Что значит канонизировали после смерти

Канонизировать — это значит признать, что человек был святым

Учение Святой Православной Церкви гласит, что канонизированные святые – это Божии слуги, которые защищают молитвами своих сотоварищей по вере перед Господом. Верующие же, в свою очередь, величают и чествуют их, почитают в своих молитвах, молятся им, прося о заступничестве.

Что означает канонизация?

История христианства имеет много зафиксированных чудес и необъяснимых для обычного человека явлений. Многие подвижники христианской веры прославились на весь мир своей прозорливостью, пророчествами и чудесами. Их почитают, им молятся, у них просят помощи.

Канонизировать – это с греческого означает «узаконить на основании правила», или же «причислить к лику святых». Православная церковь отмечает канонизацию особой торжественной службой в честь радостного события – прославления нового святого. Эта процедура имеет свои правила и законы, происходит в соответствии с определенным регламентом. Существует специальная Синодальная комиссия, которая занимается сбором материалов, способствующих канонизации.

Практика процедуры канонизации

Раньше, когда подвиг мучеников за веру происходил на глазах многих свидетелей, а их останки, становясь мощами, были способны исцелять, процедура канонизации происходила сразу же, без всяких комиссий и заседаний. Сейчас же ситуация несколько изменилась.

Кандидатуру на прославление сначала рассматривает комиссия епархии, членом которой был человек, прославившийся из-за своей веры в Бога. После утверждения всех нужных документов они передаются в комиссию при Синоде, где и принимается окончательное решение.Тот день, в который принимается решение о канонизации, вносится в церковный календарь и считается днем, когда прославляют новоявленного святого. Специально для новоявленного святого впоследствии составляется церковная служба и рисуется икона.

Материалы, подтверждающие святость праведника

Канонизировать – это свершить процедуру, которая основывается на прошении причислить к лику святых. Для принятия решения комиссия, помимо прошения, должна рассмотреть полное жизнеописание праведника, где будут подробно описаны все его чудеса и подвиги, которые свидетельствуют о святости.

Критерии, указывающие на то, что человек может быть канонизирован церковью

Самым главным и самым важным критерием будут заслуги человека перед церковным приходом и перед всем миром христианским. Святость праведника может подтверждаться верой в него Церкви, как в человека, который был угоден Богу и послужил пришествию на землю Божьего сына.

Мученическая смерть за веру и учения Христа тоже служит критерием, указывающим на святость. К лику святых причисляют в случае явления миру чудес, свершенных посредством молитвы или же полученных вследствие поклонения останкам человека – святым мощам. Мощи – это останки или же полностью сохранившиеся тела прославленных праведников, обращение к которым в молитвах творит чудеса.

Источник

Что такое канонизация?

Говорят, что в древности все христиане считались святыми?

Важно понимать, что в христианстве существует более широкое и более узкое понимание святости. В широком смысле святым становится любой, кто достиг спасения. В более узком святые — те, кто явил пример христианской жизни, и те, к кому мы сегодня обращаемся с просьбой о молитвенном заступничестве перед Богом.

Исходя из более широкого понимания, в древности любой христианин, не уклонившийся в ересь или раскол, не совершивший смертный грех, за который он был отлучен от Церкви, считался после смерти святым. Община, в которую он входил, записывала его имя на состоящие из двух частей таблички, покрытые воском — диптихи. С их помощью поминались живые и усопшие христиане. Если имя умершего попадало в эти таблички, то он автоматически считался святым.

