Что значит блистать стиха серебряной оправой

Мысли золотой дано блистать стиха серебряной оправой

Поэзия — властитель языка ,
Из камня чудо высекает гений.
Теплеет сердце, если речь легка,
И слух ласкает красота речений.

А если речь певца засорена
Словами, чуждыми родному духу, —
Такая песня миру не нужна,
Невежды голос люб дурному слуху.

Коран с хадисом славны вязью слов,
В них мысль узорно вплетена в реченья,
Когда б не рифмы, не соблазн стихов,
Пророки бы молчали, без сомненья.

Молящийся в мечети мудрый муж,
Ученые, чьи в полночь пылки споры, —
Все любят красноречие. Кому ж
Не любо ткать словесные узоры?

К стихам стремятся смертные равно,
Но лишь избранника венчают славой,
Того, чьей мысли золотой дано
Блистать стиха серебряной оправой.

На старых биев ныне погляжу,
Пословицами речь отягощали.
Иных певцов глупцами нахожу —
Из мусора стихи они слагали.

В толпе с кобызом пели и с домброй,
Хвалили всех, скитаясь по дорогам.
Бродили попрошайками порой,
Позоря песню, проклятые богом.

Бродяга за подачку расточал
Душевный жар свой, теша встречных лестью,
На стороне чужой, ценой похвал,
Он добивался невысокой чести.

Он шел туда, где бай и где хвастун,
Но подаяньем не менял удела,
И дешевели звуки звонких струн,
И жажда песни в людях все скудела.

Как старый бий, пословиц не леплю,
Не бормочу, на грош меняя душу,
Слова скупые, верные люблю,
И ты простую речь мою послушай.

Кичливых мог бы славить богачей,
Красавиц легкой веселить забавой.
Бряцание пустых моих речей
В их жизни было б сладкою приправой.

Немногим по душе благой совет,
Иной безумец лишь упрямству верен.
Надеждой лишь для знати полон свет.
Простите, если мой укор чрезмерен.

Все норовят связать сосну с лозой,
Все жаждут жить спокойно и привольно.
Хвастун и льстец поймут ли оклик мой?
Найдется ли из тысячи достойный?

Плутам одна нажива дорога,
Иному хитрецом прослыть охота.
Затеяв драку, «Бей, кричит, врага! » —
Авось, он под шумок ухватит что-то.

Терпенье, совесть, гордость — не в цене,
И к мудрости и к чести люди глухи.
Не ищут знанья — лишь в слепой возне,
Как шерсть, прядут пустую ложь да слухи.

Источник

Срочно нужен полный текст стихотверения Абая Кунанбаева «Поэзия-властитель языка». Помогите плииз!!

Поэзия — властитель языка ,
Из камня чудо высекает гений.
Теплеет сердце, если речь легка,
И слух ласкает красота речений.

А если речь певца засорена
Словами, чуждыми родному духу, —
Такая песня миру не нужна,
Невежды голос люб дурному слуху.

Коран с хадисом славны вязью слов,
В них мысль узорно вплетена в реченья,
Когда б не рифмы, не соблазн стихов,
Пророки бы молчали, без сомненья.

Молящийся в мечети мудрый муж,
Ученые, чьи в полночь пылки споры, —
Все любят красноречие. Кому ж
Не любо ткать словесные узоры?

К стихам стремятся смертные равно,
Но лишь избранника венчают славой,
Того, чьей мысли золотой дано
Блистать стиха серебряной оправой.

На старых биев ныне погляжу,
Пословицами речь отягощали.
Иных певцов глупцами нахожу —
Из мусора стихи они слагали.

В толпе с кобызом пели и с домброй,
Хвалили всех, скитаясь по дорогам.
Бродили попрошайками порой,
Позоря песню, проклятые богом.

Бродяга за подачку расточал
Душевный жар свой, теша встречных лестью,
На стороне чужой, ценой похвал,
Он добивался невысокой чести.

Он шел туда, где бай и где хвастун,
Но подаяньем не менял удела,
И дешевели звуки звонких струн,
И жажда песни в людях все скудела.

Как старый бий, пословиц не леплю,
Не бормочу, на грош меняя душу,
Слова скупые, верные люблю,
И ты простую речь мою послушай.

Кичливых мог бы славить богачей,
Красавиц легкой веселить забавой.
Бряцание пустых моих речей
В их жизни было б сладкою приправой.

Немногим по душе благой совет,
Иной безумец лишь упрямству верен.
Надеждой лишь для знати полон свет.
Простите, если мой укор чрезмерен.

Все норовят связать сосну с лозой,
Все жаждут жить спокойно и привольно.
Хвастун и льстец поймут ли оклик мой?
Найдется ли из тысячи достойный?

Плутам одна нажива дорога,
Иному хитрецом прослыть охота.
Затеяв драку, «Бей, кричит, врага! » —
Авось, он под шумок ухватит что-то.

Терпенье, совесть, гордость — не в цене,
И к мудрости и к чести люди глухи.
Не ищут знанья — лишь в слепой возне,
Как шерсть, прядут пустую ложь да слухи.

