда они достигали необходимого созревания, — вспоминал Самойлович, — Выжимая из них гной, я не мог избежать загрязнения пальцев… хотя очищал от гноя свои бистури (скальпели) и ланцеты, но так как они нужны были мне каждую минуту, я их всегда имел при себе в сумке. Отсюда легко заключить, что я не только всегда имел дело с чумным ядом, но что яд этот всегда был в моих карманах».

И тогда Самойловича осенило: «Не могу ли я считать, что, погружая свои пальцы в яд, вирулентность которого ослаблена доброкачественным гноем, или имея при себе инструменты, которые также погружались в этот гной, я подвергался своего рода инокуляции? Между тем мои помощники, накладывая припарки и прикасаясь к несозревшим бубонам, содержавшим гной ещё неослабленной силы, отважно подвергались всей ярости врага, принесшего им гибель». Студенты-медики Степан Цветков, Алексей Назаров и Алексей Смирнов невольно выступили в роли контрольной группы: они погибли, имея дело с неослабленным возбудителем чумы.

Эта догадка принесла Самойловичу имя в науке. За неё 12 медицинских академий Европы сделали его своим почётным членом. Впоследствии Самойлович раздобыл 250-кратный микроскоп и пытался найти в бубонном гное возбудитель болезни, «чумной яд». Но, не имея ни понятия о микробах, ни анилиновых красителей, бациллы не увидел. Обнаружил только «нечто, похожее на лягушачью икру». Вероятно, лимфоциты.

Уверенность Самойловича в своей гипотезе возросла, когда точно такая же история произошла в больнице Лефортовского дворца с её главным врачом Петром Ивановичем Погорецким (1740-1780). Погорецкий с Ягельским предложили Самойловичу «подать на грант»: просить у Медицинской коллегии стипендию, чтобы ехать в Европу за шапочкой доктора медицины, и там опубликовать свою теорию. Казалось, теперь, когда Самойлович переболел, ему ничего не угрожает.

Эпидемия нарастала. В июле погибло 1708 человек, в августе 7268. Угрешская больница стала тесна, Еропкин устроил новую в Симонове монастыре, где братия вымерла от чумы. Главным врачом там стал Самойлович. Сломав стены келий, он получил залы, вмещавшие беспрецедентное количество пациентов – более 2000. Выздоравливающих переводили в Данилов монастырь.

Хотя генерал-поручик Еропкин выполнял все рекомендации Медицинского совета, его меры оборачивались во вред. Опечатали бани — люди перестали мыться, облегчив передачу инфекции. Запретили въезд с товарами на территорию Москвы — подорожали продукты. Цены выросли ещё сильней, когда закрыли на карантин питейные заведения, не говоря уж о том, что стало негде забыться. Трезвеющий народ воспринимал действительность всё более критически.

Закрыли фабрики — стало негде работать. Продавать вещи нельзя: торговлю с рук запретили, ограничивая циркуляцию заразных вещей и денег. Чтобы не обездолить близких, больные разбредались по городу и умирали подальше от дома, так что их личность нельзя было установить. Полиция стала обходить дома, фиксируя все случаи повышения температуры: если смерть наступала за неделю, умерший считался «язвозачумлённым» и его имущество уничтожалось, а родных гнали в карантин. Тогда здоровые люди стали объявляться больными, чтобы при случае от начала болезни до смерти формально проходило больше времени. Полиция привлекла к обходам врачей, которые изобличали симулянтов. В ответ начались покушения на медиков.

В последних числах августа один рабочий рассказал священнику храма Всех Святых на Кулишках свой сон: ему явилась Богородица и сетовала, что вот уже тридцать лет никто не молился её образу на Варварских воротах. За это Христос якобы разгневался и решил наслать на Москву каменный дождь. Но Божья Матерь по доброте своей упросила заменить камни с неба на моровую язву.

У Варварских ворот началось столпотворение: люди по очереди забирались на лесенку, чтобы приложиться к надвратному образу, тут же сдавались деньги на «всемирную свечу». Отовсюду несли к иконе зачумлённых, которые целыми днями лежали посреди толпы.

Объяснялся этот флешмоб тем, что московский архиепископ Амвросий по рекомендации врачей запретил священникам брать у прихожан деньги. И как только начался сбор хоть каких-то денег у Варварских ворот, туда собрались попы со всей Москвы. Началось «не богослужение, но торжище».

Сознавая угрозу, архиепископ попросил Еропкина опечатать собранные деньги. Для этого вечером 26(15) сентября была направлена воинская команда. Но десятитысячная толпа не отдала солдатам кассу. Все повторяли за попами: «Богородицу грабят!» Сборище перешло в митинг. Тут же были озвучены следующие слухи: 1) вся армия на фронте, в распоряжении Еропкина всего сотня солдат 2) турки прорвались и скоро начнут штурм города 3) жив государь Пётр Фёдорович (убитый людьми Екатерины её муж, царь Пётр III), он объявился где-то на Волге и идёт на выручку. Звонарь храма на Кулишках ударил в набат, ему вторили все городские церкви.