В начале IV века император Константин Великий объявил христианство сначала разрешенной, а затем и предпочитаемой религией. Для христиан кончилась эпоха гонений, и в Церковь хлынул поток новых людей. Общины очень разрослись, христиане одного города уже не могли знать друг друга в лицо, возникли мощные еретические учения. Это привело к тому, что Церкви пришлось вырабатывать юридическую процедуру объявления умершего праведника святым. Этот процесс и получил название канонизации. В Русской Церкви для того, чтобы человек был объявлен святым, нужно выполнить несколько условий. Начать процесс канонизации можно лишь тогда, когда со смерти праведника прошло как минимум несколько десятилетий. Нужно доказать, что подвижник исповедовал православную веру и вел благочестивый образ жизни (последнее требование не обязательно для мучеников, поскольку главное основание для их канонизации — документально подтвержденный факт мученичества за веру, а их жизнь до подвига обычно не являлась предметом изучения, особенно в древности). Специальная Комиссия по канонизации также собирает свидетельства о чудесах, произошедших по молитвам к этому святому, если таковые зафиксированы. Для прославления подвижника обязательно его народное почитание.

Важно, кстати, что наличие, например, нетленных (полностью или частично сохранившихся) мощей вовсе не является обязательным условием. Просто в России долгое время считалось, что мощи святого должны быть именно нетленными, поэтому в начале ХХ века очень сложно проходила канонизация преподобного Серафима Саровского.

Важно также и то, что с точки зрения Церкви не канонизация делает человека святым, а его подвиг. Канонизация — лишь признание заслуг подвижника, свидетельство абсолютной уверенности в его спасении, ведь, прославляя праведника, Церковь перестает молиться о нем и начинает молиться ему. Значит, она должна быть уверена, что этот человек уже соединился с Богом и не нуждается в наших просьбах о его спасении.

Источник

Канонизация

Канониза́ция (от лат. canonizatio; от греч κανών (канон)) – офи­ци­аль­ное при­зна­ние Цер­ко­вью пра­вед­ника, одного из своих членов, святым; офи­ци­аль­ное при­чис­ле­ние его к лик святых. Из ска­зан­ного не сле­дует, что только те, кто кано­ни­зи­ро­ван, стя­жали свя­тость, т.к. суще­ствует боль­шое коли­че­ство святых, почив­ших в без­вест­но­сти.

В широ­ком смысле кано­ни­за­цию можно пони­мать как про­слав­ле­ние сви­де­тель­ства реаль­но­сти Бого­во­пло­ще­ния и обо­же­ния чело­века.

Кано­ни­за­ция – это закреп­ле­ние актом высшей цер­ков­ной власти реаль­ного опыта молит­вен­ной связи между чле­нами Церкви (и не только ныне живу­щими) и подвиж­ни­ком бла­го­че­стия, – опыта услы­шан­ных молитв, кон­крет­ной помощи и духов­ной связи, кото­рую сотни, а иной раз сотни тысяч людей ощу­щают между собой и угод­ни­ком Божиим. Когда для Церкви эта связь ста­но­вится несо­мнен­ной, тогда и про­ис­хо­дит кано­ни­за­ция ново­яв­лен­ного свя­того – под­лин­ного раба Божия и нашего помощ­ника, о чем многие уже знают по соб­ствен­ной жизни.

Где найти список святых?

Каковы кри­те­рии кано­ни­за­ции святых

Пра­во­слав­ный хри­сти­а­нин при­чис­ля­ется Цер­ко­вью к лику святых после смерти. Наи­бо­лее рас­про­стра­нены сле­ду­ю­щие усло­вия кано­ни­за­ции:

• свя­тость жизни;
• соот­вет­ствие веры подвиж­ника пра­во­слав­ному веро­уче­нию;
• почи­та­ние цер­ков­ным наро­дом;
• дар чудо­тво­ре­ния при жизни и/или после смерти (как сви­де­тель­ство того, что через подвиж­ника дей­ствует Боже­ствен­ная бла­го­дать);
• нетлен­ность мощей (как допол­ни­тель­ный, не опре­де­ля­ю­щий кри­те­рий);
• стра­да­ние за пра­во­слав­ную веру.

Отдель­ный кри­те­рий – муче­ни­че­ская кон­чина за веру.

Кто при­ни­мает реше­ние о кано­ни­за­ции святых?