Источник

Министерство образования и науки республики казахстан международный казахско-турецкий университет им. А. Ясави шымкентский институт филологический факультет Кафедра русского языка и мировой литературы Ахмаханова Айдинкуль дипломнаяработ а

Название	Министерство образования и науки республики казахстан международный казахско-турецкий университет им. А. Ясави шымкентский институт филологический факультет Кафедра русского языка и мировой литературы Ахмаханова Айдинкуль дипломнаяработ а
страница	2/3
Дата	03.05.2013
Размер	0.68 Mb.
Тип	Литература
скачать >>>

^ Значение поэзии и поэта в раскрытии острых общественных проблем

История духовной культуры человечества полна драматизма борьбы и столкновений различных эстетический идей. Учёные никак не могли обойти вопрос о целях и задачах искус­ства, его отношение к общественной жизни.

История любого народа – это, как известно, история борьбы, а история духовной жизни – это отражение процессов экономического развития, социальных отношений. Потому-то, прежде чем перейти к разговору о том, как понимал Абай Кунанбаев задачи и назначение искусства, попытаемся вкратце охарактеризовать историю данной проблемы.

Ещё в античные времена многих учёных волновал вопрос об ис­точнике поэзии, её назначении и целях, о путях воздействия на людей. Гомер считал, например, что его поэзия происходит «от муз» и «от богов». Действительно же цель поэзии Гомер видел в том, чтобы радовать людей, быть украшением пиров. В своем воз­действии на людей поэзия, как полагал Гомер, умножает не только их радость, но и очарование миром. По Гомеру, значение поэзии состоит в том, что «она является голосом богов, ибо они говорят устами поэтов. Но также и в том, чтобы доставлять людям радость и сохранять память о былых подвигах».

В истории эстетической мысли известны два основных направле­ния –идеалистическое и материалистическое, рассматривающие наз­начение искусства с диаметрально противоположных позиций. Первое из них, выражающее идеалистические воззрения на искусство, отрицает его материальную основу. Считая искусство творением разума, сторонники этого направления выдвинули теорию «чистого искусства» или «искусства для искусства». Хотя эта теория официально возникла в 40-х годах XIX века, но она корнями уходит далеко, в глубь истории. Например, Платон на­зывал искусство «одной лишь забавой», «развлечением» для людей, «вожделениями чувственной души». Даже Аристотель видел в искус­стве «продукт души» [Татаркевич 1977, 15-19].

Продолжая идеалистическую традицию прошлого, проповедники теории «чистого искусства», начиная с середины Х1Х в., разглаголь­ствовали, что якобы опекаемое ими искусство служит общечеловечес­ким идеям, добру и красоте и не является тенденциозным. Сторон­ники этой теории отрывают искусство от жизни, превращают его в какую-то абстрактно-отвлечённую деятельность, отключенную от общего русла общественной жизни. В своё время даже Лев Толстой не мог преодолеть господствующие в современную ему эпоху идеалис­тические взгляды на искусство. Но он выступал против мнения, согласно которому искусство рассматривается как источник наслаж­дения. Говоря об этом, Л. Толстой определяет искусство как одно из условий человеческой жизни. «Рассматривая же так искусство, – пишет он, – мы не можем не увидеть, что искусство есть одно из средств общения людей между собой». Далее Л. Толстой говорит: «Ис­кусство есть деятельность человеческая, состоящая в том, что один человек сознательно известными внешними знаками передаёт другим испытываемые им чувства, а другие люди заражаются этими чувствами и переживают их».

Толстовское определение искусства не полностью раскрывает его назначение и задачи, но уже в нём содержится протест против того, чтобы на искусство смотреть как на источник наслаждения, утешения или забавы.

Л. Толстой как проповедник идей «непротивления злу насилием» в обязанность искусства вменяет борьбу против насилия. В задачу искусства великий русский писатель включал гуманную человеческую идею об «осуществлении братского единения людей». Он видел ключ к решению данной проблемы в возвеличивании религиозного сознания – христианства, «в том, чтобы установить на место царствующего теперь насилия то царство божие, то есть любви, ко­торое представляется всем нам высшей целью жизни человечества».

Л. Толстой, хотя и был в чем-то близок к материализму, не создал целостной и верной системы понятий об искусстве, связывая ого назначение со служением религии [Толстой 1955, 15-17].

Материалистическое направление в эстетической мысли получило отражение и дальнейшую разработку в творчестве В. Белинско­го и Н. Чернышевского. В. Белинский правильно определил назна­чение и цель искусства. «Изображать, воспроизводить в слове, в звуке, в чертах и красках идею всеобщей жизни и природы: вот еди­ная и вечная тема искусства! – писал он. – Поэтическое одушевле­ние есть отблеск творящей силы природы. Чем выше гений поэта, тем глубже и обширнее обнимает он при­роду, и тем с большим успехом представляет нам её в её высшей связи с жизнью».

Н. Чернышевский в диссертации «Эстетическое отношение искусства к действительности», развивая мысль В.Г. Белинского, даёт чёткое определение искусства и его назначения. Особенно он под­черкивает производность искусства от природы и жизни. «Природа и жизнь выше искусства», – писал Н. Чернышевский. Назначение искусства видел он в воспроизведении природы и жизни, в объяснении жизни, в произнесении своего приговора над изображаемыми. Задача искусства, как он полагал, состоит в том, чтобы «быть для человека учебником жизни».

