Быстрых разумом невтонов что это значит

Может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов российская земля рождать

Отечество от недр своих

И видеть таковых желает,

Каких зовет от стран чужих,

О, ваши дни благословенны!

Дерзайте ныне ободренны

Раченьем [ 1 ] вашим показать,

Что может собственных Платонов [ 2 ]

И быстрых разумом Невтонов [ 3 ]

Российская земля рождать.»

С близким значением

Есть женщины в русских селеньях

Цитата из поэмы «Мороз, красный нос» (1863 г.) русского поэта Некрасова Николая Алексеевича (1821 – 1877), часть 1, 4. Этими словами начинается описание, так называемой, «Некрасовской женщины».

Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!

Цитата из поэмы «Мороз, красный нос» (1863 г.) русского поэта Некрасова Николая Алексеевича (1821 – 1877), часть 1, 4. Этими словами поэт описывает русскую женщину.

Нет, не перевелись еще богатыри на Земле Русской

О сильном человеке (поговорка).

Пушкин — это русский человек через 200 лет

Цитата из статьи «Несколько слов о Пушкине» (1832 г.) русского писателя Гоголя Николая Васильевича (1809 – 1852).

Примечания

↑ i) Стихотворение написано в 1747 году в связи с годовщиной восшествия на трон (1741 г.) императрицы Елизаветы Петровны. Императрица утвердила новый устав и штаты Академии наук, вдвое увеличив количество средств на ее нужды.

(1709 – 1762) — императрица Всероссийская из династии Романовых (с 1741 года по 1762 год), младшая дочь Петра I (1672 – 1725) и Екатерины I. При правлении Елизаветы Петровны возрождались традиции и идеалы Петровского периода, был восстановлен Правительствующий сенат, учрежден Московский университет.

↑ 2) — великий философ Древней Греции Платон (ок. 427 – ок. 347 до н.э.).

↑ 3) — английский физик и математик Исаак Ньютон (1642 – 1727).

Источник

Невтон — это. От Ломоносова до наших дней

Архаизмы порой вносят путаницу в нашу речь, называя то, что нам близко и понятно, другими именами. Вот, например, Невтоны и Платоны. Это кто или что? Вы наверняка могли прочесть данные слова в художественной литературе, газетной статье, новостной ленте. На самом деле они не обозначают только что открытые элементы атома. Это и не имена новых деятелей науки и искусства. И уж тем более не топонимы. Все намного проще — читайте далее!

Происхождение фразы

Вы наверняка уже догадались, кто это — Невтон, если близко знакомы с литературным творчеством Михаила Васильевича Ломоносова. В частности, с «Одой на день восшествия на престол Елизаветы Петровны в 1747 году». Вот эти строки:

«. может собственных Платонов

И быстрых разумом Невтонов

Российская земля рожать. «

Отсюда следует, что Невтон — это архаичный русский вариант фамилии прославленного ученого Исаака Ньютона. А Платон, естественно, — знаменитый древнегреческий философ в данном контексте (Платон в другом значении — это популярное русское имя). Вот и вся загадка.

«Платонов и Невтонов. «: значение слов

Таким образом, употребляя эти слова в отношении кого-либо, мы сравниваем человека с выдающимися деятели науки, философии прошлых веков. То есть иносказательно превозносим его пытливый ум, потрясающую эрудированность, постоянную тягу к новым знаниям. Невтон — нарицательное имя человека, который поражает нас в интеллектуальном плане. В таком же значении можно употреблять в отношении людей, связанных с каким-то направлением науки и иной деятельности, фамилии легендарных личностей, прославившихся в данной области. Например: будущие Менделеевы, настоящий Пушкин, наши Герадоты и т. д.

Невтон — это и будущее светило науки, и талантливый ученик, и студент, отличившийся в учебе. Вместе с тем можно проследить в слове, в зависимости от контекста, и тонкую иронию, и легкое пренебрежение, и отеческую насмешку. Сравните смысловой оттенок этих фраз: «Я считаю этого ученика будущим Невтоном», «Они будут теми Невтонами, которые выведут отечественную науку на новый уровень» и «Ну ты и Невтон!», «Таких Невтонов нам не надо». Слово окрашивается по-разному в зависимости от смысла всей фразы.

Имена собственные

Платонов и Невтонов также вполне могут быть фамилиями. История этого может идти от семинаристов. Познавшие азы науки, юноши считали собственные русские фамилии не вполне благозвучными. Отчего выход они видели в том, чтобы переделать их немного на иноязычный лад. А кто-то и вовсе не стеснялся взять себе фамилию заметной ученой личности.

Оттого-то и до сих пор мы можем встретить Платоновых и Невтоновых. А дело в находчивых семинаристах, которые решили вдруг назвать себя в честь Ньютона и Платона, распрощавшись с настоящей фамилией.