Ини­ци­и­ру­ется про­цесс кано­ни­за­ции свя­щен­но­слу­жи­те­лями и миря­нами. Далее епар­хи­аль­ный архи­ерей пере­даёт дело епар­хи­аль­ной комис­сии по кано­ни­за­ции святых.. Мате­ри­алы для кано­ни­за­ции в Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви рас­смат­ри­вает, изу­чает и про­ве­ряет Сино­даль­ная комис­сия по кано­ни­за­ции святых. Реше­ние о кано­ни­за­ции выно­сит Свя­тей­ший Пат­ри­арх, Архи­ерей­ский или Помест­ный Соборы.. Пат­ри­арх может бла­го­сло­вить почи­та­ние мест­но­чти­мого (почи­та­е­мого в одной епар­хии или реги­оне) свя­того, Архи­ерей­ский или Помест­ный Собор — обще­цер­ков­ное почи­та­ние.

Зави­сит ли посмерт­ная участь свя­того от кано­ни­за­ции?

Нет, не зави­сит. Кано­ни­за­ция лишь сви­де­тель­ствует ещё живу­щим на земле о свя­то­сти, при­част­но­сти к Богу ушед­ших, об их подвиге, о воз­мож­но­сти молит­вен­ного обра­ще­ния к ним.

Как отме­ча­ется при­чис­ле­ние к лику святых?

В Пра­во­слав­ной Церкви при­чис­ле­ние к лику святых в насто­я­щее время отме­ча­ется тор­же­ствен­ной служ­бой в честь ново­про­слав­лен­ного свя­того.

Какой срок должен пройти после земной кон­чины подвиж­ника?

Фор­маль­ного срока в насто­я­щее время не уста­нов­лено.

Исто­рия при­чис­ле­ния подвиж­ни­ков к лику святых

В I–IV вв. почи­та­ние святых опре­де­ля­лось общи­ной и уза­ко­ни­ва­лось епи­ско­пом. Позд­нее почи­та­ние святых и обще­цер­ков­ное рас­про­стра­не­ние такого почи­та­ния опре­де­ля­лось вне­се­нием имени усоп­шего члена общины в список муче­ни­ков (мар­ти­ро­лог). Когда почи­та­ние при­ни­мало повсе­мест­ный, т.е. обще­цер­ков­ный харак­тер, оно под­твер­жда­лось главой Помест­ной Церкви.

В Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви при­чис­ле­ние к лику святых совер­шали на местах епар­хи­аль­ные архи­ереи. Первый пример собор­ного реше­ния о кано­ни­за­ции – поста­нов­ле­ния цер­ков­ных собо­ров 1547 и 1549 гг.

В наше время на мест­ное почи­та­ние подвиж­ника святым тре­бу­ется раз­ре­ше­ние пат­ри­арха, для обще­цер­ков­ного при­зна­ния свя­того – реше­ние Архи­ерей­ского собора. Если святой кано­ни­зи­ро­ван в одной из Помест­ных Пра­во­слав­ных Церк­вей, его имя сооб­щают главам всех осталь­ных. В этих Церк­вях может быть при­нято реше­ние о вклю­че­нии ново­про­слав­лен­ного свя­того в цер­ков­ный кален­дарь. Так, в Рус­ской Пра­во­слав­ной Церкви почи­тают свя­того Иоанна Рус­ского Испо­вед­ника, пре­по­доб­ных Гер­мана Аляс­кин­ского и Силу­ана Афон­ского, хотя Иоанна Рус­ского и Силу­ана Афон­ского кано­ни­зи­ро­вала Кон­стан­ти­но­поль­ская Пра­во­слав­ная Цер­ковь, а Гер­мана Аляс­кин­ского про­сла­вила Аме­ри­кан­ская Пра­во­слав­ная Цер­ковь.