Выдающийся русский демократ правильно определил цель искусства. По его мнению, искусство – это воспроизведение действительности, т.е. средство познания мира, в том числе специфическое, художественное познание природы и жизни. Искусство – это объяснение жизни, средство расширения познавательной способности человека. Художник, отображая действитель-ность жизни, произносит приговор от имени своей совести, во имя интереса народа всему тому, с чем он внутренне не согласен, что мешает общественному прогрессу. Искусство является для людей учебником жизни, т.е. оно помогает жить и творить, действовать и бороться за высокие идеалы.

Известный русский критик Д. Писарев по-своему своеобразно подошел к раскрытию сущности искусства и поэзии. Он не видел особого различия между ремеслом и художественным творчеством. На его взгляд, поэтом можно стать точно так же, как адвокатом, профессором, публицистом, сапожником или часовщиком.

По утверждению Д. Писарева, в основе балета, музыки, живописи, скульптуры, архитектуры лежит чувство, уже в силу своей иррациональности они не могут содействовать «умственному совершенствованию человечества», не могут служить «орудием реализма», а потому бесполезны. Более того, в обществе, где властвуют голод и нищета, они безнравственные. Другое дело – литература. Литература может учить людей правильно мыслить. Её лучшие представители рисуют «те стороны человеческой жизни, которые так необходимо узнать для того, чтобы основательно размышлять и действовать».

Как видно, Д. Писарев особо отделяет литературу от других видов искусства, несколько умаляя их роль, но в то же время верно рассуждает о назначении литературы как активной эмоциональной силы, способствующей размышлению и действованию.

Назначение искусства четко определил и Н.А. Некрасов. Он называл свою музу музой « мести и печали»:

Иди в огонь за честь отчизны,

За убежденье, за любовь.

Иди и гибни безупречно,

Умрёшь недаром, дело прочно,

Когда под ним струится кровь.

Будь гражданином! Служа искусству,

Для блага ближнего живи,

Свой гений, подчиняя чувству

Поэт-гражданин, верный сын отчества Н. Некрасов писал, что «нет науки для науки, нет искусства для искусства – все они существуют для общества, для облагораживания, для возвышения человека, для его обогащения знанием и материальными удобствами жизни».

Мы привели достаточно выдержек из произведений выдающихся представителей прогрессивной русской эстетической мысли, имевших определенное влияние на формирование мировоззрения Абая Кунанбаева. Однако Абай, вырабатывая свой эстетические идеалы, не только испытывал благотворное воздействие критический демократической русской культуры, но и критически переработал и творчески развил всё то, что было создано до него на местной почве.

Немало художников, учёных-мыслителей породила казахская земля. В ХІІ – ХІІІ веках на его территории были созданы поэтические творения, воспевающие образ жизни степняков и их религиозные верования. Прав был В. Белинский, когда писал о том, что «сознание всех . народов, прежде всего, выражается в поэзии, и поэтому каждый народ и каждое племя непременно имеет свою поэзию, на какой бы. ступени цивилизаций и образования ни стояли они. Отсюда не исключаются ни номады Средней Азии, ни дикари океанийские. Народ или племя может не знать искусства писания, но не может не иметь поэзии».

Много было поэтов, сказителей, акынов и импровизаторов на казахской земле до Абая. Они внесли определённый вклад в развитие художественной культуры казахского народа, в становление казахской поэзии. Но большинство из них не понимало истинной сущности духовной культуры или же неверно представляло себе общественную роль поэзии. Отрицая или не до конца понимая общественное назначение духовной культуры, они сводили его к служению аллаху, к проведи религиозной мистики, восхвалению ханов и их прислужников. Цель и обязанность поэта заключались, по их представлению, в том, чтобы развлечь аристрократов – баев, ханов и их прислужников, скучающих от безделья и роскоши. Хорошими поэтами считались дворцовые поэты, сочиняющие стихи о мнимых заслугах ханов, биев.

История казахского народа сохра­нила немало имён творческих личностей, связавших свою судьбу с думами, мечтами и интересами своего народа. Поэты Ахмет Ясави (1094 -1167), Сулеймен Бакыргани (1121-1186), Насриддин Робугази ( жил в XIII веке), поэты-импровизаторы Мудрый Коркыт, Асан-печальник, Казтуган, Шалкииз, Бухар-жырау, Калкамула и другие старались отразить в сво­ем творчестве настроение и думы народа, бичевали несправедливость и не представляя в чём же заключаются причины бед, не находя вы­хода из тупика, они зачастую погружались в грустные раздумья, пессимизма, религиозную мистику. Профессор Х. Суюншалиев отмечает, что литературные памятники IX – XII веков, наполненные средне-веко­вой религиозной схоластикой, не канули бесследно в прошлое, наш­ли отражение в культуре последующих эпох.

«Хикметы» Ахмеда Ясави имели определен­ное влияние на казахских поэтов и акынов XIX века, – пишет Х.Суюншалиев, – например, Майлыходжа, Мадеш ходжа, Майкот, Шортанбай, Мурат, Аубакир и ряд других поэтов, подражая ходже Ахмеду Ясави вступали на путь мистики, проповедовали загробную жизнь. Распро­странение получили проповеди ходжи и суфизма. Среди сторонников проповеди загробной жизни и мистики нашлись люди, не только подражающие хикметам ходжи Ахмеда Ясави по идейному содержанию, но и в выборе художественной формы стихосложения».