Употребление в современной речи

Мы разобрали значение Невтонов и Платонов, а теперь перейдем к использованию этих слов в повседневной или письменной речи. Нельзя не отметить, что эти имена нарицательные в наши дни уже перешли в разряд архаизмов, хоть творчество М. В. Ломоносова до сих пор актуально. Ведь не каждый человек сегодня сразу поймет, кого вы имели ввиду под Невтоном.

Приведем примеры употребления фразы:

• «Директор школы в числе всего прочего заявил на линейке, что Петя — будущий Невтон. Никто не понял, что Василий Андреевич хотел этим сказать, но все дружно захлопали круглому отличнику».
• «Невтоны захватывают новые горизонты». Да, именно так я и назову статью», — подумал Александр, планируя визит в только что обустроенный научный центр».

• «Ну ты и Невтон! Как можно было не догадаться, что решать эту задачу нужно было по примеру, что всю лекцию объяснял нам преподаватель!».
• «Сергей Алексеевич был негласным Невтоном нашего коллектива. Какой бы заковыристый вопрос ему не задали, он всегда найдет, что ответить, да и еще и объяснит с позиции науки».
• «Этот Невтон уже порядком всем надоел. Целыми днями только и умничает, а дела-то где?».
• «Да ты просто Невтон!» — ласково сказала прабабушка, когда я показал ей, как пользоваться мобильным телефоном.

Актуальны ли сегодня слова, которые мы разобрали? Да, их до сих пор можно встретить в печати, новостях. Но в обыденной речи Невтон — это уже архаизм. Конечно, со знаменитой одой Михаила Васильевича Ломоносова все знакомы со школы, но при этом уловить параллель между этим произведением и употреблением вами такого имени нарицательного сложно. Может стоит все-таки назвать поразившего вас своим умом и сообразительностью человека Ньютоном?

Источник

Что может собственных Платонов / И быстрых разумом Невтонов / Российская земля рождать

Что может собственных Платонов / И быстрых разумом Невтонов / Российская земля рождать
Из «Оды на день восшествия на всероссийский престол ее Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны 1747 года» Михаила Васильевича Ломоносова (1711 — 1765). «Невтон» — Ньютон.

Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. — М.: «Локид-Пресс» . Вадим Серов . 2003 .

Смотреть что такое «Что может собственных Платонов / И быстрых разумом Невтонов / Российская земля рождать» в других словарях:

платоны и быстрые разумом Невтоны — (иноск.) светила науки Ср. Задача умного администратора не в том состоит, чтобы совмещать в своем лице глубокомысленных Платонов и быстрых разумом Невтонов, а в том, чтобы обладать снисходительностью и терпением. Салтыков. Пестрые письма. 7. Ср.… … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона

Употребление отвлеченных, вещественных и собственных имен существительных во множественном числе — 1. Некоторые о т в л е ч е н н ы е имена существительные, употребленные в конкретном значении, ставятся в форме множественного числа, например: …Говорили о радостях труда (Чехов) (ср.: скрыть свою радость); …Он стал перечислять красоты… … Справочник по правописанию и стилистике

Употребление отвлеченных, вещественных и собственных имен существительных во множественном числе — 1. Некоторые о т в л е ч е н н ы е имена существительные, употребленные в конкретном значении, ставятся в форме множественного числа, например: …Говорили о радостях труда (Чехов) (ср.: скрыть свою радость); …Он стал перечислять красоты… … Справочник по правописанию и стилистике

Ломоносов, Михаил Васильевич — — ученый и писатель, действительный член Российской Академии Наук, профессор химии С. Петербургского университета; родился в дер. Денисовке, Архангельской губ., 8 ноября 1711 г., скончался в С. Петербурге 4 апреля 1765 года. В настоящее… … Большая биографическая энциклопедия

Россия во второй четверти XVIII в. — Борьба за власть внутри господствующего класса В политической жизни России вторая четверть XVIII в. характеризуется борьбой внутри дворянства и дворцовыми переворотами. Петр I скончался 28 января 1725 г. и не успел перед смертью назначить себе… … Всемирная история. Энциклопедия

Ломоносов М.В. — Ломоносов М.В. Ломоносов Михаил Васильевич (1711 1765) Первый российский ученый естествоиспытатель, поэт, историк, художник. Афоризмы, цитаты Ломоносов М.В. биография • Вечернее размышление о божием величестве при случае великого северного сияния … Сводная энциклопедия афоризмов

Ломоносов — (Михаил Васильевич, 1711 1765) знаменитый поэт и ученый. Он был первым русским, который с полным правом мог стоять наряду с современными ему европейскими учеными по многочисленности, разнообразию и самобытности научных трудов по физике, химии,… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