пре­по­доб­ный Афа­на­сий Парос­ский в письме к своему уче­нику:
«Ты напи­сал мне, что недавно, в день памяти св. Иоанна Бого­слова, у тебя с дру­зьями возник раз­го­вор о ново­му­че­ни­ках, и что неко­то­рые из них, не только мало­зна­ю­щие, но и ученые, утвер­ждали, что святых муче­ни­ков нельзя почи­тать без раз­ре­ше­ния Вели­кой Церкви, а ты вроде бы и хотел воз­ра­зить, но засму­щался, боясь, как бы их слова не ока­за­лись спра­вед­ли­выми. Ты пишешь, что напи­сал мне сие, дабы я посме­ялся, но я не посме­ялся над этим потому, что хотя и достойны смеха те, кто выска­зы­вают подоб­ные суж­де­ния, сама тема – не смеш­ная, но бла­го­при­стой­ная и святая. Поэтому я больше огор­чился; осо­бенно же меня огор­чило то, что обра­зо­ван­ные люди гово­рят как неуче­ные и мало­гра­мот­ные. Где про­чи­тали о сем эти «ученые», да и где это слы­хано в Церкви Божией, чтобы святые муче­ники ожи­дали зем­ного суж­де­ния об их муче­ни­че­стве, чтобы этот земной суд сви­де­тель­ство­вал о тех, кто запе­чат­лел свой конец испо­ве­да­нием святой веры и кого подви­го­по­лож­ник Хри­стос сразу и немед­ленно спо­до­бил небес­ного венца?»

Источник

Канонизация святых: как понять правду, спустя годы?

Прим. Ред., — Канонизацией в христианской Церкви называют причисление кого-либо к лику святых. Решение о том, кого Церковь может назвать святым, — непростое. Созывается специальная комиссия, изучается история жизни человека, которого предлагают канонизировать. Иногда еще при жизни святого Господь особо отмечает его и выделяет среди других людей. Праведная жизнь человека позволяет ему после кончины стать нашим заступником перед Господом на Небесах. Святость стяжали не только те люди, которые прошли официальную канонизацию. О многих история могла не сохранить сведений. Актом канонизации Церковь лишь подтверждает иногда уже существующий среди верующих опыт молитвенной связи между членами Церкви (и не только ныне живущими) и подвижниками благочестия.

История Церкви — это история святости

Канонизация святых – очень сложный вопрос. История Церкви – это, прежде всего, история святости, и XX век в этом смысле – одна из самых печальных страниц нашей церковной истории. В ХХ веке, дав миру огромное количество святых, Русская Церковь не имела возможности проводить канонизацию. С 1917 и до 1988 года было канонизовано только два подвижника, и то только потому, что это имело значение для внешней политики СССР (например, канонизация Николая Японского подчеркивала присутствие Русской Православной Церкви, России, а значит и Советского Союза в Японии).

За 18 лет работы комиссии канонизовано уже около 1500 святых. Эти канонизации потребовали от нас очень серьезных и, не побоюсь этого слова, новаторских решений. Церковь жива традицией, но далеко не всегда церковная традиция может непрерывно и спокойно развиваться. Вспомним, что является основанием для канонизации. Во-первых, чудотворения, связанные с жизнью того или иного христианина, и чудотворения, происходящие после его смерти в связи с его поминовением. Во-вторых, почитание подвижника церковным народом и, наконец, его праведная жизнь. Казалось бы, все ясно. Но вот с какой проблемой мы столкнулись практически сразу же. Народное почитание очень многих подвижников благочестия у нас отсутствует. Если бы вы мне задали вопрос: «Кто из святых, канонизованных вашей комиссией, полностью соответствует основным критериям?» – то я назвал бы буквально несколько имен.