Поэт-бунтарь Махамбет Утемисов (1804-1846), живший в пер­вой половине XIX века, впервые в казахской литературе положил начало «бунтарской поэзии». Будучи боевым другом предводителя народного вос­стания против казахских феодалов Исатая Тайманова, он влился в ряды народа, поднявшегося против не­справедливости. эксплуататоров – ханов и баев. Боролся он и мечом, и пером. Назначение своей поэзии Махамбет видел в уничтожении ханов-эксплуататоров. Хан Жангир, желая ис­пользовать авторитет поэта в своих корыстных целях, хотел сделать Махамбета дворцовым поэтом. Но тот категорически отказался от унизительной для него миссии поэта-лизоблюда. Хан, разъярённый отка­зом, стал преследовать Махамбета, и поэт погибает.

Стихотворения Махамбета «Не оседлав коня натощак», «Что толку», «Камышовое озеро», «Исатаю», «На коней» и другие полны непримиримости к бедственным условиям жизни народа, они призы­вали народ ханов и тому подобных «биев толстобрюхих – обезгла­вить». Вся жизнь поэта и его поэзия насыщены духом борьбы за светлые идеалы грядущего. Он не теряет бодрости духа и веры в будущее даже в те дни, когда восстание под предводительством ка­захского батыра Исатая жестоко подавляется местными властями с помощью оружия царской России.

Девиз его жизни бил:

Сын отчизны – за ярость ночей,

За скрещение пик и мечей.

Гражданский долг каждого, по мнению поэта, заключается в борьбе за свободу человека:

Разве дождёшься пользы какой,

Если он в руки меч не возьмёт,

Если по следу отцов не пойдет?

Он ненавидел ханов, биев, ведущих праздный образ жизни. Ка­кой от них толк, объявляет Махамбет, «если для немощных и бед­няков нет справедливости, правды у них!» С нескрываемой нена­вистью обращается Махамбет к султану Баймагамбету:

Ты – мой враг, и много поколений

Друг за другом мы следим с тобой,

Ты – потомок ханов белокостных,

Я тебя извечно ненавижу.

Враг заклятый другом стать не может,

Из полы не сделаешь халата.

Ты, султан Баймагамбет почтенный,

Мне один бы на один попался. –

Прикусив, тебя бы проглотил я,

Подавиться, не боясь костями!

Махамбет, поэтизируя подвиг и бесстрашие Исатая Тайманова, считал его жизнь образцом героизма, личной отваги, преданности своему народу:

Родного народа права

Растоптаны ханом жестоким.

Но клятва – не просто слова,

И в сердце надежда жива.

“Скачи по степям, Исатай,

И снова народ поднимай”.

Такой наказ даёт поэт своему боевому другу в дни, когда жес­токий хан топил в крови народное восстание:

Пусть каждый, джигиты, батыром умрет, –

Запомнит могилу его народ. [Антология 1958, 127-129].

Бунтарское творчество Махамбета Утемисова стало одной из вершин романтической поэзии до Абая. Оно было направлено своим ос­триём против насилия, отстаивало интересы крестьян-бедня­ков, борющихся за социальную справедливость и счастливую жизнь.

Современники Абая – поэты Шортанбай и Дулат – иначе понимали суть и назначение поэзии. В противовес им, пессимистам, А. Кунанбаев выступал сторон­ником гражданской поэзии. Он впервые в казахской степи правильно понял и оценил эстетические принципы относительно предназначения поэзии и вообще духовной культуры в жизни народа. Он выразил свои мысли по этому поводу в поэтических образах:

Не для забавы я слагаю стих,

Не выдумками наполняю стих.

Для чутких слухом, сердцем и душой,

Для молодых я свой слагаю стих.

Кто сердцем прозорлив и чуток, тот

Поймет, что в каждый я влагаю стих.

В этих строках чётко изложена позиция Абая о назначении и цели поэзии. «Не для забавы» и не для развлечения ханов и феодалов слагал он стихи. Его поэзия служила воспитанию людей, особенно молодёжи.

А. Кунанбаев верно трактовал отношение поэзии к действительности, знал, кому предназначаются его духовные наставления. Поэтическое творчество он не считал продуктом абстрактной фан­тазии и выдумки, потому и писал: «Не выдумками наполняю стих». Как справедливо в своё время отмечал В. Белинский, «содержание даёт поэту жизнь его народа» [Белинский 1948, 44]. Абай идеи и мысли для своей поэ­зии брал именно из конкретной жизни народа.

Содержание всех его стихов составляет кипучая, противоречивая, многострадальная жизнь казахских аулов XIX века, полная несправедливости. Поэт стремился реалистически отразить окружающую его общественную среду, жизнь своих совре­менников. Он высмеивает волостных управителей, правдиво описыва­ет кочевой образ жизни казахов-скотоводов, показывая их связь с природой, меняющейся в разные времена года:

Мастерство и правда – в этом цель певца.

Чтоб раскрыть не только очи, но сердца,

Дать примеры юным, просветить невежд.

Даже нет и в мыслях забавлять глупца!