По этому сигналу народ с кольями и топорами ринулся в Кремль, резиденцию архиепископа. Амвросий еле унёс ноги. Толпа разгромила винные погреба Чудова монастыря, утолив наконец жажду после месячного воздержания. На следующее утро 27(16) сентября восставшие под предводительством целовальника (хозяина закрытого питейного дома) Ивана Дмитриева настигли переодетого в мужицкий кафтан Амвросия в Донском монастыре. Чтобы не осквернять убийством храм, архиерея выволокли за ворота. Он воспользовался паузой, чтобы объяснить собравшимся смысл своих решений. И почти убедил, как тут из разбитого винного погреба выбрался пьяный мастеровой Василий Андреев и со словами: «Он же колдун и вас морочит» ударил Амвросия колом в лицо. Больше архиерея никто не слушал.

Покончив с ним, толпа двинулась к Данилову монастырю, чтобы убить главного лекаря. К счастью, никто не знал, как он выглядит. Самойлович попался восставшим у ворот, когда шёл из городской Павловской больницы. На вопрос «не ты ли главный лекарь?» он соврал, что он только подлекарь, а в Данилов монастырь шёл по поручению руководства. Его как следует отделали, чтобы впредь не лечил чумных, и загнали обратно в Павловскую больницу. А Даниловскую разгромили, вытолкав оттуда пациентов силой. На следующий день, когда установился порядок, больные вернулись сами, потому что в монастыре их кормили и выхаживали.

Еропкин, у которого действительно не было и сотни солдат, собрал 130 добровольцев из дворян. Вечером 26-го сентября волонтёры проникли в Кремль и принялись рубить, колоть и стрелять пьяных. Положив 400 человек, заняли Спасские ворота. Там произошло главное сражение, где народ с палками едва не победил вооружённых солдат и офицеров: в какой-то момент восставшие отбили одну из двух пушек Еропкина. Пальнуть картечью не успели только по случайности, потому что ни у кого не нашлось огня.

Испуганная императрица направила в Москву своего фаворита Григория Орлова с четырьмя гвардейскими полками и 400 тысячами рублей. Граф Орлов собрал московских врачей – их было всего 23 на 130-тысячный город – и спросил их мнение. Ему ответили, что болезнь действительно чума, что людей в карантинах нужно кормить, а установленные 42 дня изоляции – слишком много, по опыту московской эпидемии хватает 16. И важно не уничтожать вещи зачумлённых, а дезинфицировать. Это было ново не только для России, ни и для Европы. Профессор Ягельский составил порошок на основе серы и селитры, которым окуривали одежду, жилища, больницы и общественные здания. Инструкцию по применению разрабатывал Самойлович. В ходе испытаний он надышался сернистым газом буквально до посинения лица. «Все суставы у меня оказались как бы вывихнуты, — писал он позднее, — брови, ресницы, борода и волосы выпали». Ученики Самойловича вспоминали, что его руки тогда были навсегда обезображены ожогами.

К ноябрю инструкция была готова. Орлов выделил для эксперимента 7 каторжников, только что присланных по этапу. У стен Симонова монастыря был дом, где все погибли от чумы. Самойлович окурил его, развесив оставшиеся от умерших вещи из меха, шерсти и хлопка, пропитанные гноем и язвенной сукровицей. После восьмикратной обработки эти вещи надели подопытные уголовники, и не снимая их, прожили в том доме 16 суток. Потом противочумная комиссия повторила опыт, переведя их в том же платье в другой окуренный дом, где они благополучно провели ещё 15 дней. Все остались живы, и по уговору получили свободу. После этого в течение зимы всю Москву обработали квартал за кварталом. Окуривание спасло от сожжения 6000 домов — половину всего жилого фонда.

Теперь в карантины и больницы шли уже с охотой: там каждому полагалось на день два фунта хлеба, фунт мяса и 120 граммов водки. Выздоравливающим Орлов давал подъёмные — женатым по 10 рублей, холостым по 5, и это в городе, где 3 рубля считались неплохим месячным жалованьем. Появились даже симулянты, желавшие поболеть в такой роскоши. Эпидемия прекратилась в апреле 1772 года, унеся по официальным данным 56672 жизни.

Из лекаря Самойлович стал штаб-лекарем и ведущим сотрудником противочумной комиссии при сенате. Фактически он три года координировал борьбу с чумой во всех концах империи. Осенью 1774-го ему довелось иметь дело с отдалённым последствием чумного бунта. В Москву доставили пленного «государя Петра Фёдоровича». Это был Емельян Пугачёв, который использовал бытующий в Москве слух и решил выдать себя за убитого в Ропше царя.