Несколько имен Святых

Среди этих имен, прежде всего, я упомянул бы имена святого праведного Иоанна Кронштадского и блаженной Ксении Петербургской. Именно эти подвижники почитались весь советский период особенно глубоко, хотя это и было очень затруднительно, так как власти всячески препятствовали их почитанию. Как петербуржец я могу вспомнить кое-что по этому поводу. Разрушенная часовня блаженной Ксении, обнесенная деревянным забором, якобы ремонтируемая в течение нескольких десятков лет. Периодически появляющиеся статьи о том, что такого человека как блаженная Ксения вообще не существовало. И постоянно шедшие к этому деревянному забору люди, которые пытались приклеить к нему свечи и записки со своими прошениями святой. Это было настоящее противостояние церковного народа (впрочем, весьма немногочисленного) официальной пропаганде, пытавшейся сделать блаженную Ксению яко не бывшей в нашей истории. Показательно то, что советская цензура запрещала упоминать имена блаженной Ксении и отца Иоанна Кронштадтского, как и имя преподобного Серафима Саровского, даже в «Журнале Московской Патриархии». Вот каково было стремление властей изгладить из памяти Церкви тех подвижников, которые так безусловно почитались. Что говорить в этом отношении о новомучениках! Конечно, о них тем более было невозможно говорить.

Таким образом, почитание многих подвижников у нас просто должно было отсутствовать. Что касается чудотворений, то они имеют место именно тогда и именно там, когда и где происходит почитание умерших подвижников благочестия. А если нет почитания, то откуда взяться чудотворениям и как они могут фиксироваться в таких условиях? Кроме того, перед нами встал еще один сложный вопрос. Почитание каким народом мы должны учитывать? Нам иногда предлагают прославить подвижника, указывая на то, что он очень почитается всеми: верующими и неверующими, мусульманами и буддистами. Но в таком случае мы должны поставить вопрос о канонизации Кашпировского, Чумака и бабы Нюры, которых очень почитал советский человек. Это нелепо. Значит, мы должны опираться на почитание именно церковным народом. Но и здесь есть определенные трудности. Что такое церковный народ, как определить его границы? Часто говорят, что в России 80% православных. На самом деле, 80% — это граждане Российской Федерации славянского происхождения, то есть потомки православных. Крещеных в нашей стране наберется чуть больше половины, но ведь и это еще не церковные люди. Воцерковлен тот, кто хотя бы раз в год причащается и исповедуется. Таких у нас в стране не более 3-4%, но даже и среди них немало людей религиозно невежественных. Эти люди предлагали нам канонизовать, например, Ивана Грозного, Распутина и даже Сталина. Вот такие идеи бродят в сознании нашего церковного народа. Так на кого же нам опираться в своей работе, на чье мнение?

Мы довольно рано поняли, что нам придется, не опираясь в большинстве случаев на почитание подвижников церковным народом, не имея свидетельств чудотворений, открывать для Церкви тех подвижников, которых народ забыл, не мог не забыть в предшествующий период. При этом мы понимали, что должны будем проявлять очень большую осторожность и тщательность в работе, чтобы не допустить прославления тех, кто этого не достоин. В свое время в интервью одной из московских газет я употребил такую фразу: «Лучше недоканонизовать, чем переканонизовать». В конечном итоге, у Бога все прославлены, а церковная канонизация происходит, прежде всего, для нас, живущих на земле. Поэтому проводить канонизацию должно только в то случае, когда не остается никакого сомнения.

Прославление 1500 Святых

Итак, исходя из вышеназванных принципов, мы начали свою работу. Ее результат вам известен – прославление 1500 святых. Я хотел бы обратить ваше внимание на следующий момент. Среди 1500 подвижников ХХ века около 1400 – новомученики. Эти цифры невольно наводят на размышления. О чем свидетельствует такое количество мучеников? О славе нашей Русской Православной Церкви? Или об ее несчастье? Для меня за эти годы стало очевидно, что это великая скорбь нашей Церкви. Мы потеряли огромное количество подвижников, которые многого не успели сделать в своем церковном служении. Ужас от этого усиливается пониманием того, что убивали их не какие-то гуманоиды, прилетевшие на летающей тарелке, а чаще всего их же пасомые, крещеные, причащавшиеся с детства люди, но отпавшие от Церкви. И убивали они их при участии или при равнодушном отношении основной массы русских православных христиан.