Так определяет цель поэзии и поэта А. Кунанбаев. И всю свою жизнь он придерживается этих поэтических принципов, никог­да не отходил и не отступал от них, всегда остаётся верным сво­ему идеалу служения народу.

Абай выступал за высокое идейное содержание поэзии, от неё требовал глубокого отражения жизни. Он подвергал острой критике легковерных поэтов, называл их глупцами:

Иных певцов глупцами нахожу –

Из мусора стихи они слагали.

Поэт ясно сознавал, что подлинная поэзия невозможна без общественно значимого содержания и глубоких идей. Без этого, как считал Абай, поэзия не постигнет истины, не отразит реальной жизни.

В творчестве А. Кунанбаева можно найти и верные представления о са­мой природе поэзии. По утверждению поэта, духовная культура, ис­кусство, поэзия не должны быть результатом прихоти отдельных лю­дей, забавой для каприза праздных аристократов, игрой, выдумкой отдельных одарённых людей. Искусство и поэзия, по его мнению, заключаются в истинном, объективном отражении самой дей­ствительности, пропущенной через сознание художника.

Поэзия является субъективным отражением реального мира, прошедшим через сознание мастера художественного слова. Поэзия производна от материи и высшей её формы – мозга человека. Она должна служить народу, всегда и всюду сопровожая человека:

Если умер близкий – скорбен человек.

Сердце злой утратой ранено навек.

Почему ж он в песню облекает боль,

Жемчуг слёз роняя с увлажнённых век?

Жениха ль встречают, правят брачный той,

Или по аулам ходят с молодой – .

Не цвести без песни радости земной!

Родился младенец – пир, шилдехана,

И ночами песня звонкая слышна.

Вспомни, что стихами изъяснялся бий, –

В песне мудрость предков нам сохранена [Кунанбаев 1958, 79]

Абай пишет, что без песни невозможны ритуалы, праздники и обряды. Поэзия необходима людям, как воздух и вода.

В. Белинский в своих статьях «Разделение поэмы на роды и виды», «Идея искусства», «Общее значение слова литература», на­писанных в 1841 году, рассматривая проблемы поэзии и говоря о её назначении, отмечает: «Поэзия есть высший род искусства», «Поэзия представляет собою всю целость искусства, всю его орга­низацию», «Искусство есть непосредственное созерцание истины или мышление в образах», «Литература есть последнее и высшее выражение мысли народа, проявляющейся в слове». В поэме В. Бе­линский видел как бы «любимое дитя, счастливого баловня прист­растной матери-природы, дитя испорченное, шаловливое, капризное, часто злое даже, но тем больше очаровательное и милое».

Отношение А. Кунанбаева к слову, его мысли о поэзии удивительно совпадают по содержанию с высказываниями В. Белинского. Абай писал:

Поэзия – властитель языка,

Из камня чудо высекает гений.

Теплеет сердце, если речь легка,

И слух ласкает красота сравнений.

Казахский поэт всегда отстаивал высокий идейный уровень поэзии, полное соответствие содержания художественной форме. Единство содержания и художественной формы – поэтический идеал А. Кунанбаева:

К стихам стремятся смертные равно,

Но лишь избранника венчают славой,

Того, чьей мысли золотой дано

Блистать стиха серебряной оправой.

Единство содержания и формы отличают каждое его произведе­ние. Он ратует не только лишь за внешнюю красоту своих стихов, не только за соответствующее оформление поэтических творений, но старается, как об этом говорил Н. Некрасов, «чтобы сло­вам было тесно, мыслям просторно».

Стих – узор словесный, стих – что кружева,

Пригнанные тесно, в нём поют слова.

Если слово звучно, если мысль верна, –

Не отвергнуть песни, песня век жива!

Ценность поэзии, её жизненность и долговечность зависят от высокого идейного содержания, глубины мысли, отточённости художественной формы. Когда глубокое содержание соответствует достойному художественному оформлению, тогда поэ­зия сильна, она и «век жива». Тех, кто не придерживался такого единства, Абай высмеивал, не считал истинными художниками сло­ва:

Шортанбай, Бухар-жырау и Дулат.

Песни их – обноски из сплошных заплат.

О, когда б нашёлся хоть один знаток, –

Вмиг изъяны б эти обнаружил взгляд!

Эти поэты в свои стихи вкладывали религиозное содержание, печально скорбя по необратимым временам. Такие стихи не могли, конечно, вселять в народ надежду в будущее и не находили среди него поклонников [Калмырзаев 1979, 46-47].

А. Кунанбаев не соглашался с эстетическими принципами в творчестве его современников – поэтов Шортанбая, Бухара, Дулата. Он категорически отрицал ценность поэтических произве­дений, создатели которых были выразителями интересов притеснителей общества, восхваляли ханов, биев, жесто­ко эксплуатирующих народ.

Абай не смотрел на поэзию, как на средство существования или же обогащения, получения вознаграждений, почестей. Призва­ние поэта он видел в служении народу, и потому выступал против тех, кто в искусстве видел источник корысти, наживы, славы. Отри­цая утилитарный подход к поэзии, А. Кунанбаев превыше всего ставил её об­щественное назначение:

В толпе с кобызом пели, с домброй,

Хвалили всех, скитаясь по дорогам.

