Грамматическая структура слова
Грамматическая структура слова устанавливает взаимосвязь между грамматическими средствами, грамматическими формами, а также внутренними и внешними грамматическими структурами. Рассмотрим максимально возможное расположение грамматических средств в структуре русского слова.
Слово обязательно должно содержать корень, который является словообразовательной грамматической основой, образующей словообразовательную эпидигму (словообразовательный ряд). Естественно, что корень входит в парадигму всех возможных корней русских слов.
Переменными величинами словообразовательной эпидигмы всегда выступают интерфиксы, чаще всего выступают суффиксы, несколько реже префиксы, могут выступать постфлексии. Различные словообразовательные аффиксы именуются в языковедении дериватами. Можно сделать вывод, что связь между корнями и дериватами образует словообразовательные отношения.
Флексии всегда являются переменными величинами словоизменительных отношений. В языковедении они называются релятами. Основами словоизменительных отношений могут быть как корни, так и корни в сочетании с дериватами. Можно сказать, что связи между словообразовательными основами и релятами характеризуют словоизменительные отношения. Следует выявить, какими структурными особенностями должны характеризоваться отношения категориального формообразования.
Категориальное формообразование может выражаться суффиксами. В роли суффиксов может выступать вся эпидигма окончаний, например, категориальная форма рода существительных может быть представлена эпидигмами окончаний существительных: стол, стол-а, стол-у, стол-ом, стол-е – здесь совокупность флексий выступает показателем мужского рода; рек-а, рек-и, рек-у, рек-ой, рек-е – здесь совокупность флексий выступает в роли суффикса женского рода; окн-о, окн-а, окн-у, окн-ом, окн-е – здесь совокупность флексий выступает в роли суффикса среднего рода. В примерах уче-ник, уче-ниц-а суффикс -ник- является показателем мужского рода существительного, а —ниц— — женского рода. В примере слон, слон-их-а основным категориальным показателем рода существительных выступает эпидигма флексий, а наличие суффикса —их— – дополнительным показателем женского рода и т.д.
Категориальная форма одушевленности русских существительных выражается флексиями винительного падежа мужского рода, например ребенк-а, стог.
Категориальной формой прилагательных является форма сравнительной степени: та гора высокая, а эта выше (здесь нет корреляции, но есть эпидигма, состоящая из показателей позитивной формы и сравнительной).
Степень сравнения у наречий также является категориальной формой: один спортсмен бежал быстро, другой бежал быстрее. Различие между сходными формами сравнения наречий и прилагательных может быть представлено только различиями внешних форм (сравнительная степень прилагательных сочетается с существительными, а сравнительная степень наречий – с глаголами).
Категориальной формой глагола служит форма переходности/непереходности. Она выражается с помощью постфлексии —ся: умыл лицо – умылся сам. Категориальная форма переходности глагола, независимо от того, использует ли она постфлексию -ся или не использует, выражается внешней формой, то есть сочетанием слов: читал книгу – ходил по траве.
К категориальным формам глаголов относятся формы совершенного/несовершенного вида, которые могут различаться между собой приставками: читать – прочитать, писать – написать, ехать – заехать. Это различие может выражаться также суффиксами: ходить – хаживать, решить – решать, толкнуть – толкать. Различие внутренних форм вида русского глагола сопровождается различиями внешних форм, то есть сочетаемости: прочитал сразу – читал долго, медленно бежал – быстро прибежал, буду писать (нельзя сказать *буду написать), начинать петь, продолжать петь, закончить петь (нельзя сказать *начинать запеть, *продолжать запеть, *закончить запеть), привыкнуть спать (нельзя *привыкнуть выспаться). Данные глаголы обладают значением существования, этапов действия, состояния и т.д.
Следующие глаголы употребляются только с глаголами совершенного вида, и тем самым служат их дифференторами. Затеять сыграть (нельзя сказать *затеять играть), торопиться прочитать (нельзя *торопиться читать), рассчитывать разбогатеть (нельзя *рассчитывать богатеть), забыть написать (нельзя *забыть писать). В основном эти глаголы имеют значение намерения или готовности.