всем сердцем — Неизм. Искренне, безгранично, горячо. = Всей душой (в 1 знач.). С глаг. несов. и сов. вида: как? всем сердцем любить, хотеть, полюбить, захотеть… Мы всем сердцем радовались скорой встрече с друзьями. Всем сердцем верю, что сбываются чаяния… … Учебный фразеологический словарь

раченье — я, ср. Усердие, старание, заботливость. ► О вы, которых ожидает Отечество от недр своих. Дерзайте, ныне ободренны, Раченьем вашим показать, Что может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать. // Ломоносов.… … Словарь забытых и трудных слов из произведений русской литературы ХVIII-ХIХ веков

Ньютон, Исаак — У этого термина существуют и другие значения, см. Ньютон. Исаак Ньютон Isaac Newton … Википедия

Источник

Собственные невтоны

Даже и не знаю, с чего бы начать.

Ну, можно, допустим, начать с того, что в детстве я страшно любил читать всяческую научную фантастику. Но нет, это потом. Или можно начать с того, что в школе у меня неважно обстояли дела с точными науками, причем с математикой еще хуже, чем с физикой, потому что учительница математики относилась ко мне скорее плохо, а учительница физики — по непонятным причинам — незаслуженно хорошо. Но и об этом позже. А можно лишний раз напомнить о том, что само такое понятие, как закон, в наши дни в нашей стране подвергается очередному, ставшему практически традиционным испытанию на хотя бы приблизительную семантическую устойчивость. А если говорить чуть проще, о том, что нет у нас сегодня вовсе никаких законов, кроме законов природы, которые тоже, если вдуматься, приобретают на территории нашего государства какой-то особый, не вполне универсальный характер.

И уж если говорить о законах природы, то позволительно ли не вспомнить об Исааке Ньютоне, моем в каком-то смысле заклятом враге.

Впрочем, насчет врага, тем более заклятого, это я, конечно, в полемическом азарте слегка загнул. Но то, что претерпел я от него некоторое количество разного рода неприятностей, — это точно.

Все началось, кажется, с яблока, упавшего на меня, пятилетнего, с высокой ветки. Помню, что было больно. А взрослые при этом самым обидным образом, вместо того чтобы пожалеть меня, бедняжку, стали смеяться и упоминать какое-то неведомое мне нерусское имя того, на чью голову когда-то тоже упало яблоко. Поэтому воспоминание об этом малозначимом дачном происшествии, следствием которого стало вовсе не открытие каких-то там всемирных законов, а всего лишь легкое сотрясение моего небольшого и неокрепшего мозга, навсегда связалось в моем сознании с этим вот «британским ученым», напридумывавшим на мою сотрясенную голову кучу всяких трудно постижимых вещей специально для того, чтобы омрачить годы моего, в общем-то, блаженного детства.

Началось с яблока и сотрясения мозга в пятилетнем возрасте, а закончилось уже в десятом классе.

Было так. Я только что перевелся из одной школы в другую. Вошел в совершенно незнакомый класс. Сел за свободную парту. А следом за мной туда же вошла совершенно не знакомая мне математичка, имени которой я еще не знал, зато очень скоро узнал и уже теперь не забуду.

Валентина Гавриловна звали ее. Дура. А еще к тому же и изрядная стерва. Ну, да ладно — дело давнее.

Вошла она и прямо с порога заявила, что сейчас речь пойдет про тот самый пресловутый бином Ньютона, который потом, с легкой руки писателя Булгакова, стал притчей во языцех для нескольких поколений соотечественников и соотечественниц.

Начала она так: «Великий французский ученый Исаак Ньютон…»

«Английский!» — со своей парты выпалил я с некоторой не вполне адекватной горячностью.

Она взглянула на меня как бы бегло, с какой-то такой специальной, выстраданной нелегким педагогическим опытом скукой в глазах и раздельно повторила: «Великий французский ученый Исаак Ньютон…» Слово «французский» она произнесла жирным курсивом.

«Английский», — снова сказал я, хотя и сам уже понял, что лучше бы мне здесь и промолчать. Но нет же.

«Ты кто?» — спросила учительница, ткнув в мою сторону белым, испачканным в мелу пальцем.

«Рубинштейн, — сказал я, — Лев. Я новенький».

«Ах, Рубинштэээйн? — почти пропела она зловещим меццо-сопрано. — Ноооовенький? Вон оно что!»

Класс заметно оживился в предвкушении каких-то веселых событий.

События в очень даже скором времени действительно наступили. И вроде бы оказались они и в самом деле веселыми. Но веселыми они были больше для других, чем для меня.

В общем, на следующий же день я был вызван к доске, где вопрос о национальной принадлежности виновника злополучного бинома уже благоразумно не дискутировался, а вот о сути самого этого бинома, наглухо закрытого для моего понимания как тогда, так и теперь, мне было с омерзительной садистской вежливостью предложено доложить.