Бродили попрошайками порой.

Позоря песню, проклятые богом.

Бродяга за подачку расточал

Душевный жар свой, теша встречных лестью,

На стороне чужой, ценой похвал,

Он добивался невысокой чести.

Абай возмущался тем, что такие горе-поэты подрывают автори­тет поэзии, её общественную значимость.

Он шел туда, где бай, и где хвастун,

Но подаяньем не менял удела,

И дешевели звуки звонких струн,

И жажда песни в людях оскудела.

Абай обращается к поэтам:

Не проси за песню денег и наград;

Ты ж пропевши песню, не понес утрат!

Продающих песню дальше обходи –

Песню пой пред теми, кто ей сердцем рад.

А. Кунанбаев, вкладывая в поэзию всю свою душу и чувства, высоко поднял значение поэзии в жизни народа. Он, как пишет М.О. Ауэзов, «первый утвердил в казахской поэзии высокое общественное призвание поэта». Абай не для забавы слагал стихи, а старался принести пользу народу, словом и пером боролся за ин­тересы обездоленного люда.

Поэт знал определённо, что он хотел сказать народу своими стихами. «Наконец, решил: возьму в спутники бумагу и чернила и стану записывать все свои мысли, может быть, кому-то придётся по душе какое-нибудь моё слово, и он перепишет его для себя или просто запомнит. » Он обращается к своему народу с убедительной просьбой вглядеться глубже в его душу и стараться познать «сущ­ность его поэзии. «Песня болтлива», – замечает Абай. Она рас­скажет народу обо всем, что творится в душе поэта. Он знал цену своих творений:

Я много мудрых слов сказал до этих пор,

С печалью устремлял я в будущее взор.

И думал: умные, проникнутые стыдом,

И будут честно жить, народу не в укор.

Абай, раскрывая смысл и назначение своей поэзии, обращается к читателям с призывом:

О, не упорствуй так, народ упрямый мой,

Речей моих пойми, подумав, смысл прямой.

Внимая мне, скажи, что потеряешь ты?

Не для забавы здесь я говорю пустой.

Поэт впервые в казахской литературе приблизил художественное слово к действительности, к человеческой жизни. Верно отра­жая думы и чаяния народа, Абай сумел добиться единства формы и поэтического содержания, он сделал поэзию близкой и понятной для читателей благодаря тому, что смог выразить их сокро­венные идеи и мечты в лаконичных и ёмких поэтических строках. «Слово стало доступным, и ты, слушатель, будь внимательным, доб­рым», – обращается поэт к своему народу.

Как старый бий, пословиц не леплю,

Не бормочу, на грош меняя душу.

Слова скупые, верные люблю,

И ты простую речь мою послушай, –

пишет поэт. Порой Абая не всегда понимали, ибо народу трудно бы­ло порвать с теми устоями и традициями степи, против которых выступал поэт. Будучи свидетелем невежества и других негативных явлений казахского аула, поэт часто прибегал к назиданию:

Поддержки не найдя, я отбивался сам,

Когда глупцы со мной вступали в пререканья,

И были умники глухи к моим словам,

Храня, как водится, упорное молчанье.

. О язык мой, о пыл стихов,

Непонятен ты для глупцов!

Абай, борясь за интересы народа, близко принимал к сердцу каждый опрометчивый поступок соплеменников, переживая все их горести и беды. «Как кляча, я устал», – признавался в одном из своих стихов Абай.

И страшно мне на них остановить свой взгляд:

Как одержимые они проходят мимо,

То заартачатся, то пятятся назад,

И мысль их для меня вовек неуловима.

То соглашаются, то отступают в тень,

То петушатся вновь, пустую спесь удвоя.

Нет больше сил моих, за днём уходит день,

И хочется душе последнего покоя.

И все же ничто не могло заставить Абая сойти с избранного им пути служения народу своей поэзией, даже порою хладнокровное отношение слушателей к призывам поэта.

Всем пресытиться может душа,

Только песня всегда хороша.

Если вдохновенно поёшь,

Грудь ликует, свободно дыша.

Поэзия для Абая – это стихия, овладевшая душой поэта. Он не может не писать стихов, его ничто не в силах остановить на пу­ти творчества. Абай предан своему призванию народного певца-наставника:

Голос мой, заливайся и пой,

Гордых дум пусть закружится рой.

Пусть текут мои слезы ручьём,

Душу всю заполняют собой.

Поэт всегда старался донести «смысл мечтаний» своих до соз­нания народа. «И умру я, оставив стихи, – пишет Абай, – лишь для тех, кто поймёт их потом».

Абай никогда не терял надежды на то, что его потомки когда-нибудь поймут правомерность всего, к чему он призывал:

Кто несчастней меня живёт?

Кому нужно слово моё –

Тот его пускай и возьмёт.

Абай знал цену художественному слову. Истинная поэзия, по его мысли, представляет большую силу и несёт в себе иногда медлен­но действующий, но всегда существенный идейный заряд. Абай знал и верил, что его поэтический труд не пропадёт зря.

Небезынтересна мысль представителя эстетики американского романтизма Д. Р. Лоуэлла (1819-1896) о большой притягательной си­ле и ценности художественного слова. Лоуэлл писал, что «историки могут сколько угодно выправлять спину Ричарда Ш – им не удалить горба, которым его наградил Шекспир».