Есть еще одно основание для того, чтобы процесс канонизации новомучеников вызывал очень невеселые размышления. Назову вам две цифры. Согласно данным комиссии по реабилитации при Президенте РФ, к 1943 году было расстреляно 130 тысяч представителей духовного сословия. В 1917 году архиереев, священников, диаконов, штатных псаломщиков, монахов, монахинь в нашей Церкви было 146 тысяч. Теперь сопоставьте эти цифры. Кажется, что при таком почти полном истреблении духовенства в России должно было быть гораздо больше мучеников – то есть тех, кто умирал, не отступая от своей веры. Наша многолетняя работа привела, увы, к другим выводам.

Большинство тех, кто подвергался репрессиям, давали на следствии признательные показания. Немало было тех, кто давал такие показания, в результате которых погибали люди. А были и такие, которые на многие годы становились секретными осведомителями ГПУ, НКВД, КГБ. Конечно, мы не вправе судить этих людей. Но когда речь идет о канонизации, мы должны быть уверены, что данный христианин ушел в мир иной, не согрешив. Мы пошли по пути максимальной церковной икономии. То есть мы допустили канонизацию даже тех, кто давал признательные показания, но таким образом, чтобы не повредить другим людям, а не для того, чтобы прекратить свои мучения.

Назову вам еще две цифры. Подследственные НКВД, проходившие по церковным делам, давали признательные показания более чем в 90% случаев, а в гестапо давали признательные показания чуть больше половины подследственных. Дело, конечно, не в том, что гестаповцы были гуманнее энкавэдэшников, а в том, что в гестапо понимали: если довести человека до того, что он будет сразу же признаваться во всем, трудно будет докопаться до правды. У НКВД были иные цели и он действовал по другому принципу: им нужно было за определенное время выявить столько-то врагов народа. И для подследственных создавали такие условия, что устоять могли единицы. Сложность положения этих людей заключалась в том, что от них, как правило, не требовали прямого отречения от Христа. Чтобы вы хоть отчасти могли представить тот ужас, который переживали православные в эти годы, я приведу один пример.

Священника, уже натерпевшегося в советских условиях многих невзгод и сохранившего свой приход, арестовывали и поначалу в достаточно мягкой форме предлагали просто подписать составленные за него показания. Из показаний следовало, что он признается в том, что принимал участие в контрреволюционной организации на своем приходе и что в эту организацию входили такие-то люди. Следователь говорил священнику: «Вы уже не в состоянии повлиять на судьбу этих своих прихожан. Они все равно уже арестованы или будут арестованы. Если вы подпишете показания, их не будут подвергать пыточному следствию, а просто дадут срок, так что вы даже облегчите их участь. А вас мы отпустим, и вы вернетесь на свой приход. А если вы этого не сделаете, то вы и усугубите участь этих людей, и обречете на неприятности свою семью. Вот у вас есть дочери – нам придется их арестовать. Тюрьмы переполнены, придется их к уголовникам поместить в одну камеру. Что с ними там будет, судите сами. Вот у вас есть маленький сын – придется нам им заняться на ваших глазах. Вы все уже обречены. Единственное, что вы можете, — облегчить участь этих людей тем, что подпишете сейчас эти показания».

Я нарисовал вам одну из схем допросов, которые имели тогда место. Человек был совершенно лишен возможности на что-либо надеяться. Кроме, конечно, как на Бога. Но и тут возникали очень серьезные искушения. Многие верующие воспитывались в детстве на житиях святых. Читая описания мучений христиан первых веков, они видели, как зримо присутствовал Господь в их жизни, с какой легкостью они преодолевали нечеловеческие страдания, которые им причиняли. Возможно, многие из тех, кто читал жития, мечтали пройти по пути мучеников. Однако, попав в руки богоборцев ХХ века, они почувствовали, что все происходит иначе. Выбитые на допросе зубы не вырастают вновь. Конвейер, то есть допрашивание в течение десяти дней без сна и пищи, доводит до состояния невменяемости, сумасшествия… Епископ Лука (Войно-Ясенецкий), будучи врачом, фиксировал, что происходило с его психикой во время этого конвейерного допроса. Человек переставал отдавать себе отчет в чем-либо и начинал думать: «Либо я такой немощной человек, и Бог от меня отвернулся, либо… может быть, и Бога-то нет?».