Ну, дальше понятно. И о том, как вообще сложились мои дальнейшие взаимоотношения не только с конкретной математичкой, но и с самой математикой, и особенно со зловредным, отравлявшим мое существование биномом, можно особо не распространяться.

С физикой у меня тоже было как-то не очень. Но зато, в отличие от математички Валентины Гавриловны, физичка Эльвира Васильевна почему-то была по отношению ко мне добра, снисходительна и терпелива. За что я до сих пор испытываю к ней искреннюю благодарность.

Там тоже, понятное дело, некоторое время царил пресловутый Исаак Ньютон.

Кстати, загадка. Почему имя «Ньютон» в алгебраическом контексте, то есть в сочетании с «биномом», мы произносим с ударением на втором слоге, а когда речь идет о физических законах, то на первом? Кто-нибудь знает? Впрочем, ладно…

Из ньютоновой физики мне кое-как запомнился закон всемирного тяготения.

Мне было, признаться, довольно приятно узнать о том, что «все тела друг к другу притягиваются». Мне было радостно осознавать, что наши тела не одиноки в этом мире. Что к нам непременно кто-то притягивается, а мы — к кому-то.

Но в повседневной бытовой жизни это, как правило, означало то, что все, что не находит поддержки, все то, что неустойчиво стоит и плохо лежит, стремится рухнуть вниз. Например, кирпич с крыши. А еще это означало и означает, что вещи, обладающие приличной массой, поднять с земли довольно тяжело.

А уже потом до меня постепенно стало доходить, что этот всемирный закон не такой уж и всемирный. Что есть места на планете, где действует какая-то другая гравитация. И одно из этих мест — моя несчастная и забавная в своем роде страна, не столько родившая, сколько взрастившая некоторое количество воспетых Ломоносовым собственных, якобы быстрых разумом Невтонов, суверенных законодателей природных явлений в одной отдельно взятой стране.

«В часы бессонницы предметы тяжелее», — прочитал я когда-то у Мандельштама и поразился тому, до чего же это точно. Но ведь не только в часы бессонницы тяжелеют разные предметы. Не только, нет.

Мой социальный и чувственный опыт проживания в нашем удивительном государстве — что в советскую, что в нынешнюю пору — неоднократно заставлял меня серьезно усомниться в прямом действии этого, казалось бы, незыблемого закона на территории сначала СССР, а впоследствии и Российской Федерации.

Время от времени приходится констатировать, что для того, например, чтобы приподнять с пола табуретку, необходим подъемный кран. А для того, допустим, чтобы взять бумажку со стола, требуется помощь двух здоровенных грузчиков.

Я хорошо помню то ощущение, когда я впервые выехал за пределы отечества и сразу попал в город Лондон. Я помню это ощущение, когда мне все время казалось, что если я сейчас слегка подпрыгну, я сколько-то времени продержусь в воздухе.

В детстве, как я уже упомянул в самом начале, я любил читать всякую научную фантастику. Особенно про полеты в разные далекие галактики. А уж если на какой-нибудь затерянной планете обнаруживались братья по разуму, застывшие в ожидании продвинутых землян, которые наконец-то научат их обустроить на их планете вожделенный коммунизм, то это и вообще был подарок судьбы.

Космические корабли там летали со скоростью света. Это тоже все имело отношение к физике. Только уже не к Ньютону, а скорее к Эйнштейну, к теории, так сказать, относительности.

Когда — в соответствии с этим Эйнштейном — внутри корабля проходил, допустим, час, на далекой родной планете проходили целые десятилетия. В результате чего вдоволь нагулявшиеся по просторам вселенной, усталые, но довольные космонавты возвращались на Землю в весьма отдаленное будущее.

Об этих научно-фантастических фокусах с временем я вспоминаю всякий раз, когда время от времени (каламбур случаен) приходится в отчаянии думать или говорить: «Ну, не может же это быть долго! Ну, не бывает же так! Ну, ведь прямо сейчас этот морок рассеется! Ну, правда ведь? Ну, ведь это же все сейчас исчезнет? И эти все тоже исчезнут? Прямо сейчас! Не могут же они быть тут дольше нескольких минут!»

Все правильно — не могут. И эти все, и это все, будучи всего лишь досадной исторической погрешностью, явилось сюда минут на десять-пятнадцать максимум. Просто дело в том, что эти самые несколько минут длятся на наших бескрайних просторах несколько десятилетий. И это еще в лучшем случае.

Такая вот тут физика. И такой тут Эйнштейн. И Ньютон тут такой вот особенный вместе со своими законами и со своим, прости господи, непостижимым биномом.

Источник