Поэт А. Кунанбаев не только писал стихи, но и сам перекла­дывал их на музыку. Он создал мелодии ко многим своим стихам. Его песни пелись по всей казахской степи, став достоянием широких масс. Без песен Абая не обходились свадьбы и праздничные обряды.

Абая всегда волновала проблема художественного слова, восприятия, совершенствования эстетической культуры, воспитания художественного вкуса слушателей. Этим вопросам он посвятил ряд своих произведений, таких, как «Птицы-песни во всех направлениях ле­тят», «Грубый крик, рёв осла», «Красивою песней под струнный звон», «Всем пресытиться может душа», «Ты, домбра, сильнее грянь», в ко­торых затрагиваются проблемы воспитания художественного вкуса слушателей [Кунанбаев 1960, 80, 225,149].

А. Кунанбаев, сам будучи хорошим музыкантом и исполнителем, близко знался со многими творческими людьми, организовывал различные состязания, воспитывал и направлял таланты молодых, способство­вал раскрытию их дарований, становлению начинающих самосто­ятельный творческий путь. Он встречался с выдающимся певцом и поэтом Биржаном, старым слепым певцом-сказителем Шоже и другими одарёнными людьми своего времени, глубоко уважал их таланты.

Красивою песней под струнный звон

Ты весь охвачен в ночной тиши.

Песня меня забирает в полон.

Как я, люби их от всей души!

Поэт любил песню, учил народ отличать хорошую песню от раз­личных пустых подражаний:

Грубый крик, рёв осла, –

Лишь одна досада нам.

Лгать и хвастать без числа –

Разве в том награда нам?

Абай всегда чётко разграничивал истинное искусство от под­делок и дешёвок.

Только пенью не всякому сила дана,

И бывает, что музыка чувств лишена, – подчеркивал поэт.

Вместе с тем А. Кунанбаев правильно подмечал: чтобы отличить хорошее от плохого, истинное искусство от побрякушек, необходимо быть художественно воспитанным человеком [Габдуллин 1970, 83]. В своё время эта мысль бы­ла подчеркнута К. Марксом: “. если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком”. «Только музыка, – утверждает К. Маркс, – пробуждает музыкальное чувство человека, для немузыкального уха самая прекрасная му­зыка лишена смысла, она для него не является предметом».

Абай средствами поэзии говорит об этом же следующим образом:

Песнь, ввысь устремлённая, льётся струей,

Увлекая могучей своей красотой

Беспокойное сердце и жаждущий ум.

Но её не поймет тугоухий, глухой!

В 1889 году Абай перевёл несколько отрывков из «Евгения Онегина». С поразительным искусством преодолевал он трудности в передаче пушкинского текста. Так, например, известные строки из пись­ма Татьяны:

Зачем Вы посетили нас

В глуши забитого селенья?

Я никогда не знала б Вас,

Не знала б горького мученья.

Келмесең егер сен бізге,

Сау болмас па ең әлбетте?

Болмасам ашына мен сізге.

Тұспас ем мұндай бейнетке.

И молвил: «Вы ко мне писали,

Не отпирайтесь. Я прочёл

Души доверчивой признанье,

Любви невинной излиянья».

Абай перевел так:

Хатыңнан жақсы ұғындым сөздің бәрін,

Кірі жоқ, кіршігі жоқ мағыналарын,

Жасырмай жастықпенен, нанғыштықпен

Айтыпты шыншыл тілің, бар інкәрін.

Этот кропотливый труд увенчался замечательным успехом. Письмо Татьяны, ответ Онегина настолько понравились молодёжи, что девуш­ки и джигиты заучивали их наизусть. Во время айтысов девушки пели строки из письма Татьяны, а джигиты отвечали словами Онегина. Отрывки из романа Пушкина в переводах Абая передавались из уст в уста, имена Татьяны и Онегина стали широко популярны в казахском народе [Шалабаев 1975, 24-25].

Воодушевленный восторженным приёмом пушкинских переводов, Абай сочиняет свой роман в стихах. Одно из писем в нём названо «Предсмертные слова Онегина».

Моя любимая, принарядившись,

Пришла ко мне нежна,

Душа полна безумья.

Она беспрестанно целовала, обнимала.

В смятении склонился мой стан,

А душа парить стала птицей.

Пожалев, дала поцеловать,

И я стократ стал несчастней.

Ты исполнила свой коварный замысел

И ни разу не оглянулась.

Ты, свой разум и душу

Взнуздав, победила тело,

Я уж не исправлюсь больше.

Что ты хочешь от несчастного?

Онегин уходит в могилу, сохраняя в сердце любовь к Татьяне. Это отвечает точке зрения Абая на любовь: «Не увлекают женщину, а если любишь, так люби искренне, отдавая ей всего себя». Перу Абая принадлежат такие стихи, как «Поэт», «Не для забавы я слагаю стих», «Поэзия – властитель языка», сами названия которых гово­рит об утверждении им высокого предназначения поэта и поэзии.