Ситуация усугублялась тем, что население в то время было совершенно запугано, и человеку, попавшему в застенки НКВД, не приходилось ждать поддержки ниоткуда. Приведу пример, который мне представляется очень выразительным. В одну деревню приезжают представители власти, которые имеют конкретные предписания: сколько человек арестовать, сколько отдать под расстрел, сколько отправить на поселение. Деревенского священника арестовывают и увозят первым, его матушка через несколько месяцев умирает. Остаются двое детей восьми и пяти лет. И вот эти дети на протяжении нескольких недель оказываются совершенно беззащитными.

Люди обходят стороной дом священника, чтобы только кто-то не заметил и не донес, что они хотят этим детям помочь. Лишь иногда кто-то ночью приносит на крыльцо кусок хлеба. Дети ходят отвергнутые всеми, через некоторое время заболевают, начинают голодать. Потом одного ребенка забирает представитель детского дома, а на второго у нее никаких документов нет. Этого, уже умирающего, покрытого вшами и коростой, забирает родственница, приехавшая за ним, обрекая, возможно, тем самым и себя на гибель. И все это происходит при вроде бы понятном, объяснимом попустительстве… кого? Да прихожан этого храма, пасомых этого несчастного пастыря.

Канонизация собора новомучеников

Еще один пример. 1937 год, Москва. Арестовывают многодетного священника. Он уже знает, что его ожидает расстрел. Прощаясь с семьей, он благословляет сына, чтобы тот завтра же пошел в комсомольскую организацию по месту учебы, написал письмо, что он отрекается от своего отца, и вступил в комсомол. Потому что кто, кроме него, теперь сможет поддержать остальных членов семьи? Пасомые на это не решатся. Духовенство было совершенно брошено теми, кто должен был бы его защищать. При этом имеет место поразительный факт: в переписи 1938 года верующими себя назвали более 50% граждан Советского Союза. Эти люди считали себя верующими, но они дали уничтожить почти все свое духовенство и наиболее активных, принципиальных мирян. Возникает вопрос: в чем же заключалась их вера? И какой была их вера?

Рассказывая о канонизации собора новомучеников, я говорю вам о грустных вещах, но я просто знакомлю вас с теми выводами, которые приходится делать, работая с этими материалами. Меня очень часто удивляет то, как мы воспринимаем собор новомучеников. Говоря о нем, мы сразу замечаем: святая Русь хранила веру Православную. И свидетельством этого является то, что в XX веке, когда у нас начались гонения, мы дали такое большое количество мучеников. Ну а почему вообще гонения начались? И как получилось, что лучшая часть нашего церковного народа оказалась обреченной на смерть? И тут приходится задумываться над тем, что происходит с нами и сейчас. Прославив новомучеников, мы считаем, что наше дело сделано – пусть они теперь вымаливают нас из наших житейских трудных обстоятельств. Ну а что же такое мы? И как поведем себя мы, если опять произойдет что-то подобное?

Когда в Царские дни я посещал различные святыни вашей епархии и после этого ездил по городу, меня поражало то, что, собственно, поражает меня везде. Это жуткое сочетание присутствия палачей и жертв. Например, в Алапаевске, в школе, где содержалась под арестом преподобномученица Елизавета Федоровна, я увидел две доски. На одной из них написано, что в этом доме находилась великая княгиня Елизавета Федоровна, которая была убита и т.д. А другая доска посвящена политическому комиссару Перминову, который участвовал в создании Красной Армии и был расстрелян белыми в 1919 году. Казалось бы, какая разница? Одна – подвижница белого благочестия, другой – подвижник красного благочестия… Но давайте зададимся вопросом. Перминова, воевавшего с оружием в руках против своей страны, белые убили как врага. А почему убили Елизавету Федоровну?