Таким образом, категориальные формы существительных, прилагательных и наречий выражаются эпидигмами флексий, а категориальные формы глаголов – суффиксами, префиксами, внешней формой. Все средства категориального формообразования могут быть названы формативами. Категориальной, или формообразовательной основой может быть как словообразовательная основа (читать – перечитать), так и словоизменительная основа (умывала – умывалась). В отличие от словообразовательных форм категориальная форма формируется не только внутренней формой, но и внешней формой.
Словоизменение, как уже было сказано, выражается отношением основы слова и флексии. Флексия является основным словоизменительным средством. Словоизменение в русском языке четко выражается во внутренней форме слова и во внешних формах, где имеет место корреляция (согласование). Таким образом, словоизменительная структура обладает двумя свойствами – словоизменительной эпидигмой и корреляцией согласования, иначе говоря, соответствием внутренней и внешней формы. Словоизменительные аффиксы получили название релятивов.
Части речи в русском языке
Часть речи −это грамматический разряд слов, представляющий собой наиболее обобщённую грамматическую категорию, характеризующуюся единой комплексной грамматической моделью. Состав частей речи может быть определён на основе корреляции их внутренних и внешних форм.
В первую очередь, из множества слов могут быть выделены части речи, эквивалентные предложению и не имеющие ни внешней, ни внутренней формы. Это междометие и категория императива. Междометие выделяется в устной речи интонационно и в тексте знаками препинания от предыдущих и последующих знаковых единиц (Увы! Ох! Ах! Ура!). Данные грамматические разряды могут быть названы выделенными частями речи.
Следующее разделение – на самостоятельные части речи и частицы речи (несамостоятельные части речи). Они характеризуются внешней формой и служат в качестве аналитических компонентов, создающих грамматическую форму самостоятельных частей речи. В первую очередь, это части речи, которые не имеют внутренней формы – предлоги, союзы и частицы. Назовем их служебными частями речи. Предлоги связывают разнородные части речи отношением управления (в дом, до города, за угол, из окна, на вершине, о спектакле, по дороге, перед зданием, с вешалки, у фонтана). Союзы соединяют однородные компоненты и структуры (однородные члены и предложения): хлеб и соль; маленький, да удаленький; У них чистота, а у соседей грязь; невысокий, но крепкий; Поступит, если сдаст; Когда горят, у них звонят; Доволен, потому что сыт. Частицы служат средством выделения или соотнесения слова с предложением: узнал бы, страдал ли, они же, уж осень, стар ведь.
Другой вид частиц речи может иметь внутреннюю форму. Это связки, вспомогательные глаголы и модальные слова. Они служат вспомогательным материалом для формирования аналитических грамматических форм: является, есть, это (связки); будет, станет, начнет (вспомогательные глаголы); должен, обязан, намерен (модальные слова). Назовем эту группу вспомогательными частями речи.
Следующая группа разрядов – обособленные части речи. К ним относятся вводные слова, причастия и деепричастия. Большинство вводных слов произошло от наречий, но в положении обособленности они не имеют внутренней формы. В устном тексте они отделены интонационно, в письменном тексте они отделены от других слов знаками препинания (запятыми, тире и скобками) и не вступают в грамматические отношения с остальными словами в тексте. Например, вероятно, к сожалению, наверняка, в-третьих.
Причастия и деепричастия произошли от глаголов. Оба эти разряда могут быть названы полупредикативными. Главная их особенность — они выделяются обосабливаются в тексте от остальных групп частей речи в постпозитиве, но связаны с ними грамматически. Вторая особенность – они имеют внутренние формы разных частей речи. Так, причастия, подобно прилагательным имеют формы рода, числа и падежа, страдательные причастия имеют краткие формы, а подобно глаголам, причастия имеют формы времени и залога, но не имеют наклонения. В предложениях причастия являются определениями. Причастия – это глагольные прилагательные (глаголы-определения). Деепричастия в предложениях выполняют функцию обстоятельств и имеют внутренние формы несовершенного и совершенного вида, могут иметь форму залога. В русском языке многие части речи обладают совмещенными формами других частей речи. Поэтому имеет смысл считать причастия и деепричастия особыми частями речи.