Творчество А. Кунанбаева – своеобразная энциклопедия казахской жизни. Проблемой творчества Абая является проблема человека в этическом аспекте. В своих поэтических и прозаических произведениях он постоянно размышляет о назначении человека, о цели и смысле жизни, о добре и зле, о справедливом и несправедливом, прекрасном и бе­зобразном, об идеале и благе. Поэт пытается осмыслить отношение че­ловека к прошлому, современности и будущему. «Гордо презирая не­вежество и тьму. выдвигая и отстаивая просветительско-демократическое понимание человека, он старается дать разумный совет подрастающему поколению казахов, воспитать из каждого казаха Человека, сделать его «кирпичом мироздания».

Призыв «Адам бол» («Будь человеком!») является лейт­мотивом всего творчества поэта-мыслителя, гуманиста-просветителя. Человек, его этический и эстетический облик, его образование и воспитание, мир его чувств и интеллекта, его идеалы и цель жиз­ни всегда увлекали Абая.

Известно, что казахский просветитель не оставил специальных философских трактатов. Одной из отличительных черт творческого метода А. Кунанбаева является изложение философских идей посредством по­эзии.

В цикле моралистических поэтических произведений Абай выдви­гает этический принцип «Адам бол » («Будь человеком!») и рекомен­дует молодому поколению целый кодекс этических норм дружбы и товарищества, любви и супружества, долга и совести, мужества и красоты человеческих поступков, говорит о положительных и отри­цательных качествах характера, добре и зле, о роли науки и учёных в нравственном совершенствовании человека. В этом отношении ха­рактерны такие произведения, как «Джигиты, дорог смех, не шутов­ство», «Пока не знаешь – молчи», «В интернате учится» и многие другие.

Если в одних стихотворениях Абай говорит, что надо делать, чтобы быть Человеком, то в других он учит, чего не следует де­лать, чтобы стать Человеком. Например, «Не щеголяй вещами», «Из­мучен, обманут я всем вокруг», «Я много мудрых слов сказал», «Разделившись на партии».

Но Абай не ограничивает себя поэтической формой изложения мысли. Начиная примерно в 1890 года, он использует форму назида­ний. Основное содержание этических идей Абая обусловлено наблюде­ниями над поступками и поведением представителей казахского обще­ства второй половины XIX века. Абай критикует пороки и мораль казахских феодалов баев, биев, султанов, волостных управителей своего времени.

Свое просветительско-демократическое понимание человека он противопоставляет феодально-патриархальному представлению о че­ловеке; свой гуманистический идеал человека он противопоставляет мистическому «идеальному» человеку. Свои советы и назидания Абай адресует подрастающему поколению.

Все суждения А. Кунанбаева о человеке и его поступках определялись внутренней логикой просветительского гуманизма. Проблема челове­ка воспринималась им многопланово, как биологическая, психологи­ческая, эстетическая, этическая и философская. Но особенно его привлекал этический аспект проблемы. В братстве с Россией он ви­дит путь к счастью казахского народа. Между положениями Белинс­кого и Абая о нравственном совершенствовании человека имеются общие предпосылки. В статье «Опыт системы нравственной философии» в качестве основного требования нравственности В. Белин­ский выдвигает тезис: добродетель должна быть сознательной. То есть любовь к человечеству и к отдельному человеку должна быть осознанной [Белинский 1948, 35].

В своих воззрениях о моральном совершенствовании человека А. Кунанбаев также придерживается точки зрения, что добродетель долж­на быть сознательной. По его мнению, разум должен быть одним из основных требований нравственности. Поэтому, воспитывая человека, надо развивать разум, особенно такие его черты, как справедли­вость и трезвость, избегать хитрости, ибо из хитрых детей не вы­растают добродетельные люди. Взгляды Абая на воспитание подрастающего поколения во многом совпадают с идеями А. Герцена. Говоря о нравственном воспитании детей, Герцен пишет: «Если ди­тя солжёт, не пугайте его дурным действием, скажите, что солгал, но не говорите, что он лгун. Вы разрушите его нравственное до­верие к себе, определяя, его, как лгуна». Демократ-просветитель Абай так же выступал против лицемерия и ан­тигуманной морали.

Обобщая мысли Абая Кунанбаева о назначении поэзии и поэта, можно сказать, что он правильно представлял происхождение само­го художественного искусства, в частности, поэзии как субъектив­ного отражения реальной жизни в сознании художника, как резуль­тата творческого труда человека, а не вымышленного продукта аб­страктной фантазии отдельных личностей, наделённых божественным даром. Его понимание роли, назначения поэзии и поэта во многом совпадает со взглядами В.Г. Белинского, Н.А. Некрасова и других русских демократов XIX века. В ка­захской литературе Абай первым заговорил об общественном призва­нии поэзии и художника. Назначение поэта он видел в служении де­лу народа, в нравственном воспитании людей. Творческий гений Абая был верен реализму, народности, дружбе всех народов. Абай шёл по пути своего учителя – А.С.Пушкина [Базарбаев 1976, 10-11,39-43].

В изучении творческого наследия Абая Кунанбаева большая ра­бота проделана казахскими и русскими писателями, литературоведами и язы­коведами. Абаеведческие труды М. Ауэзова, С. Муканова, Г. Мусрепова, Х. Джумалиева, М. Сильченко, А. Искакова, З. Ахметова, И. Дуйсенбаева общеизвестны.

Источник