В Екатеринбурге я проезжал мимо одного выдающегося здания с барельефами людей, которых можно рассматривать как преступников: Свердлова, матроса Хохрякова, принимавшего участие в расправе над Царской семьей, и прочих. А потом я оказался в Храме на Крови, и, знаете, при всей своей масштабности этот храм не потряс меня так, как потрясло вот это здание. Как же мы живем, если у нас одинаково увековечиваются и палачи и жертвы? И с кем мы? И где мы? Когда я думаю об этом, мне становится тяжело, потому что я понимаю, что мы по-настоящему так и не осмыслили, что произошло с нами и нашей Церковью. А многие проблемы нашей церковной жизни коренятся именно в этих обстоятельствах.

Есть еще одна важная проблема, которую наша комиссия начинает сейчас решать. Если вы внимательно просмотрели перечень прославленных святых XX века, то вы наверняка обнаружили, что у нас канонизованы не только те, кто поддерживал митрополита Сергия, но и те, кто выступал против него вплоть до разрыва с ним канонических отношений, и даже те, кто был запрещен им в священнослужении. Прославлены митрополит Кирилл (Смирнов), митрополит Агафангел (Преображенский), епископ Виктор (Островидов), который вообще говорил, что митрополит Сергий потерял благодать священства и стал еретиком. Что это значит? А это значит самое главное. Мы признаем своими предшественниками не только тех, кто пошел за митрополитом Сергием, искренне пытавшимся сохранить Церковь в условиях гонений, но и тех, кто возражал ему, считая, что Церкви остается в этих условиях только одно – достойно, не идя на компромиссы, погибнуть, с пониманием того, что врата адовы не одолеют Церковь и что гибель отдельных людей не приведет к исчезновению ее с русской земли. Когда у вас в иконописной мастерской я увидел рядом иконы священномучеников, архиепископа Илариона (Троицкого), последовательнейшего сергианина, и митрополита Кирилла (Смирнова), самого авторитетного критика митрополита Сергия, мне это было очень отрадно. Наконец-то мы осознали себя не какой-то там «сергианской» Церковью, а именно Русской Православной Церковью, которая связывает себя не только с митрополитом Сергием и его далеко небезупречной политикой.

Должен сказать, что во время встречи с представителями Зарубежной Церкви на Всезарубежном пастырском совещании в 2003 году я убедился насколько прославление нами всех, кто своей кровью утверждал достоинство Церкви, объединяет нас с теми, кто все эти годы в условиях зарубежья оставались русскими православными христианами. Именно в единстве наших святых мы оказались вместе и сейчас уже вплотную подошли к нашему воссоединению. Это очень важно в условиях, когда мы как будто переживаем сплошной распад, когда возникают расколы на нашей земле, когда Сурожская епархия в лице епископа Василия (Осборна) хочет перейти во Вселенский Патриархат. В этих условиях воссоединение с наиболее значительной частью русского церковного зарубежья очень значимо. И оно происходит именно на мистическом уровне – перед нами тайна воссоединения Церкви через прославление святых.

СПРАВКА:

Протоиерей Георгий Митрофанов закончил исторический факультет Санкт-Петербургского университета, Санкт-Петербургскую духовную семинарию и духовную академию. Изучает историю Православной Церкви, историю религиозной философии. Тема кандидатской работы: «Религиозная философия Евгения Трубецкого и ее значение для православного богословия». Тема магистерской диссертации: «Духовно-исторический феномен коммунизма как предмет критического исследования в русской религиозной философской мысли первой половины XX века». Профессор Санкт-Петербургской духовной академии. С 1992 года является членом Синодальной комиссии по канонизации святых.

Источник