Все остальные части речи могут быть названы самостоятельными. В этой группе разрядов следует особо выделить четыре части речи, которые называются знаменательными частями речи: существительные, прилагательные, глаголы и наречия. Существительные имеют категориальные (формообразующие) формы рода и словоизменительные формы числа и падежа. Прилагательные имеют словоизменительные формы рода, числа и падежа, а также формы сравнительной степени и краткие формы. Глаголы имеют категориальные формы вида и словоизменительные формы спряжения по лицам, родам, числам и временам, а также формы залога и наклонения. Наречия имеют формы степени.
Следующая группа частей речи может быть названа указательной, поскольку слова этой группы не называют объекты и их свойства (как слова знаменательных частей речи), а лишь замещают их, указывают на них или их свойства. Основная их функция – заместительная, а основная форма – словообразовательная. Это местоимения (я, ты, они, этот, тот, самый, какой, такой, некто, нечто) и числительные (один, два, сорок, первый, второй, двое, трое, оба, много) (они повторяют формы тех знаменательных слов, которые замещаются). Поскольку эти внутренние формы играют вспомогательную роль, по сравнению с функцией заместительной, то не имеет смысла распределять указательные слова по категориям знаменательных частей речи.
Оставшаяся группа частей речи получила название грамматических категорий. Раньше всех Л.В. Щербой была выделена категория состояния. Категория состояния характеризуется предикативностью (выступает в роли сказуемого) и не сочетается с подлежащими – существительными в именительном падеже. По внутренним формам она соотносится с наречиями и безличными глаголами. Слова категории состояния, независимо от того, от какой части речи они произошли, сочетаются с существительными в косвенных падежах: Мне нездоровится; Мне больно; В комнате темно; Во дворе моросит. Внешняя форма диктует объединение в одну часть речи предикативных наречий и безличных глаголов.
Есть еще один разряд слов, который обычно относят к наречиям, но он не имеет внутренних форм. Его грамматическое поведение диктуется внешними формами: слова этого разряда сочетаются с наречиями, но могут также сочетаться с прилагательными и наречиями. К этим словам относятся следующие примеры: совсем, еще не, очень, ужасно, слишком и др. (очень быстро, слишком рано, ужасно смело, еще не поздно, совсем мелко). Эту часть речи можно назвать категорией меры и степени.
Имеет смысл выделить в отдельную часть речи категорию звукоподражательности (бряк, дзинь, мяу, гав). Данные слова имеют потенциальную внутреннюю форму, восходящую к отглагольным существительным, но обладают совмещенными внешними формами и словообразовательными связями с другими частями речи. Например, топ, он топ ногой (внешняя форма глагола), конский топ (внешняя форма существительного). Ср. топнуть, топанье; ох: кто-то сказал «ох» (форма междометия), ох мне грешному (форма категории состояния), а он все ох да ах (форма глагола), ср. охнуть, оханье. Здесь возможны два решения: либо одно и то же звукоподражательное слово распределить по разным частям речи, либо выделить все эти слова в одну часть речи с главной словообразующей формой. Если бы связи звукоподражательных слов били единичными, следовало бы пойти по первому пути и не выделять звукоподражательные слова в качестве одной части речи. Но поскольку такие случаи носят регулярный характер, можно говорить об особой, полифункциональной части речи с разными внешними формами, но с единой структурой словообразовательных форм.
К особой категории следует отнести слова типа рад, горд. По внутренней форме они напоминают краткие прилагательные (рад – рада – рады). Но по внешней форме они скорее ассоциируются с глаголами: Я рад новому обстоятельству (радуюсь новому обстоятельству); Он тверд в своем мнении (утвердился в своем мнении). Здесь явно намечается новый грамматический разряд, функционирующий наподобие глаголов (по своей внешней форме), но уже обладающий новой специфической внутренней формой – глагольной краткой формой. Этот разряд напоминает категорию состояния по значению, но противостоит ей по употреблению (употребляется с подлежащим). Дадим этому разряду название категория ощущений. Слова этой категории тесно связаны по происхождению с модальными словами. Ср.: Я рад (категория ощущения) – Я рад (модальное слово).