Прокурор вызвал Самойловича в застенок на Монетном дворе, где содержался самозванец, из опасения, что Пугачёв не доживёт до казни. Вождь крестьянской войны явно умирал от воспаления лёгких. Запертый в холодном подвале, он не мог прилечь в своей тесной клетке. Пугачёв висел на короткой цепи как распятый. Самойлович распорядился перевести его в тёплое помещение, выписал лекарства из сенатской аптеки и на две недели запретил допросы.

Когда пациент пошёл на поправку, врача к нему больше не допускали. Совершенно здоровый Пугачёв был публично четвертован на Болотной площади. Штаб-лекарь Самойлович стоял у самого эшафота и наблюдал, как «государь Пётр Фёдорович» умирает в последний раз.

Франческо Тролли. Вид Москвы в 1790-е. Большой Суконный двор, откуда разнеслась по городу эпидемия чумы, — группа зданий на другом берегу реки, слева от Каменного моста.

Данило Самойлович и места, связанные с его деятельностью.

Данило Самуилович Самойлович (1742-1805, настоящая фамилия Сушковский). Его единственное достоверное изображение – гравюра, выполненная в 1783 году с барельефа работы парижского знакомца Самойловича, скульптора Феодосия Щедрина (1751-1825).

Вверху справа:
Московский Симонов монастырь, где в августе 1771 года размещалась «опасная больница для язвозачумлённых», которой руководил Самойлович.

Литография по рисунку Виктора Адама, издана в 1845 году.

Внизу слева:
личная печать Самойловича для переписки с французскими врачами, с его письма в Академию наук Бордо.

Внизу справа:
Карантинный холм и гавань Каффы (Феодосии). В 1799 году здесь произошло важное для развития эпидемиологии событие: Самойлович как главный карантинный доктор Черноморского побережья принял решение не сжигать иностранный корабль с больным экипажем и заражёнными товарами, а дезинфицировать всё это имущество, окурив порошком.

Рисунок Карло Боссоли (1815-1884), 1842.

Типовой план, по которому устраивались карантины вокруг Москвы в 1771 году. В центре помещения для персонала и технические, слева – отдельные палаты для мужчин (под символом Сатурна ♄), справа – женские (под символом Венеры ♀).

Подписи обозначений по тексту «Описания моровой язвы» издания 1775 года:

B. Сени с очагами, на которых карантинные сами себе кушанье готовят.

D. Сараи, куда для свежего воздуха выходят.

E. Чаны, в которые вода сквозь стену наливается.

F. Задний двор, для вывозу всякой нечистоты.

H. В покоях около стен вместо кроватей подмостки.

5. Покои для врачей и Аптекаря.

6. Курительные амбары (помещения для дезинфекции одежды).

7. Покои для Комиссара (полицейский чин, выделенный в распоряжение главного врача, фактически зам. по административной части).

8. Покои для работников.

9. Анбары для съестных припасов.

13. Покои для поваров, квасоваров и других служителей.

15. Сарай для повозок.

16. Караульня, в оной:

17. Покои офицерские.

18. Покои писарские и унтер-офицерские.

19. Покой солдатской.

22. Будки для часовых.

Соратники и пациенты Самойловича:

Вверху слева: архиепископ Московский и Калужский Амвросий, в миру Андрей Степанович Зертис-Каменский (1708-1771), участник борьбы с эпидемией чумы, забитый до смерти бунтовщиками. Гравюра работы крепостного художника Ивана Розанова, конец XVIII века.

Вверху в центре: Петр Дмитриевич Еропкин (1724-1805), отвечавший за борьбу с московской эпидемией чумы с 10 апреля (31 марта) 1771 года, создатель временных больниц, карантинов, шеф Медицинского совета и непосредственный руководитель Самойловича. В 1786-1790 гг. московский главнокомандующий (градоначальник). Копия с портрета кисти Фёдора Рокотова (1735?-1808), изобразившего Еропкина с лентой ордена Андрея Первозванного, пожалованного за усмирение Чумного бунта.

Вверху справа: Григорий Григорьевич Орлов (1734-1783), портрет работы неизвестного художника, 1760-е или 1770-е годы. Галерея Гатчинского дворца.

Внизу слева: Емельян Иванович Пугачёв (1742-1775), пациент Самойловича. Портрет в кандалах, с гравюры работы неизвестного художника.

Внизу справа: ранение Александра Васильевича Суворова (1730-1800) в Кинбурнской баталии 12 (1) октября 1787 года. Суворов был ранен картечью в бок, но не вышел из боя и командовал на месте до полной победы над турецким десантом благодаря искусной обработке раны и перевязке, выполненной лично Самойловичем.

Рисунок Александра Коцебу (1815-1889), 1850-е годы.

Источник