Следующий грамматический разряд – категория императивности. Она представлена словами типа стой, вверх, вниз, ложись, майна, вира, вон, долой, стоп, прочь.
Следует также выделить категорию инфинитива: петь, жечь, быть и др.
Итого в русском языке выделяется 22 части речи.
Источник
Большая Энциклопедия Нефти и Газа
Грамматическая структура
Грамматические структуры обладают, конечно, большой универсальностью. Однако ошибочно было бы полагать, что все они в равной мере обслуживают разные сферы языкового общения. Помимо множества действительно универсальных структур, имеются структуры, фигурирующие только в диалогической устной речи, только в монологических сообщениях и только в повествовательных письменных текстах; причем в разных жанрах и стилях последних мы также находим разные структуры. Для эффективного обучения продуцированию важно не только произвести перепись всех имеющихся в языке структур, но и отобрать те из них, которые являются наиболее употребительными и продуктивными, а в этом отношении различие между разными сферами и видами общения будет наиболее разительным. [1]
Грамматическая структура языка играет внешне малозаметную, но фактически очень существенную роль в восприятии мира, организации социальной жизни. Обьекты могут классифицироваться по полу, по признаку человек — все остальные, на основании формы или социального положения. [2]
Грамматическую структуру можно с полным правом уподобить алгебраической формуле, вместо членов которой могут быть подставлены различные числовые величины, связаннвю между собой определенным образом. [3]
Доказательством врожденности фундаментальных грамматических структур является скорость и точность, с которой дети овладевают структурами языка. Это опровергает точку зрения бихевиористов, согласно которой язык просто изучается, а его правила схватываются индуктивно. Конечно, могут иметь место индивидуальные различия, но общие черты структуры и усвоения языка рассматриваются в качестве универсальных. Это отражено в гипотезе механизмаусвоения языка, основанной на наблюдениях за детьми, с легкостью усваивающих язык в первые пять лет жизни и способных составлять предложения, никогда не слышанные ими ранее. Следовательно, люди обладают врожденной предрасположенностью понимать грамматические отношения, извлекать правила из языка, который они слуша — ют, а затем применять их в формировании собственных выражений. [4]
Интонация в сочетании с соответствующей грамматической структурой предложения и его лексическим составом является важным средством выражения значения высказывания. [5]
Несмотря на свою абстрактность, грамматические структуры имеют и конкретную сторону. [6]
При освоении понимания знаков и грамматических структур известную роль должно играть их аналитическое описание, осуществляемое преимущественно путем комментариев к тем явлениям, которые не находят параллелей в родном языке. [7]
Лабораторные работы направлены на тренировку грамматических структур и лексического материала, подлежащих активизации в устной речи. [8]
Для более прочного усвоения студентами отдельных грамматических структур в ряде случаев помимо перевода с английского даны упражнения на перевод с русского на английский, для чего прилагается русско-английский словарь. [9]
Таким образом, наряду с грамматической структурой предложения следует говорить о смысловой структуре высказывания. [10]
Адекватный перевод этого предложения требует изменения грамматической структуры предложения при сохранении порядка словорасположения. [11]
Казалось бы, что владение — грамматическими структурами и готовыми знаками языка является достаточным для того, чтобы правильно продуцировать новые знаки в общении; оказывается, однако, что это не так. Общие структурные закономерности предоставляют как бы слишком много свободы для знакообразования; необходимость быстрого формирования новых знаков, которые точно выражали бы желаемое значение и были бы легко поняты на приемном конце коммуникативной линии, может быть удовлетворена лишь при наличии гораздо более узких структурных моде лей, частично уже заполненных готовыми знаками. Такие модели возникают в языке в силу фактически существующих соотношений между элементами действительности, отображаемыми в языке, а также под действием определенных традиций, складывающихся в течение многовекового развития языка. [12]
Рассмотренные нами контекстносвободные грамматики отражают лишь часть грамматических структур , например, дальний порядок белков, наблюдаемый у цитохрома с в фиксированных позициях для всех сравнимых последовательностях, передан неполно. [14]
Утверждение при этом не меняет ни своей грамматической структуры ни интонационного оформления. [15]
Источник
